информация об останках, проводятся всевозможные сравнения посмертных и
прижизненных данных. Программа включает более 750 уникальных маркеров для каждой
жертвы, а так же хранит фото и рентгенограммы. На каждую положительно проведенную
идентификацию VIP заводит отдельный файл со всеми проведенными анализами.
Примроуз ввела код и на экране появилось окно с посмертными данными. В 1 колонке
указывались номера дел. Она пролистала дальше до колонки «Отсутствуют части тела» и
прокрутила список. Согласно данным у четверых не хватало левой ступни. Примроуз
выделила курсором каждого.
Номер 19 – мужчина, белый, приблизительно 30 лет. Номер 38 – женщина, белая,
приблизительно 20 лет. Номер 41 – женщина, афро-американка, приблизительно 25 лет.
Номер 52 – нижняя часть торса, мужчина, афро-американец, приблизительно 45 лет.
- Похоже это номер 52.
Примроуз просмотрела вес и рост: номер 52 идентифицирован как мужчина ростом 6
футов 2 дюйма и весом в 250 фунтов.
- Не подходит, – исправилась я. – Это не может быть красавчик-сумоист.
Примроуз откинулась на спинку стула и подняла очки на лоб. Ее седые волосы
спиральками падали на лоб и свисали с висков, выпав из гульки, собранной на макушке.
- В этой катастрофе больше зубных данных, чем ДНК, но я зарегистрировала немало
отдельных частей тел.
Ее очки упали и повисли на цепочке.
- Однако у нас есть кое-какие совпадения. Когда пройдет больше тел, станет легче, но
тебе, наверное, придется дождаться анализа ДНК.
- Знаю. Просто подумала что нам повезет.
- Ты уверена что это мужчина?
Я рассказала о дискриминантном анализе.
- Так, значит, ты вводишь своего неизвестного и программа сравнивает его данные со
всеми имеющимися в ней параметрами?
- Именно.
- И эта нога соответствует мужским параметрам?
- Да.
- Может компьютер ошибся?
- Все возможно. К тому же я не определила расу.
- Это имеет значение?
- Несомненно. Некоторые нации меньше других. Вспомни Мбути.
Она в удивлении подняла свои седые брови.
- Пигмеи из джунглей Итури, – пояснила я.
- Здесь у нас нет пигмеев, дорогая.
- Нет. Но на борту могли быть азиаты. Некоторые из азиатских рас меньше других, так
что и ноги у них меньше.
- Не в пример моим ластам, - она засмеялась подняв свою ногу в ботинке.
- В чем я уверена, так это возраст. Этому человеку за 50. Немного за 50, я думаю.
- Давай посмотрим список пассажиров.
Она снова нацепила очки, ввела другой код и на экране появилось окно с прижизненными
данными. Эти таблицы были похожи на сетку с посмертными данными, за исключением
того, что клеточки в них почти все были заполнены. Здесь были указаны имя, фамилия,
дата рождения, тип крови, пол, раса, вес, рост и всякая другая информация. Примроуз
кликнула на колонку «возраст» и отсортировала по этому критерию весь список.
На рейсе 228 были только 6 человек в возрасте за 50.
- Слишком молоды, чтобы их призвал Господь.
- Да уж, - буркнула я, вглядываясь в экран. Мы помолчали, затем Примроуз передвинула
курсор и мы обе прильнули к монитору.
Четыре мужчины. Две женщины. Все белые.
- Давай отсортируем по расе.
В списке оказалось 68 белых, 10 афро-американцев, 2 испанца и 2 азиата. Весь экипаж
был из белых людей. Ни один из чернокожих не был старше сорока. Оба азиата были
чуть старше 20-ти, наверное студенты. Масако Такагучи повезло – ее не порвало на
куски, так что ее уже опознали.
- Давай вот как попробуем. Вводи возраст старше 50-ти. И у жертвы была подагра.
- У моего бывшего была подагра. Единственное человеческое что в нем было.
И снова ее низкий смех.
- Ммм…А можно еще одну просьбу?
- Конечно, детка.
- Проверь Жана Бертрана.
Она нашла список и кликнула на колонку «состояние».
Согласно таблице, тело Бертрана не было идентифицировано.
- Я вернусь, когда еще что-нибудь узнаю.
Сказав это, я забрала пакет с останками под номером 387.
Вернувшись, я сняла с кости этой ступни срез. Если будет с чем сравнить – старый
желчный камень, мазок, волос или перхоть с расчески – то идентификация пройдет
гораздо успешнее. Если же ничего не найдем, то ДНК тест поможет указать пол, или же
сопоставить ступню с другими останками. А тату или зубная коронка смогут помочь
жертве поскорее вернуться домой.
