Данте Алигьери - Новая жизнь. Божественная комедия

33

Все проходящие путем! Взгляните и посмотрите, есть ли болезнь, как моя болезнь (лат.).

Стр. 25. «О vos omnes…» — «Плач Иеремии» (гл. 1, 12). Данте все время поддерживает ассоциативную связь между любовными и теологическими представлениями.

…угодно было владыке ангелов призвать ко славе своей некую донну… — Мотив смерти Беатриче (гл. XXVIII) в строгой последовательности подготавливается смертью подруги, затем отца (гл. XXII) и пророческими видениями о кончине ее самой (гл. XXIII).

Стр. 26. Смерть лютая, врагиня состраданья… — В композиционном замысле книги это место контрастирует с просветленным отношением к «сладчайшей смерти» (в гл. XXIII). Тема «поношения смерти» стала традиционной уже у поэтов сицилийской школы.

Стр. 28. …отказала мне в сладчайшем своем поклоне, в котором заключалось все мое блаженство. — Поскольку поклон — символ любви, в первом разделе книги отказ в поклоне подготавливает душевный перелом Данте, после которого он будет искать образ любви «в себе».

…Дух Любви… — Поэты XIII века любили персонифицировать не только чувства, но и самые разные свойства и качества; например, Гвидо Кавальканти вместо «скуки» говорит о «Духе скуки». Тенденция эта появилась под влиянием философских занятий.

Сын мой, пришел срок расстаться с нашими ложными подобьями (лат.).

Я подобен центру круга, от которого равно отстоят окружающие его части; ты же не таков (лат.).

Стр. 29. «Ego tamquam centrum…» — Конкретный смысл этого образа ясен: душа Данте все еще пребывает в смятении и смущении, поэтому ее нельзя было бы представить в виде круга с центром, то есть в виде идеальной по симметричности фигуры. Происхождение этого образа у Данте неизвестно.

Стр. 30. …я решил… сочинить балладу… — Баллада — лирический жанр, тесно связанный с музыкой (баллады исполнялись всегда с музыкальным сопровождением, ср. ст. 5–7). Баллада Данте состоит из вступительной строфы и четырех строф с одинаковым расположением рифм. По содержанию это обращение к Балладе; подобным же образом позже олицетворяются канцона и сонет.

Стр. 31. …эту неясность я намереваюсь устранить и разъяснить в еще более неясной части этой книжки… — По-видимому, речь идет о главе XXV, где Данте специально обосновывает свое право на персонификации примерами из римских классических поэтов.

Имена суть производные вещей (лат.).

Стр. 32. «…Nomina sunt consequenia rerum». — В представлении средневекового человека между сущностью вещи и ее именем существовала внутренняя связь: отсюда вера в возможность познать вещь, идя от ее наименования. Сам Данте намечает мистическую связь между именами Беатриче (гл. I) и Джованны-Примаверы (гл. XXIV) и их носительницами.

Стр. 34. Я сделал шаг в ту часть жизни, где нельзя уже идти далее, ежели хочешь воротиться — Здесь и далее идея любви сближается с идеей смерти: это подготавливает изображение (в гл. XXIII) душевного кризиса поэта, из которого он выйдет возрожденным к новой жизни. Это единство любви и смерти, смерти и духовного обновления — как бы символическое сопереживание смерти и воскресения Христа в формах своей собственной жизни. По мере развертывания замысла книги ассоциация между любовным переживанием поэта и привычными теологическими образами делается все определеннее. Идея, лежащая в основе этого уподобления судьбы Христа и судьбы человека в его духовных исканиях, восходит к Новому завету: «…как Христос воскрес из мертвых…, так и нам ходить в обновленной жизни. Ибо если мы соединены с ним подобием смерти его, то должны быть соединены и подобием воскресения, зная то, что ветхий наш человек распят с ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху…» (апостол Павел, Послание к римлянам, гл. 6, 4–6).

Стр. 35. И вот лицо цвет сердца отражает… камень… взывает… — При виде Беатриче кровь отливает от сердца, бледнеет лицо, поэт прислоняется к стене, и ее камни в смятении кричат о его гибели.

