и всем стали видны его глаза — с блюдце размером, нежно-сиреневого цвета. Ит был готов поклясться, что во взгляде кальмара прослеживается если не разум, то что-то подобное, и с «Либерти» он сейчас играет — как играет большая собака, или взрослый умный сип.
— Рэд, они разумные? — спросил он.
— Движки? — переспросил тот. Ит кивнул. — В нашем понимании — нет, они ближе к домашним животным.
— Я это и имел в виду, — ответил Ит. — Значит, он понимает, что делает?
— Ну да. Но для него это действительно больше игра, — пояснил Рэд. — Которая, в силу его особенностей, не сможет ему разонравиться. Я видел, как дикие движки развлекались, в проливе. Находили упавшее в воду дерево, например, какие-то обломки — и тоже толкали, причем еще и отбирали предмет друг у друга.
— А погладить его можно? — спросил Пятый.
— Ну, попробуй, — пожал плечами Рэд. — Только за борт не свались.
Пятый пересел на корму, и осторожно дотронулся до одного из щупалец — толщиной в руку, снабженного сотнями присосок. Щупальце тут же отозвалось на прикосновение, оторвалось от кормы, и притронулось к руке, отвечая. Кальмар не пытался схватить руку, но с интересом её ощупал, а потом позволил погладить себя — сперва по свободной части щупальца, потом — по голове, но по голове толком погладить не вышло, трудно было дотянуться.
— Слушайте, а он теплый, и какой-то замшевый на ощупь, — сообщил Пятый, вернувшись к остальным в кокпит. — Я-то думал, что это будет что-то холодное и склизкое, но нет.
— Они теплокровные и живородящие, — пожал плечами Рэд. — Не смотрите, что он внешне похож на кальмара. На самом деле это не кальмар, они ближе к дельфинам, если говорить о видах, с которыми вообще можно провести какую-то аналогию. Тут не очень большая популяция, зивы такие создания контролируют, следят за ними. Дикие — резерв, тоже небольшой, такие, как этот, вообще штучный товар, их немного.
— А это мальчик или девочка? — спросил Скрипач.
— Мальчик, — уверенно ответил Рэд. — Девочки у них синие, и они слабее гораздо и мельче. Их вообще для тяги не используют, они стаями живут, детишек воспитывают. Работают только мальчики, так что это самец. Молодой и некрупный. Так, вот чего. Мне надо скорректировать курс, чтобы он нас не затащил куда-нибудь, куда нам не надо, а вы свяжитесь с «Альтеей», уточните, что у нас со слежкой, и не стоит ли нам ждать гостей уже сейчас.
* * *
На «Альтее» сработали неплохо — Кир сказал, что спутники слежения удалось отсечь все, к вящему неудовольствию тех, кто этими спутниками пользовался. Ри пока что на связь не выходил, Киру почему-то казалось, что в этот раз он на связь попробует выйти, но — «Либерти» продолжала двигаться дальше и дальше, а связи всё не было и не было.
— Ну и черт с ним, — ответил Ит, когда Кир снова их вызвал. — Не хочет, и не надо. Сейчас активируйте их технику обратно, будем отрабатывать вторую часть того, что придумали.
План с рекой они, разумеется, успели доработать и изменить — потому что рек было две, и задумка заключалась в том, чтобы хотя бы на какое-то время обмануть слежку. Сейчас «Либерти» продвигалась к той реке, которая была ближе — река эта называлась Гнеза, и слежку следовало снять, чтобы увидели наблюдатели именно этот маршрут. А потом, уже практически на входе в устье, слежка отключается вновь, и «Либерти» уходит к Оргалу, но наблюдатели еще какое-то время будут искать её не там, где она находится. Час форы, ну два. Пустяк, конечно. Понятно, что пустяк, но это дело принципа…
Идти до континента предстояло еще двенадцать часов, движок уже два раза отпускали погулять — опытным путем удалось выяснить, что гуляет он не больше часа, причем после одной прогулки движок вернулся с добычей, которой решил поделиться, закинул в кокпит сильно помятую тушку белушика. Отвергать добычу не стали, похвалили, порадовались, положили тушку в крионик.
— Не знал, что они такие контактные, — с удивлением заметил Рэд. — Действительно, почти как сип. Добычу принёс. Ну надо же.
— Может, мы ему просто понравились, — пожал плечами Ит. — Гулять отпускаем, погладили, и уже не раз. Знаешь, Рэд, мне кажется, что если бы тут всё пошло как-то иначе, зивы через какое-то время стали бы общаться с местными охотнее, чем они это делают сейчас.
— Может, они и общаются, но не со всеми, выборочно, — Рэд задумался. — Я как-то не задавался этим вопросом. Работаешь себе, и работаешь, зивы и зивы. Я им не мешал, они мне.
— Необходимости не было, вероятно, — предположил Ит. — Но сам же видишь, общение возможно.
— Да, теперь вижу. Но это я из-за вас вижу, — Рэд коротко глянул на Ита. — Слушай, вот скажи мне честно, для чего вы сейчас затеяли эту игру с ним? Для кого эти прятки?
— Про игру ты верно подметил, — кивнул Ит. — Это действительно игра, и не более того. Придуриваемся. Действуем не всерьез. Потому что всерьез… оно иначе. Совсем иначе, Рэд. Сейчас — и мы у него как на ладони, и он не собирается даже отыгрывать в полную силу. Но… играем же. Помнишь, он сказал, что дальше всё будет честно? И сейчас мы притворяемся, что всё честно. И он, и мы. Мы — потому что над нами «Альтея», способная здесь здорово напакостить, он — потому что в любой момент он может положить и «Альтею», и нас, скопом, не разбираясь.
— Ему нужно какое-то равновесие, — задумчиво сказал вдруг Рэд. — Тебе так не кажется? Я не знаю ситуации, то есть знаю, но совсем немного, но я вижу странную штуку, Ит. Я долго думал, как объяснить то, что чувствую, и вот что я понял. Он ищет равновесие, и вы в этом равновесии необходимы. Для чего-то. Ведь так?
Ит покивал.
— Верно, — ответил он. — В этом ты прав. Вот только представление о равновесии у нас с ним сильно разнится. И я, хоть убей, по сей день не знаю, кто из нас прав. Он или мы. У него сомнений в своей правоте нет. А вот у меня есть. И у Пятого есть, и у Лина, и даже у Берты оно есть. Он уверен, что непогрешим, он выстроил сложнейшую математическую конструкцию, он сам себе доказал свою правоту, причем такими способами, что даже говорить сейчас про это не хочется, и… и временами мне кажется, что в его выкладках есть нечто глубинное и рациональное. Но и в наших тоже оно есть! Однако, главная