Пока я заполняла форму на пакете с останками и проверяла содержимое, что-то меня все-
таки беспокоило. Може ли компьютер ошибиться? Могу ли я оказаться права в своём
заключении что это нога женщины? Очень даже могу. Такое происходит сплошь и рядом.
А что там с возрастом? Я была уверена что это нога пожилого человека, однако на борту
никого подходящего под описание не было. Может ли какая-нибудь патология, кроме
подагры, подтвердить мою уверенность?
А как же ускоренное гниение?
Я сделала еще один срез с нетронутого края голени, подписала и упаковала его. Если нога
останется не идентифицированной, то впоследствии я могла бы провести
гистологический анализ для более точной оценки возраста. Однако микроскопический
анализ придерся подождать. Снимки были сделаны експертами в Шарлотте, так что
опоздание было солидным.
Я снова упаковала ногу и отдала ее курьеру, отвечающему за них, и продолжила работу,
как и в предыдущие четыре дня, идентифицируя останки. Часы летели, а я сортировала
тела и части тел, исследуя самые мельчайшие детали. Я не замечала как другие
приходили и уходили, как дневной свет в окнах стал сереть.
Я совсем потеряла счет времени, пока не подняла голову и не увидела Райана,
укладывающего в кучу сосновые ящики в дальнем углу пожарной станции. Он подошел к
моему столу с таким серьезным лицом, которого я раньше не видела.
- Как дела? – спросила я, опуская респиратор.
- Скорее рак на горе свиснет, чем мы все это отсортируем.
Его глаза были усталыми и под ними обозначились темные круги, а лицо стало таким
бледным, как обескровленная плоть лежащая на моем столе. Это меня шокировало. Затем
пришло понимание. В то время как моя грусть касается незнакомых мне людей, его боль
была личной. Они с Бертраном были напарниками почти год.
Мне хотелось сказать ему что-нибудь успокоительное, но в голову лезла только одна
фраза: «Мне так жаль Жана!»
Он кивнул.
- Ты в порядке?
Он расслабил сжатые челюсти.
Я вышла из-за стола, чтобы взять его за руку, но тут мы оба уставились на мою
протянутую руку в окровавленной перчатке.
- Стоп, Квинси, никаких рукопожатий.
Комментарий снял напряжение.
- Испугалась, что ты прикарманишь скальпель, - улыбнулась я, схватив инструмент.
- Тайрел сказал, что ты свободна.
- Но…
- Уже восемь вечера. Ты здесь 13 часов.
Я взглянула на часы.
- Встретимся за этим храмом любви и я помогу тебе с расследованием.
Мои спина и шея занемели, а в глаза будто насыпали песка. Я опустила руки на талию и
потянулась.
- Или я тебе помогу.
Когда я распрямилась, то уперлась взглядом прямо в глаза Райана, который с
наслаждением наблюдал за мной.
- Даже не думай! Я усну как только голова коснется подушки.
- Тебе надо поесть.
- Боже, Райан, ну причем здесь мое пищеварение? Ты хуже моей мамы!
В это мгновение я заметила машущего мне Ларка Тайрелла. Он показал на свои часы, а
потом провел рукой по горлу. Я кивнула, что поняла и закругляюсь.
Сказав Райану что мы можем только побеседовать, и больше ничего, я разложила останки
по пакетам, заполнила бланки прилагающиеся к ним, и отдала все коробки курьеру.
Одевшись в свою обычную одежду, я умылась и вышла.
-----------------------------
Спустя минут сорок мы с Райаном сидели в кухне гостиницы и ели сендвичи с мясом. Он
уже в третий раз жаловался как ему не хватает пива.
- Алкоголики и обжоры кончают в нищете, - ответила я на это, вытряхивая кетчуп из
бутылки.
- Кто сказал?
- Если верить Руби - Книга Притчей Соломоновых.
- Я бы совершил преступление чтобы выпить пивка.
Похолодало и Райан был одет в лыжный свитер василькового цвета, превосходно
сочетающийся с цветом его глаз.
- Это точно сказала Руби?
- Шекспир это сказал. В «Генри VI».
- Твоя жизненная позиция?
- Как и Генри, Руби деспотична. Расскажи о расследовании.
Я откусила сендвич.
- Что ты хочешь узнать?
- Нашли черные ящики?
- Вообще-то они оранжевые. И ты кетчупом измазала щеку.
- Уже нашли самописцы?
Я вытерла лицо и удивилась – ну как мужчина может быть таким симпатичным и в то же
время таким раздражающим?
- Да.
- И?
- Их отослали в лабораторию NTSB, в Вашингтоне, но я слышал копию записи
