лекарь.
– Царица умерла и мне пока неясно, почему. Питьё она принимала из твоих рук. Этот кубок выпьешь ты – до дна.
– Это безумие, – выдохнул Деикон.
– Правда, Саррун, прекрати, – сказал Эшбааль. – Она умерла от недуга, так говорят все лекари.
– Не мешай мне делать моё дело.
– Повелитель, прошу вели ему прекратить это представление.
– О, в этом нет нужды, – презрительно бросил лекарь. – Если мне не доверяют, будь по-вашему.
Лекарь невозмутимо поднёс кубок ко рту и осушил его до дна.
– Вот так, надеюсь все довольны? – спросил он, утирая рот тыльной стороной ладони. – А теперь я тоже займусь своим делом, если мне позволят.
– Не так скоро, – покачал головой Саррун. – Ты думаешь, я ничего не знаю об отравителях? Если ты сейчас пытался отравить повелителя, противоядие тебя не спасёт.
– Что? Какое противоядие?
– Сейчас ты отправишься в отдельный покой – не волнуйся, это не темница – и останешься там до завтрашнего утра. Если ты невиновен, с тобой ничего не случится, если нет... И сразу учти: если тебя вырвет, я буду считать, что ты виновен. Если ты отравитель, поверь, лучше тебе умереть от собственного яда.
– Ты сошёл с ума, Саррун! – воскликнул Эшбааль.
– Он первым дал повелителю кубок. Я ждал этого. Слуги и лекари часто становятся отравителями.
– Ты не можешь схватить человека просто за то, что он дал царю кубок, – сказал Каллифонт. – Он лекарь, это его обязанность.
– Лекаря поселят в удобстве, дадут еду и всё прочее. Если он не виноват, его отпустят.
– Повелитель шести частей света, – сказал Эшбааль. – Прошу, скажи своё слово. Этим препирательствам не место у смертного ложа.
– Оставьте меня, – тихо прошептал царь, судорожно сжимая покрывало.
– Повелитель? – удивлённо переспросил Эшбааль.
– Оставьте меня с ней, – повысил голос Нахарабалазар и сорвался на крик. – Вон! Немедленно! Все вон!!!
Едва не столкнувшись в дверях, придворные торопливо покинули комнату, где испустила последний вздох великая гетера, ставшая царицей.
***
– Распоряжения отданы, стратег. Я послал сообщение Клифею, он приведёт свой лохос и остаток моего к завтрашнему дню.
Каллифонт словно не услышал. Опершись подбородком на сцепленные руки, он задумчиво рассматривал струйку песка, высыпающегося из объёмистой чаши настольных часов.
– Уже день, как её нет, а, Энекл. Завтра Клифей приведёт войска, а на третий день её тело сожгут. Не верится... М-да, хорошо, ты всё сделал правильно. Диоклет?
– Со жрецами. Местный устроитель церемоний не разбирается в эйнемских обычаях, Диоклет вызвался помочь.
– Хорошо. В день погребения нужно выслать отряд в Нижний Город. Я не хочу, чтобы кто-то помешал ей уйти в покое.
– Всё будет хорошо, стратег. В городе уже второй месяц тихо.
– Случайностей быть не должно... – начал было Каллифонт, но его прервало появление дворцового стражника.
– Господин, тебя призывает повелитель. Он в Закрытом Саду.
– Что случилось? – покосился на вестника Каллифонт.
– Умер лекарь-чужеземец.
Энекл с Каллифонтом оторопело переглянулись.
– Хорошо, иду. Энекл, ты со мной.
***
Украшенные резьбой в виде птиц и яблоневых ветвей, двери отворились. Каллифонт и Энекл вступили в просторный зал, заполненный всевозможными растениями и цветами в расписных деревянных кадках. Вода успокаивающе журчала в каменных желобах, увлажняя корни, сложная система зеркал распространяла солнечный свет, нагнетаемый сложными механизмами ветерок колыхал зелёные ветви, усыпанные цветами самых разных цветов, размеров и форм. Закрытый сад разбили эйнемские мастера, то был один из даров царя Нахарахаддона молодой супруге. Покойная царица любила это место больше прочих.
Царя они обнаружили в глубине сада. Владыка в одном хитоне восседал на мраморной скамеечке, безучастно рассматривая белеющую меж кустов статую. Вокруг угодливо замерли придворные. Царский виночерпий, держал золотой поднос с кувшином и кубком.
– Ты звал, повелитель.
Медленно повернув голову, царь странным взглядом посмотрел на Каллифонта.
– Они убили мою мать, – бесцветным голосом сказал он.
– Насколько это точно, повелитель?
– Лекарь умер, так же, как и она – от излияния в мозг. Выпив зелье, приготовленное им самим.
– Это подозрительно, – Каллифонту удалось сохранить невозмутимый вид. – Но этому могли быть и другие причины. Лекарь был стар.
– Мне пришло в голову, что раз он эйнем, твои люди могут что-то знать.
– Повелитель, я ручаюсь за своих людей.
– Может быть кто-то из них знал лекаря, может кто-то знает, кому из эйнемов могло понадобиться убить мать и меня. Ваши жрецы бога смерти – говорят, они искусны в убийствах. Это могли быть они?
– Бело-чёрные? – удивился Каллифонт. – Для чего бы им это понадобилось?
– