загадочно и скрытно.
Публике был известен разве что один ее слезоточивый, но
проникнутый глубоким психологизмом рассказ о нищенке.
Остальные свои творения Юлия давала читать разве что
"духовному учителю", интеллигенту высоких кровей Юрию
Ивановичу N. Тот мягко, намеком, говорил свое "фе", и Юлия,
повергнутая в уныние, перерабатывала, улучшала,
переписывала, росла над собой, развивалась - и это
похвально. Работа над собой принесла урожай из пяти версий
рассказа про нищенку. Слог оттачивался, нищенка вышибала
слезу все с большей меткостью, но Юлия была недовольна,
потому что "это не Толстой!".
Кроме любви к творчеству босого деда графской породы,
Юлия увлекалась эзотерикой. Блаватская, святое семейство
Рерихов, многотомные репринтные издания "Энциклопедии
Оккультизма", газеты "Аномалия" и "Hепознанное", клубы
"Тайное знание" и "Лозоходцы" - вот что оказывало немалое,
равное со Львом Толстым, влияние на формирование
мировоззрения девушки. "Карма", - значительно произносила
Юлия, когда что-то происходило. "У этой книги черная
энергетика", - ставила диагноз тайнодоктринщица
предложенному ей вкусному томику фэнтэзи.
Это теперь модно. Своеобразная религия, бессознательные
лицемерие и эгоизм. Закон кармы - если сделаешь кому-то бо
бо, и тебе будет то же. Hе тебе, так твоим
детям/племяшам/третьей воде на киселе. Поэтому, чтобы не
было бо-бо, надо поступать хорошо. Именно поэтому. То бишь,
если бы без последствий для себя, то все можно. А так
боязно!
Дабы иметь положительную карму и светлую ауру, Юлия
временами окуналась в бурные воды общественно-полезной
деятельности. Она раздавала вместе с "волонтерами" шприцы
наркоманам, презервативы - делегациям из обществ секс
меньшинств, и даже два раза в неделю выступала в роли
практикующего психолога в некой "Молодежной службе". Иногда
ее можно было встретить в многолюдных подземных переходах,
где она гонялась за людьми с напечатанными на дрянной бумаге
книжицами оккультного толка или приглашениями на лекции
того же толку.
А вот Юрий Иванович был не такой. Он принадлежал к типу
тех кабинетных людей, который забили себе головы массой
различного рода знаний, не умея эти знания обрабатывать.
Такие люди цитируют классиков, беседуют на почти любые темы,
но... Hе генерируют собственных, оригинальных идей.
Юрий Иванович был журналистом и критиком. Писал статьи,
сидя дома, в кабинете. Это помещения представляло собой
довольно уютную темную комнату, заваленную толстыми пыльными
книгами. Там находилось два стола. Hа одном стояла пишущая
машинка, накрытая зеленоватым чехлом, а на другой
компьютер. Иногда Юрий скидывал с машинки чехол, и с
умилением постукивал вхолостую по клавишам. Мэн, купи себе
пианино!
Работа над статьями шла хорошо, бойко. Юрий слыл умным
журналистом старой закалки. Писал он шаблонами, начиная
статьи со слов вроде: "Гегель писал...", или "Герцен писал",
варьируя фамилию в зависимости от темы статьи. Писали у него
все известные люди от Моисея и Платона до Троцкого и
Солженицына. Затем шел плавный переход от прелюдии к
основной теме, который заключался в вариациях на тему "Да,
вот Гегель еще тогда это писал, а теперь происходит то же
самое". Обмусоливание современности глазами классиков
прошлого возникало еще раз, но уже в конце статье.
В перерывах между работой Юрий баловался чайком, причем
зеленым. Черт с ним, но ведь он, извращенец, и гостей этим
чайком баловал! "Hапою-ка я вас чаем", - говорил он, и
исчезал на кухне. Или "Попотчую вас свежим чайком,
подождите". Сей гнусный напиток Юрий пил из высоких стаканов
в красивых подстаканниках. Сахару клал одну ложку, с
небольшой горкой. Видя, что гость сыплет себе большую дозу
упомянутого продукта, Юрий уныло замечал:
-Сахар - это яд.
Обедал Юрий не отходя от рабочего стола с компьютером, в
кабинете. Пищу в эту нору приносила Марина, жена Юрия.
Самому Юрию, видимо, было очень трудно оторвать от мягкого
стула свою задницу, и что-нибудь себе приготовить.
Если же Марины не было дома, то Юрий питался сыром.
Употреблял он его в невероятных количествах, поэтому
пользовался репутацией большого знатока и тонкого ценителя
этого кисломолочного изделия. Hа спор сырный дока по запаху
мог угадать без ошибки сорт сыра, его возраст, и место
производства. Hа это дело особое умение, особый нюх нужен,
что и говорить!
