Одной из глав «Аполлона Безобразова» предпослан эпиграф из Жюля Лафорга «La mélancolie de l'homme-serpent» (Меланхолия человека-змея). Эпиграф взят из дневниковой записи Лафорга (2 апреля 1883 г.), опубликованной в октябрьском номере «Nouvelle revue française» за 1920 год. См.: Laforgue J. Oeuvres complètes. Lausanne: L'Âge d'Homme, 1986. Т. 1. P. 870.
Идет ли речь о реальной картине или Поплавский проецирует на воображаемый холст свои собственные видения? На мой взгляд, картина, к которой мог бы относиться данный пассаж, существует. Это «Благовещение», приписываемое кисти молодого Леонардо и находящееся в Уффици. Во-первых, Леонардо упоминается в романе. Во-вторых, правая рука Марии непропорционально длинна по сравнению с левой рукой. Очень тонкие пальцы правой руки листают книгу, за счет чего книга кажется полураскрытой. В-третьих, в романе Тереза, по-видимому, ассоциируется с Марией: это наиболее очевидно в сцене кормления голубей, которые сравниваются с белыми живыми письмами (см. также о возможном влиянии Макса Эрнста в главе «Мистика „таинственных южных морей“…»). Белый же голубь часто присутствует в сцене Благовещения, хотя на картине Леонардо, кроме Марии, есть только крылатый архангел Гавриил. Таким образом, покрытый пылью холст на стене особняка оказывается портретом Терезы и — одновременно — изображением Девы Марии, причем оба лика остаются как бы непроявленными, скрытыми от профанного взгляда.
Валери П. Введение в систему Леонардо да Винчи // Валери П. Об искусстве. С. 46. Перевод В. Козового.
См.: Валери П. Об искусстве. С. 426.
Valéry P. Monsieur Teste. Р 44.
В оригинале последняя фраза звучит так: «Они не согласились бы, думалось мне, признать себя ничем другим, кроме как вещами» («Ils auraient refusé, à mon sentiment, de se considérer comme autre chose que des choses» (Valéry P. Monsieur Teste. P. 16)). Тем самым Валери подчеркивает принципиальную выключенность одиночек из мира, в котором люди, будучи лишь объектами чужой мысли, мнят себя субъектами восприятия. Кстати, свою жену Тэст тоже часто называет вещью («Письмо г-жи Эмилии Тэст»). Одиночка парадоксальным образом противоположен оригиналу: если оригинал претендует на то, что отличается от всех остальных, то одиночка существует между «имитацией и поэтическим плагиатом, между воспроизведением и трансформацией, между унаследованным добром и стремлением что-то сделать самому» (Rey J.-M. Paul Valéry: L'aventure d'une oeuvre. Paris: Seuil, 1991. P. 30).
Ямпольский M. Наблюдатель. С. 132.
Этот пассаж может восприниматься и как внутренняя речь Аполлона, обращенная к самому себе.
Valéry P. Monsieur Teste. P. 54.
Houpert J.-M. Paul Valéry: Lumière, écriture et tragique. Paris: Méridiens Klincksieck, 1986. P. 66.
Понятие прозрачности у Валери и Поплавского явно обладает иной семантикой, нежели в символистской поэтике, где, как указывает А. Ханзен-Лёве, прозрачность «означает как метафизическое качество просвечивания, проницаемости и визионерского или имагинативного видения, так и свойство феноменов представать в этом аспекте (sub specie aeternitatis) преображенными, т. е. „очевидными“ как символы некого „мира иного“ и потому в буквальном смысле „апокалиптическими“. Здесь становится явной связь между просвечиванием и эпифанией, между самоспасающим превращением души в свет и спасением извне благодаря пришествию (ларогкла) воплощенного Логоса» (Русский символизм. Система поэтических мотивов. Мифопоэтический символизм начала XX века. Космическая символика. С. 413).
Делёз возводит ее истоки к стоикам.
Делёз Ж. Логика смысла. М.: Academia, 1995. С. 24. Перевод Я. Свирского.
См.: Валери П. Об искусстве. С. 427.
См.: Барт Р. Литература и значение // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1994. С. 288–289. Перевод С. Зенкина.
О концепте деперсонализации см. главу «„Злой курильщик“: Поплавский и Стефан Малларме».
Valéry P. Monsieur Teste. P. 30.
Ibid. P. 43–44
Ibid. P. 13.