Стр. 38. …те слова, которые ты сложил, изъясняя свое состояние, были бы употреблены тобой с каким-то иным смыслом. — Донны указывают Данте на иносказательный смысл всей предыдущей лирики «Новой Жизни», который самому поэту на первой ступени любви не был еще ясен.

Стр. 38–39. …я решил избрать предметом моих слов отныне только хвалу Благороднейшей… — Это решение начинает второй, более высокий этап в жизни Данте; отныне любовь к Беатриче не столько любовь к земному существу, сколько к идее совершенства и благодати. Конец главы XVIII есть вместе с тем и конец первого большого раздела «Новой Жизни».

Стр. 39. …и я подумал, что не пристало мне говорить о ней иначе, как обращаясь к доннам во втором лице… — Поскольку Беатриче теперь скорее образ в душе Данте, чем реальный человек, он не может обратиться прямо к ней.

Канцона — В трактате «О народной речи» (кн. II, гл. 8) Данте пишет: канцоны «являются трагическим соединением равных и связанных одной мыслью стансов без ответных строф…». В каждом из пяти стансов одинаковое расположение рифм.

О донны, вам, что смысл Любви познали… — Эта канцона была по справедливости расценена современниками как высокое поэтическое откровение. Это классический образец «нового сладостного стиля», и хронологически она открывает ряд поэтических шедевров Данте. Новая часть «Новой Жизни» начинается с произведения, ознаменовавшего начало нового периода творчества Данте.

Не склонен Рай к иному вожделенью, как сочетать ее своей судьбе. — Вновь предсказания смерти и воскресения Беатриче.

Стр. 40. …с тем, кто расскажет аду: «Племя злых, я видел упование благих». — Предвосхищение будущего замысла «Божественной Комедии».

Стр. 42. Благое сердце и Любовь — одно… — В подлиннике — сердце «благородное», «изящное». Любовь как единственный источник душевной утонченности — положение, разработанное провансальской лирикой и принятое итальянской школой «нового сладостного стиля».

Стр. 43. В своих очах Любовь она хранит… — Данте нигде не описывает облик Беатриче. Этот сонет особенно характерен как выражение достигнутой поэтом второй ступени любви, когда реальный образ исчез и описывается только впечатление, которое Беатриче производит на других, а в общем, это впечатление сводится к одному — к блаженству.

Стр. 44. …тот, кто был родителем столь великого чуда… истинно отошел к вечной славе. — Если Беатриче историческое лицо, то имеется в виду смерть Фолько Портинари (1289).

Стр. 46. После этого спустя немного дней… — Глава XXIII — кульминация, смысловой центр всего повествования: здесь — критический момент душевного пути Данте. Видение Данте сосредоточивает в себе всю символику, подготавливающуюся на протяжении первой половины книги, и открывает новые горизонты (пророчество о смерти и блаженстве Беатриче). Здесь достигает апогея (за которым следует разрешение) единство идеи любви и идеи смерти: Беатриче должна умереть, чтобы сподобиться небесного блаженства, но и прежний Данте должен умереть, чтобы духовно возродиться (ср. прим. к гл. XIV). Религиозный иносказательный смысл «Новой Жизни», проходящий через всю книгу, здесь впервые проявляется с полной ясностью и отчетливостью. Центральный характер главы подчеркнут и тем, что в нее входит вторая канцона — поэтический центр симметрии всего произведения в целом (см. прим. к вступлению).

Стр. 47. …на девятый день… — Упоминание «девяти» говорит о благостности видения.

…и казалось мне, будто вижу я, что солнце потухло… и что происходили величайшие землетрясения. — Картина природы, которая была в день смерти Христа, по описанию евангелиста Матфея (гл. 27, 51), евангелиста Луки (гл. 23, 44–45). Сходные образы — в апокалипсических видениях св. Иоанна Богослова (гл. 6, 12–14) и у пророка Иеремии, которого Данте вспоминает особенно часто (гл. 4, 23–25). Образы Беатриче и Христа соединяются и сливаются в воображении Данте; в образе Беатриче здесь ничего уже не осталось от земной женщины.