Попытались противники высвободить своё оружие, но ни у того, ни у другого ничего не вышло. Пришлось одновременно сбросить с левых рук одному щит, а другому перчатку. Вновь встали поединщики друг против друга, тяжело дыша, и каждый в упор смотрел на врага. Оба понимали: если отведёшь взгляд, то уже через мгновение можешь с жизнью проститься.
* * *
А далеко внизу, у самого входа в то высотное здание, стояли плечом к плечу две «заклятые подруги» – Яга и Василиса, и молча наблюдали, как Монстры с головами обезьян подходят всё ближе и ближе. Крепко сжимала Яга свой посох боевой, но сама понимала, что надежды на него немного. Где уж женщине, да ещё старухе, силой столько воинов одолеть? И потому раскрыла она котомку свою холщовую, вынула небольшой мешочек, высыпала из него на ладонь горсть земли, размахнулась да бросила её пёсьеглавцам навстречу. А тут и Василиса подключилась, дунула той земле вслед. И поднялся ветер, сперва лёгкий, еле заметный, как сквозняк, но с каждой минутой крепчал он, делался всё сильнее, пока не превратился в настоящий ураган. Подхватил вихрь Монстров, закружил, разбросал в разные стороны – кого в Москву-реку сбросил, кого о столбы эстакады с размаху ударил, кого о стены домов да так, что стёкла во все стороны полетели.
Переглянулись женщины, засмеялись торжествующе. Но недолго их волшебство длилось, скоро стих ураган. Пёсьеглавцы, что в живых остались, поднялись на ноги, опять к зданию приближаться начали. Оглянулась на Ягу Василиса и увидала, что отвлеклась та, смотрит в сторону, будто прислушивается к чему-то. А потом перевела Яга взгляд на товарку и тихо, почти шёпотом, вдруг сказала:
– Оставить бы мне тебя ненадолго… Да только сдюжишь ли ты одна?
Засмеялась та в ответ:
– А я и не одна вовсе!
Хлопнула трижды в ладоши, пробормотала слова заветные. И вдруг, откуда ни возьмись, окружили Монстров со всех сторон толпы мелкой нечисти. Домовые, черти, бесы, привидения… Кого-кого тут только не было, и все явились по первому же зову своей хозяйки. Навалились всей кучей на пёсьеглавцев, накинулись – кто щекочет, кто царапает, кто кусает, кто когтями острыми в клочья рвёт.
– Иди, куда тебе надобно, – кивнула Василиса Яге, и та не заставила себя упрашивать, отбежала куда-то в сторону, на ходу вынимая из котомки яблоко молодильное.
Последнее то было у неё яблочко…
* * *
А у самой Москвы-реки Водяной вместе с верными тритонами бился с Монстрами-Крокодилами. Так и мелькали в воздухе трезубцы, разя пёсьеглавцев направо и налево. И от каждого удара взлетали над одетой в гранит набережной волны высотой в несколько метров, а то и куда повыше. Доставалось от тех волн и другим Монстрам, что по неосторожности близко к берегам оказались, да и не только им. И в домах, что поблизости вода стёкла разбивала, а порой и стены рушила, и деревья она ломала, и машины, второпях людьми брошенные, смывала в реку. Но не обращал внимания на такие пустяки Водяной. Торопился поскорее с врагами разделаться, да Лешему на подмогу идти – тушить лесной пожар.
* * *
А тем временем на крыше Левс медленно наступал, двигаясь по кругу и потихоньку сокращая дистанцию. Изловчившись, схватил своё копьё двумя руками, прыгнул вперёд, целясь Перуну в ноги, но в последний момент рубящим ударом поднял копьё вверх, пытаясь рассечь врагу грудь снизу доверху. Но не получилось, подставил Перун под удар рукоятку топора. Остановилось копьё, и Громовержец резким ударом перерубил его древко у самого наконечника. Левс остался безоружным. Он отпрыгнул в сторону и отбросил древко, в одно мгновение ставшее просто ненужной палкой. Под ногами у него лежала латная перчатка, застрявшая во вражеском щите, но и она тоже уж была совершенно бесполезна.
Однако сдаваться Левс не собирался. На мгновение расслабился, приготовился к рукопашной схватке и сделал резкий прыжок. Перун был начеку и ответил сильным ударом. Монстр отлетел и со всей силы ударился о кирпичный короб вентиляции, разметав тот напрочь. Вскочил, словно зверь, на четвереньки, сжался пружиной, подобрался и рывком скакнул в сторону Перуна, желая вмиг смять и разорвать. Тот отскочил, Левс пролетел мимо, приземлился, перевернулся и снова без какой-либо передышки кинулся на врага.
В этот момент уж понял Левс, что легко одержать победу у него не получится, и прибегнул к последнему средству. Извернулся, достал из тайного кармана тонкий кинжал и метнул, мгновенно прицелившись, в противника. Полетел стальною стрелой кинжал, по рукоять вошел в плечо Перуна. Тот сначала и не заметил раны в пылу битвы…
И напрасно.
Потому что лезвие кинжала было смазано ядовитым соком чёрного цветка мимора, смертельным что для любого зверя, что для человека.
Покачнулся Перун, потекла отрава по венам, затуманила взгляд, заставила подкоситься ноги. И рухнул Громовержец, как подкошенный, на бетонное покрытие крыши. А торжествующий Левс встал над ним, чтобы на этот раз уж точно насладиться зрелищем агонии своего врага.
* * *
Ване и Кощею пришлось тяжелее всех: им довелось столкнуться с самыми хитрыми и сильными противниками – со Львами. За несколько мгновений до начала боя Ваня оглянулся по сторонам и вдруг увидел, что они с Кощеем здесь, оказывается, совсем не одни. Внутри зданий к огромным зеркальным окнам на всех этажах прильнуло множество людей, и все они напряжённо наблюдали за битвой.
А посмотреть тут явно было на что.
Кощей, в золотых доспехах, орудовавший всё тем же своим мечом, в который превращалась его волшебная золотая змея, сражался не только споро и уверенно, но и очень зрелищно. Держался прочно, как гранитная стена, ловко уворачивался от мечей и топоров, и рубил, рубил, рубил… Гора из тел Монстров росла перед ним, а Кощей, похоже, вовсе не чувствовал усталости. Его лица не покидала злорадная улыбка, и Ваня, которого Соратник пока не допускал к бою, – так и держал около себя, не позволяя никому из пёсьеглавцев подойти ближе, – не понимал, что он чувствует, глядя на своего защитника: восхищение или неприязнь.
Монстры меж тем продолжали атаковать. Их было много, слишком много. Кощей сбросил свой изрубленный в нескольких местах плащ, и тот, мгновенно увеличившись в полёте, встал между ними и монстрами каменной стеной, дав тем самым хозяину небольшую передышку.
– Похоже, тебе всё же придётся вступить, – усмехнулся Кощей, промокая тыльной стороной ладони лоб, вспотевший под золотым обручем. В этот же самый миг стена, ещё недавно бывшая плащом, обрушилась грудой камней, погребая под собой Монстров.
А когда, переступая через их тела,
