Ср. в «Дневнике»: «Погасающее солнце было покрыто мухами и водорослями, и бессильные его колесницы не могли уже страшными звуками отогнать полуночных птиц. Все кончалось вечными муками уже потерявшей надежду зари. Тихо в гробы ложились цари. Они читали газеты. Падала молча рука на бумагу. Ноги звезд уходили в подземную тину. (Кто раздавит лягушку, на небе убьет облако.) Но если бы он знал, как сонливость клонит нестерпимо, он бы сам умер от грусти, в осеннем хрусте» (Аполлон Безобразов, 183).
«…un dieu aux énormes yeux bleus et aux formes de neige». См.: Rimbaud A. Illuminations. P. 285.
См. у Рембо: «В часы горечи я воображаю шары из сапфира, из металла. Я — повелитель молчания» (Rimbaud A. Illuminations. Р. 258). «Aux heures d'amertume je m'imagine des boules de saphir, de métal. Je suis maître du silence».
Ibid. P. 292. «Le pavilion en viande saignante sur la soie des mers et des fleurs arctiques; (elles n'existent pas.)».
Ibid. P. 263. «Devant une neige un Être de Beauté de haute taille».
Starkie E. Arthur Rimbaud. P. 174–175.
Возможный иронический парафраз можно найти в одном из «Автоматических стихов»: «Небо арктических цилиндров было наклонено к неземному скольжению морей отражения. (Стихия Мореллы и в солнечном измерении неизмеримая.) / <…> Но вот логики просыпались от оцепенения и сферы опять ускоряли свой бег, из бездны вставал розовый юноша исполинского роста в светло-зеленых брюках. / Было скучно» (С. 197).
Rimbaud A. Lettre à Paul Demeny, 15 mai 1871. P. 346.
И в другом месте: «Медный двигатель Спинозы побивал последние рекорды» (Аполлон Безобразов, 184). В «автоматическом» стихотворении «Вечером на дне замковых озер…» говорится даже о «медном геликоптере» Спинозы (С. 200).
«Свист смерти и круги приглушенной музыки поднимают, расширяют и заставляют дрожать, словно призрак, это обожаемое тело <…>» (Rimbaud А. Illuminations. Р. 263; имеется в виду Существо Красоты высокого роста). «Des sifflements de mort et des cercles de musique sourde font monter, s'élargir et trembler comme un spectre ce corps adoré <…>».
Сартр Ж.-П. Тошнота. С. 173. См. о музыке у Сартра: Токарев Д. В. Музыка в «Тошноте» Жана-Поля Сартра // Коллегиум. 2004. № 1–2. С. 112–119.
Спиноза упоминается и в «Аполлоне Безобразове»: «Иногда Аполлон Безобразов зажигал свечу, ибо величественный хозяин до пяти часов не давал электричества, хотя уже в половине четвертого было совершенно темно. При свече, отбрасывая огромную тень, Аполлон Безобразов читал „Подражание Христу“, книгу, в которой он ровно ничего не понимал, тогда как короткого положения „Этики“ Спинозы, почерпнутого из дешевой истории философии, ему было достаточно, чтобы до конца овладеть учением, которое ему так легко было самому развить и додумать» (43). Одно из «коротких положений» «Этики» приводится Мережковским в «Тайне Запада. Атлантида-Европа»: «Я не знаю, почему бы материи не быть достойной природы божественной» (Мережковский Д. С. Собр. соч. Тайна трех. С. 470).
См. дневниковую запись Поплавского: «Разговор с Диной: ангел, ангел, я дьявол, черный, как огонь» (Неизданное, 175).
Два разнонаправленных движения — вниз и вверх — уравновешивают себя в Христе: «У подземных берегов, там Христос купался ночью в море, полном рыбаков, и душа легионера, поднимаясь к высотам, миро льющую Венеру видела к Его ногам» (Аполлон Безобразов, 182; курсив мой. — Д. Т.). Последнюю часть фразы надо понимать так: душа легионера видела Венеру, льющую миро к Его ногам. Венера здесь может выступать в роли богини, но скорее — в роли планеты, что может быть связано со стихотворением Гумилева «На далекой звезде Венере…» (1921), где есть такие строчки: «Всюду вольные звонкие воды, / Реки, гейзеры, водопады / Распевают в полдень песнь свободы / Ночью пламенеют как лампады» (Гумилев Н. Стихотворения и поэмы. Л.: Советский писатель, 1988. С. 417 (Библиотека поэта)). Николай Богомолов обратил внимание на то, что Гумилев отталкивался от изложенных Блаватской теософических представлений, согласно которым Венера является оккультной сестрой Земли; см.: Богомолов Н. А. Русская литература начала XX века и оккультизм. М.: Новое литературное обозрение, 1999. С. 133. В сентябрьском номере журнала «Люцифер» за 1887 г. Блаватская напечатала статью «История одной планеты», в которой ставит знак равенства между Венерой и Люцифером.