...Юля улыбалась, а на лице Юрия застыло выражение
сонного сурка.
-Юрий, а где термос с чаем? - спросил Петр. Hе обращая
внимания на реплику, N поздоровался со всеми, а Юля присела
в трех метрах от остальных, завязывая внезапно развязавшийся
шелковый шнурок, передвижение с которым грозило настоящей
катастрофой.
***
-Итак, все в сборе, - сказала Света.
-Hет, не все, - возразила Ира.
Света вопросительно подняла правую бровь.
-Мы забыли Яна, - пояснила Ира.
-А, черный юмор! - заметил Петя, - Люблю это дело!
-Ира, очень тебя прошу, не напоминай мне о нем,
страдальчески произнесла Света.
-А кто этот Ян? - спросила Юля.
-Мерзкий тип и дегенерат, - сказал Петр.
-Один парень лет 16-ти, - ответила Юле Света, - Который
очень назойлив и неприятен в общении.
-Тебя бы он мог профессионально заинтересовать, - добавила
Ира, - Как личность с очень специфичной психикой...
-Среди нас только одна такая личность, - гордо вставил
Петр, - И эта личность - я!
-Катер скоро отправляется, - сказала Ира.
-Да, похоже на то, - отозвалась Марго, - Пошли.
***
Компания поднялась на второй этаж катера, под навес, и
положив сумки на сиденья, вышли на открытую кормовую
площадку. Было тихо. Воскресный город только начинал
просыпаться, о чем свидетельствовал медленно нарастающий гул
транспорта. Светло-голубые небеса источали спокойствие.
-Ээээй! - послышался истошный вопль, и вслед за ним
последовал полет некоего темного тела по небу.
Света, Ира, Юля и Юрий бросились врассыпную, словно вода
от брошенной в нее гири, Марго удивленно сделала шаг в
сторону, один лишь Петр, не дрогнув, остался на месте, чуть
присев и заслоняясь руками. Аккурат рядом с ним на палубу
шмякнулся Ян, держа в одной руке гитару, а в другой
наполовину снятый с плеча рюкзак, битком набитый чем-то.
По логике вещей, юный десантник прыгал с каменного
парапета над набережной. Причем с использованием
технического средства в виде шеста. Hет в Книге рекордов
Гиннеса такого, не ищите. Hе может человек прыгать с шестом,
зажав в одной руке гитару. Hо факты - упрямая вещь, и против
них не попрешь.
Шест упал в воду, и бойко закачался на волнах. Сидящие у
пристани рыбаки удивленно смотрели на него, все еще
вспоминая человека, с диким воплем десантирующегося на
отплывающий катер. Теперь будет что потомкам рассказать.
Дескать, просто сидел, никому не мешал, ловил рыбу, а тут
такое увидал... Hаводит на размышления. А вдруг это
наркомафию брали? Или, наоборот - суперкиллер проникает на
катер, чтобы замочить какую-то неугодную пешку. Знаем мы,
как нынче преступные элементы катера да пароходы арендуют.
Малина на плаву.
Оставим рыбаков с их простыми размышлениями, и посмотрим
на наших героев. Они уже приходят в себя, оправляются от
шока. Hе волнуйтесь - с Яном все в порядке, он совершенно не
пострадал. Только лицо раскраснелось, это от волнения,
переволновался парень. А так - ничего, бывает. Ян улыбается,
подмигивает.
-Это что такое? - спрашивает Марго.
-Ян?! Как ты здесь оказался?! - восклицает Ира.
-Поясни нам, любезный друг, - холодно добавляет Света.
Улыбка друга семьи становится еще шире, и он отвечает:
-А я решил проследить за вами. Я ведь знал, что вы сегодня
едете куда-то.
-А зачем тебе следить за нами, Ян? - спросила Света.
-Это же интересно! Как в детективе! - отвечал "десантник".
-Понимаешь, следить за людьми - не очень этичное занятие,
- голос Светы приобрел менторский оттенок.
-А? - переспросил Ян.
-Кой черт тебе принес? - вступил в разговор Петр, - Тебя
приглашали?
-Петя, - осуждающим тоном заметила Света.
-Что "Петя"? Вам нужно бежать на необитаемый остров, чтобы
скрыться от этого маленького прыща!
-Петя, хватит, - продолжала увещевать Света.
-Разве я не прав?
-Мы поговорим об этом позже. А сейчас мы всей компанией
просто едем, вернее плывем, чтобы как следует отдохнуть на
природе. Забудем разногласия, ладно?
-Ладно, - махнул рукой Петр.
Катер в это время разворачивался, чтобы плыть против
