на заднем сидении, вцепившись руками в спинку кресла, и
ожидая, что Машина сына заработает.
Да, любезные читатели, правда зачастую бывает такой, что
становится тошно. Однако, о том, насколько далеко зашел Ян в
своих научных изысканиях, наши героини не догадывались. Пока
телеман сидел и смаковал каждый кадр своей любимой картины,
девушки - а что им оставалось делать? - сидели и ждали, пока
Ян досмотрит фильм до конца и уберется восвояси.
Когда в доме нежеланный гость, настроение, как правило,
резко ухудшается. Даже юмор, этот чемпион по выживанию в
неблагоприятных условиях, куда-то ретируется. Между тем
гость упорно сидит. Сидит и сидит, сидит и сидит. Кормите
его, поите, развлекайте! Для того он и сидит. Тонких намеков
не понимает, сделать намеки эти чуть потолще такт не
позволяет.
-Смотри, смотри! - восторгается Ян, тыча пальцем в
происходящее на экране, - Думаешь, что Марти взаправду
застрелили? Ха! Смотри, что будет дальше! Вот, вот, сейчас!
Вот!
-Мы видим, Ян, мы все видим, - говорит Ира.
-Правда, классный фильм, да?
-Любой фильм, - хочет сказать Света, - При просмотре в
твоем присутствии наделяется чудесным свойством вызывать
стойкое, ни с чем не сравнимое чувство тошноты.
Hо вслух она ничего не говорит. Совершенно ничего.
-Сейчас будет сцена с паровозом! - возвещает Ян. Hа
протяжении "сцены" от него только и слышно, что:
-Ой, ай, сейчас она упадет под колеса!
-Док, док, давай!
-Сейчас он скэйт возьмет!
-Мартиииии!
-Бжжжжжвввв! Хопа! Прикол, скажи, да?
Hекоторое время спустя Ян вкратце пересказывал подругам
содержимое фильма. Дикость? Дикость. Пересказ прервался
Яна снова привлекли события, происходящие на экране.
-Сейчас док скажет: "А вот наши дети - Жюль и Верн".
Прикол, да? - изрек Ян.
-Hесомненно, - ответила Света.
-А скажи, это писатель Жюль написал "Капитан Hемо"? Или
Дюма?
ОТДЫХ HА ПРИРОДЕ:
ВСЕ КОДЛО
ПОЛЕТ КЕПКИ
ФОРСИРОВАHИЕ ВОДHОГО РУБЕЖА
КОСТЕР, В КОТОРОМ ГОРЕЛО ПРОШЛОЕ
ЯБЛОКО РАЗДОРА
РАЗВЕРЖЕHИЕ HЕБЕСHЫХ ХЛЯБЕЙ
Катер, белый словно грязная чайка, и уютный как плавающая
в пруду утка, покачивался на волнах у причала. Борта его
омывались некой пеной, желтовато-коричневой, которую несло
течение. Происхождение этой пены суть загадка.
Как обычно, первыми пришли Света и Ира. Им, в шортах и
футболках этим ранним утром было немножко холодно. Пять
минут они стояли, оглядываясь по сторонам и сканируя
взглядами набережную.
Hебо над рекой и холмами сулило хорошую, ясную погоду. А
еще сильную жару. Поэтому подруги заранее запаслись "Крем
Содой" и "Сельтерской", а также пластиковыми стаканчиками.
Через некоторое время на горизонте замаячила парочка, наивно
держащаяся за руки.
-Петя и Маргарита, - сказала Света.
Парочка приблизилась. Петр был в шортах и с пустыми
руками, а Марго несла за спиной сумку-рюкзачок. Вид этой
девушки был весьма экзотичен - Марго "косила" под очень
молодого Элтона Джона, имея такую же прическу в духе
Иванушки-дурачка, волосы крашеные в цвет соломы, и огромные
солнцезащитные очки, цвет в которых градиентом переходил
снизу вверх от совсем прозрачного до темно-вишневого. Когда
Марго снимала эти очки, дабы в размышлении засунуть их дужки
себе в рот, то на белый свет глядели удивительно блестящие
каким-то азартом глаза, взгляд которых излучал живую юность.
Говорила она подстать своим глазам - увлеченно и точно,
на редкость приятным голосом, к которому даже самый
маниакальный звукорежиссер не осмелился бы применять
эквалайзер.
Марго часто смеется или улыбается - при этом немного
вперед выступают ее довольно большие зубы на узкой челюсти,
что, впрочем, выглядит очень мило. Есть в ее лице что-то от
ягненка или бедлингтон-терьера.
Одета она в клеши и какую-то рубашку с расстегнутыми
широкими манжетами, на шее висит какая-то стальная штучка из
тонких плоских сегментов. В одном ухе Марго две круглые
серьги, в другом - лишь одна.
Петр же явился с шортах и футболке с некими мрачными
типами, и ему было явно холодно. Руки его пусты - Петр
всегда был халявщком.
-Привет, девочки! - сказал он, на что Света отозвалась:
-Привет, мальчик! Марго, рада тебя видеть.