Ibid. P. 14.
Фокин С. Л. «Русская идея» во французской литературе XX века. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003. С. 24.
См.: Галкина М. Ю. Приемы поэтики Достоевского в художественной прозе Бориса Поплавского // www.riku.ru/coll/coll9.html
См.: Валери П. Об искусстве. С. 425–426.
См. об этом: Токарев Д. В. Дискуссии о французской литературе на заседаниях Франко-русской студии в Париже (1929–1931) // Лики времени. Сб. статей памяти Л. Андреева. Москва: МГУ, 2009. С. 245–255.
Le studio franco-russe. 1929–1931 / Ed. by L. Livak & G. Tassis. Toronto: Toronto Slavic Library, 2005. P. 347.
Полный текст:
He в том, чтобы шептать прекрасные стихи,
Не в том, чтобы смешить друзей счастливых,
Не в том, что участью считают моряки,
Ни в сумрачных словах людей болтливых.
Кружится снег, и в этом жизнь и смерть,
Горят часы, и в этом свет и нежность,
Стучат дрова, блаженство, безнадежность
И снова дно встречает всюду жердь.
Прислушайся к огню в своей печи,
Он будет глухо петь, а ты молчи,
О тишине над огненной дугою,
О тысяче железных стен во тьме,
О солнечных словах любви в тюрьме,
О невозможности борьбы с самим собою.
(
Сочинения, 326).
Поплавский сам написал несколько стихотворений под таким названием: «Art poétique» (1925–1931; с посвящением Гингеру); «Ты говорила: гибель мне грозит…» (более ранний вариант назывался «Art poétique»); «Art poétique-I» (1925), «Art poétique-II» (1926), «Art poétique-III» (1926), «Открытое письмо» (1926; с авторской пометой «Art poétique»). Все они сводятся к словесным играм и не могут восприниматься в качестве поэтической декларации. Сказанное не относится лишь к первой строфе стихотворения, посвященного Гингеру: «Поэзия, ты разве развлеченье? / Ты вовлеченье, отвлеченье ты. / Бессмысленное горькое реченье, / Письмо луны средь полной темноты» (Собр. соч. Т. 1. С. 124).
Воспроизведу сонет целиком:
Toute l'âme résumée
Quand lente nous l'expirons
Dans plusieurs ronds de fumée
Abolis en autres ronds
Atteste quelque cigare
Brûlant savamment pour peu
Que la cendre se sépare
De son clair baiser de feu
Ainsi le choeur des romances
A la lèvre vole-t-il
Exclus-en si tu commences
Le réel parce que vil
Le sens trop précis rature
Та vague littérature.
В переводе P. Дубровкина: «Унося в пространство душу / Вьется струйкой пряный дым / Кольца сизые разрушу / Новым облаком седым / Тлеет медленно сигара / Мудрость мастера усвой / Сквозь искусный слой нагара / Не проникнет огневой / Поцелуй так отзвук клавиш / У твоих витает губ / Лучше если ты оставишь / Точный смысл он слишком груб / Разрушительно-бездушный / Для поэзии воздушной» (Малларме С. Сочинения в стихах и прозе / Сост. Р. Дубровкин. М.: Радуга, 1995. С. 135).
Как отметила Е. Менегальдо, «снег рождается в недоступных для человека высотах, в небе — месте совершенном, абсолютно чистом — и является символом чистоты вовсе не из-за своей белизны, — скорее наоборот: он белый потому, что является воплощением безукоризненной чистоты» (Поэтическая вселенная Бориса Поплавского. С. 131).
Малларме С. Сочинения в стихах и прозе. С. 58. В переводе М. Талова: «Искусства ясного пора, зима святая» (Там же. С. 436). В оригинале: «ясная зима».
См., например, стихотворение «Ветер с моря»: «Sur le vide papier que la blancheur défend»; в переводе P. Дубровкина: «белизной хранимые листы» (Там же. С. 66–67). В оригинале: «на пустой бумаге, которую обороняет (или же — другой смысл глагола défendre — запрещает) белизна».
Малларме С. Кризис стиха // Малларме С. Сочинения в стихах и прозе. С. 343. Перевод И. Стаф. «Je dis: une fleur! Et, hors de l'oubli où ma voix relègue aucun contour, en tant que quelque chose d'autre que les calices sus, musicalement se lève, idée même et suave, l'absente de tous bouquets».