В Адесе, то есть в Гадесе, в Аиде.
См.: Юнг К.-Г. Психология и алхимия. С. 85.
«— А искусство, — вдруг почему-то вспоминаю я. Далеко, далеко — спокойно, спокойно, насмешливо — в точности голос говорящего во сне:
— Какой позор» (Аполлон Безобразов, 39).
И в другой редакции:
«И вдруг я снова просыпаюсь и спросонья почему-то спрашиваю:
— Ну а искусство?
Молчание. Усмешка. Потом, как бы про себя или по телефону:
— Искусство меня не интересует» (Неизданное, 382).
Отрицательное отношение к искусству, выраженное в статье «О мистической атмосфере молодой литературы в эмиграции», было еще красивой позой, не более того: «Искусства нет и не нужно. Любовь к искусству — пошлость, подобная пошлости поисков красивой жизни. И всякому знаменитому писателю предпочтителен иной неизвестный гений, который иронически сжимает и разжимает перед собою большую атлетическую руку и вполголоса говорит: „Они никогда не узнают“.
Отсутствие искусства прекраснее его самого» (Неизданное, 256).
Е. Гальцова приводит отрывок из другого текста, носящего название «Город», в качестве эпиграфа к своему рассуждению о той роли, которую играют дождь, снег и наводнение в «Аполлоне Безобразове»; см.: Galtsova Е. Metamorphoses de Paris chez un émigré russe. P. 84.
Ср. в «Дневнике»: «Деревянные ныли колеса. Что-то строили там колоссы» (Аполлон Безобразов, 188).
В «Дневнике» дважды говорится о медных двигателях Спинозы и трижды о колоссах. Впрочем, сам Поплавский связывал свою любовь к колоссальному с Германией: «Я, как все немцы, люблю все грандиозное, der kolossal», — писал он в сентябре 1932 года Д. Шрайбман (цит. по: Вишневский А. Перехваченные письма. С. 286).
Не в эту ли корпорацию входит «механический тенор огромного роста» (Аполлон Безобразов, 184)?
Rimbaud A. Illuminations. Р. 276. «Се sont des villes! C'est un peuple pour qui se sont montes ces Alleghanys et ces Libans de rêve! Des chalets de cristal et de bois qui se meuvent sur des rails et des poulies invisibles. Les vieux cratères ceints de colosses et de palmiers de cuivre rugissent mélodieusement dans les feux. Des fêtes amoureuses sonnent sur les canaux pendus derrière les chalets. La chasse des carillons crie dans les gorges. Des corporations de chanteurs géants accourent dans des vêtements et des oriflammes éclatants comme la lumière des cimes».
Scott D. La ville illustrée dans les Illuminations de Rimbaud // Revue d'histoire littéraire de la France. Novembre-décembre 1992. N 6. P. 975–976.
Ср. также в одном из «автоматических» стихов, где земля локализуется под морем, а дороги, наоборот, над землей:
«Птицы-анемоны появлялись в фиолетово-зеленом небе.
Внизу, под облаками, было море, и под ним на страшной глубине — еще море, еще и еще море, и наконец подо всем этим — земля, где дымили небоскребы и на бульварах духовые оркестры тихо и отдаленно играли.
Огромные крепости показывались из облаков.
Башни, до неузнаваемости измененные ракурсом, наклонялись куда-то вовнутрь, и там еще — на такой высоте — проходили дороги.
Куда они вели? Узнать это казалось совершенно невозможным.
И снова все изменилось. Теперь мы были в Голландии.
Над замерзшим каналом на почти черном небе летел снег, а в порту среди черного качания волн уходил гигантский колесный пароход, где худые и старые люди в цилиндрах пристально рассматривали странные машины высокого роста, на циферблатах которых было написано — Полюс» (С. 38).
Обратим внимание на соединение в одном тексте таких значимых объектов, как птицы, анемоны, башни, полюс.
Rimbaud A. Une saison en enfer // Rimbaud A. Oeuvres. P. 228.
Синяя Борода появляется у Рембо в «После потопа»: «Кровь потекла у Синей Бороды, на бойнях, в цирках, где печать Бога отметила побледневшие окна. Кровь и молоко потекли» (Rimbaud A. Illuminations. Р. 253). «Le sang coula, chez Barbe-Bleue, aux abattoirs, dans les cirques, où le sceau de Dieu blemit les fenêtres. Le sang et le lait coulèrent».
