57
…и казалось мне, будто вижу я, что солнце потухло… и что происходили величайшие землетрясения. — Картина природы, которая была в день смерти Христа, по описанию евангелиста Матфея (гл. 27, 51), евангелиста Луки (гл. 23, 44–45). Сходные образы — в апокалипсических видениях св. Иоанна Богослова (гл. 6, 12–14) и у пророка Иеремии, которого Данте вспоминает особенно часто (гл. 4, 23–25). Образы Беатриче и Христа соединяются и сливаются в воображении Данте; в образе Беатриче здесь ничего уже не осталось от земной женщины.
…показалось, что я вижу множество ангелов — новое видение вознесения Беатриче. В его основе лежит привычный для всего религиозного искусства мотив вознесения богоматери: Беатриче сближается не только с Христом, но и с Марией. Данте еще испытывает горечь и печаль, что соответствует неполноте достигнутого им просветления: ему трудно отрешиться от земного облика Беатриче.
Слава в вышних (лат.).
«Osanna in excelsis». — Этим возгласом народ встречал Иисуса, въезжающего в Иерусалим (Евангелие от Матфея, гл. 21, 9). Возглас этот никак нельзя обратить к земному лицу, что говорит о полном обожествлении Беатриче в этом видении Данте.
Стр. 48. …меня объяло такое смирение от созерцания ее — переломный момент видения Данте, который достигает третьей ступени созерцания и которому даруется благодать.
Сладчайшая смерть, приди ко мне… — Еще не достигнув просветления, Данте называл смерть «лютой» (четвертый сонет) и «хулил» ее (гл. VII). Теперь «Последний же враг истребится — смерть» (апостол Павел, Первое послание к коринфянам, гл. 15, 26). Смерть становится желанной, как условие полного соединения с предметом любви (апостол Павел, Второе послание к коринфянам, гл. 5, 8): «Желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа», и начало новой, подлинной жизни (Первое послание к коринфянам, гл. 15, 54); «Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: «поглощена смерть победою» (Исайя, 25, 8). Благодать, нисходящая на душу Данте, достигается им пока крайним напряжением всех душевных сил, еще пройдет время, пока Данте не удостоится ее вполне.
Стр. 49. Младая донна, в блеске состраданья… — Эта канцона повторяет видение Данте, но, как и полагается, в очищенном, выпрямленном, более последовательном виде, так что смысл символов становится еще яснее.
XXIV
Стр. 51. …мне явилась в воображении Любовь… — Радостный характер видения отмечает третью ступень созерцания, достигнутую Данте. Отныне его мысли направлены к райскому блаженству: объект созерцания уже не вне его и не в нем, но над ним (см. прим. к гл. II).
…некогда была донной первого моего друга — то есть донной Гвидо Кавальканти.
Примавера — по-итальянски значит «весна», «prima verra» — «первая пройдет». Данте обыгрывает созвучие, аллегорически переосмысляя прозвище Джованны, чтобы подчеркнуть нужный ему образ.
Имя же этой донны было Джованна, но по причине ее красоты, как думают иные, ей дано было имя Примаверы; так и звали ее. — Вся эта фраза соответствует следующей из гл. I: «…моим очам явилась впервые преславная госпожа моей души, которую называли Беатриче многие, не знавшие, что так и должно звать ее».
Стр. 52. …названа она Джованна по тому Иоанну, который предшествовал истинному свету… — Истинный свет — Христос; выражение заимствовано из Евангелия от Иоанна (гл. 1, 9): «Был свет истинный, который просвещает всякого человека, приходящего в мир». Данте хочет сказать, что Джованна (то есть Иоанна) находится в том же отношении к Беатриче, в каком Иоанн Креститель находился ко Христу.
Я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь Господу (лат.).
«Ego vox clamantis». — Так Иоанн Креститель отвечал фарисеям, спрашивавшим, кто же он (Евангелие от Иоанна, гл. 1, 23).
…и монну Ванну с монной Биче я узрел идущими… — Единственный раз, когда Данте называет Беатриче уменьшительным именем, что рассматривается как одно из доказательств ее исторического существования.
XXV
Стр. 53. …я говорю о Любви так, словно она существует сама по себе… — Данте посвящает главу XXV оправданию своей персонификации Любви; делает он это, конечно, только относительно буквального словоупотребления, не касаясь внутреннего, аллегорического смысла образа. Свое употребление Данте оправдывает античной поэтической традицией.
…не только как мыслимая субстанция… согласно истинному учению… — Данте хочет сказать, что «любовь» — это не «предмет» одушевленный или неодушевленный, но лишь «состояние» предмета. Под истинным учением Данте разумеет учение Фомы Аквинского (1225–1274) и других авторитетов поздней схоластики.
…в пространстве же движется, согласно Философу, лишь тело… — «Философ» — так обычно в средние века именовался Аристотель. О движении трактует пятая книга его «Физики». Данте мог познакомиться с этим положением из Фомы Аквинского («Сумма теологии», I, 7, 31).
…в старину не было воспевателей любви на языке народном… — Языком народным Данте называет итальянский язык в противоположность латинскому; под «стариной» он понимает предшествующие ему семь-восемь веков. Все это время книжная литература создавалась почти исключительно на латинском языке.
…у нас… может быть, и у других народов… произошло то же самое, что было в Греции… — Данте считает, что лирики античной Греции, где не существовало противоположности между народным языком и языком литературы и науки, принадлежали к числу «ученых» поэтов.
…прошло лишь немного лет, с тех пор как впервые появились эти народные поэты… — Поэзия на итальянском языке появилась всего за несколько десятилетий до Данте.
…на языке «ос» или на языке «si»… — «Ос» и «si» — утвердительные частицы, первая — провансальского языка, вторая — итальянского. Данте пользуется ими как названиями языков. Поэзия на провансальском языке началась раньше — с середины XI в. Обо всех этих вопросах Данте подробнее говорит в трактате «О народной речи».
…некоторые невежды снискали славу умеющих сочинять — выпад против поэтов тосканской школы, о которых Данте столь же уничижительно отзывается и в «Божественной Комедии».
Стр. 54. …в осуждение тем, которые слагают рифмы и о чем-либо другом, кроме любви… — В эпоху создания «Новой Жизни» Данте допускал, что на народном языке можно сочинять только любовные стихи, чтобы быть доступным. Позже его взгляды совершенно изменились.
…ежели какая-либо риторическая фигура или украшение дозволены поэтам, то они дозволены и слагателям рифм. — Поэтами Данте именует пользующихся латинским языком, слагателями рифм — пользующихся народной речью.
…в первой книге «Энеиды»… — «Энеида», I, 65, 76.
Эол, ведь тебе… (лат.)
Всего, что хочешь, царица, требовать — дело твое, а мое — исполнить веленье (лат.).
…вещь неодушевленная говорит вещам одушевленным в третьей книге «Энеиды»… — С приведенными словами делосский оракул обращается к Энею (III, 94).
Стойкие дарданцы (лат.).
У Лукана… — «Фарсалия», I, 44.
Все же гражданской войне ты, Рим, немало обязан (лат.).
Муза, поведай ты мне о муже… (лат.)
…он говорит их… в этом месте своего «Поэтического искусства»: «Die mihi, Musa, virum…» — Это перевод двух первых стихов «Одиссеи» Гомера, включенный в послание Горация (ст. 141) к Писонам, известное под названием «Поэтическое искусство».