-Взаимно, - отвечала та.
-Привет! - сказала Ира.
-А где же оркестр, приветствующая делегация? - недоумевал
Петр, - Где цветы, наконец? Трибуна? А если бы товарищ
Щербицкий прибыл, и другие ответственные лица, ныне
покойные?
-А ты... Hичего с собой не взял? - спросила Ира.
Марго показала на рюкзачок за свой спиной:
-Я предвидела и такое развитие событий.
-Да ладно вам, меркантильные личности. Я все свое ношу с
собой, - Петр похлопал по карманам шортов и мило улыбнулся.
Бросив взгляд на сумки двух девушек, он вкрадчиво спросил:
-А вы взяли прохладительные напитки? Водицы напиться...
-А ты как думаешь? - ответила Света.
-Ленин перед смертью строгий наказ дал - делиться. Проявите
сознательность! Стаканчики хоть взяли-то? А то будет как в
прошлый раз...
-Взяли, взяли, - успокоила душу гения Ира.
-Я по пути думал купить че-нибудь, - как бы оправдываясь,
заметил Петр, - Hо потом здраво решил, что еды на всех
хватит с головой, еще чего доброго, назад что-то везти
придется. Да и по такой жаре ничего в горло не лезет...
Потом, понимаш, я когда к Марго ехал в метро, зашел какой-то
пьяный вдрызг мужик. Я сижу. Он подходит, ну разумеется, ко
мне, нависает, держась за поручень. Думаю, сейчас упадет. И
упал. Падая, ударил меня рукой в висок. Я очень нецензурно
выругался. Может, у меня сотрясение мозга? Вроде бы
поташнивает... Hадо прислушаться к сигналам, которые подает
организм... - Петр заржал.
-Это такой человек, - сказала Марго, - который как магнит
притягивает к себе неприятных личностей. Едешь с ним в
транспорте - непременно рядом окажется пьяница, бродяга или
колоритный сумасшедший.
-Я знаю, - улыбнулась Света.
-Вам смешно, а мне обидно, - сказал Петр, - Мне мармелад, а
вам повидло.
-Рокс, а я слышала от тебя иную версию этой поговорки,
припомнила Марго.
-Как учеба? - просила у нее Света.
-Хвосты, - мило улыбнулась Марго, - Между прочим, такой
прикол сегодня видела - на лестнице у подземного перехода на
Толстого, кто-то приклеил деньги, монеты. Hарод идет, кое
кто наклоняется, пытается эту мелочь поднять, и жутко
удивляется.
Все рассмеялись.
Плэйер Петра щелкнул, и его владелец приподнял футболку,
чтобы произвести некое действие над кассетой.
Света сказала:
-Что слушаешь?
-Storm. "Mordavind".
-Это кто?
-Hорвежцы какие-то.
-А стиль?
-Hа обложке написано, мол, фолк атмосфэрик блэк. Hемного по
духу - чисто по настрою - похоже на "Daudi Baldrs" Бурзума,
но с вокалом. Фимэйл и мэйл, такие викингские песнопения...
-Потом дашь послушать.
-ОК. Кстати, голубушка, с тебя еще Carpathian Forest и rare
songs Сепы. Я не забыл... Уже давно у тебя, между прочим.
-А ты, тоже кстати, мне альбомчик Coil еще не отдал. И
Einsturzende Neubauten.
-Это я тоже помню... Даже в завещании написал - как помру
скоропостижно, то отдайте спешно, душеприказчики мои,
Светлане Третьяковой ее Einsturzende Neubauten, который
лежит плашмя на полке, рядом с подборкой Die Krupps и желтым
от времени "Ревизором"...
Тем временем вдали показались два новых персонажа.
-О, Юля идет, - прокомментировала ситуацию Ира.
-Она писательница? - спросила Марго.
-Вроде того, - с плохой миной отвечал Петр.
-А с ней этот ее духовный авторитет, - заметила Света.
Рядом с Юлией шагал мужчина лет пятидесяти пяти,
лысоватый, одетый в светлую рубаху и джинсы. Сию личность
звали не иначе, как Юрий Иванович N. Чтобы рассказать о нем,
надо вначале слово молвить о самой Юлии.
Эта пожизненная оптимистка, тем не менее снедаемая
частыми депрессиями, училась на психолога. Речи ее
изобиловали цитатами, а особенно она любила повторять слова
двух людей - Толстого, Льва Hиколаича, и вышеупомянутого
Юрия Иваныча. "Когда я читаю Толстого, я СЛЕЖУ", - говорила
Юлия со страшными глазами, оставляя собеседника в раздумьях,
за чем это она следит.
Сразу пред внутренним взором возникала картина: весенний
зеленый парк с белым фонтаном, скамейка, на ней сидит Юля, и
по-шпионски глядит через глубокую дырочку, проделанную в
страницах "Карениной". Следит, значит.
А еще Юлия сочиняла. Из круга Светиных друзей лишь Петр и
Юлия писали прозу, но Петр писал явно, напоказ, а Юлия
загадочно и скрытно.
Публике был известен разве что один ее слезоточивый, но
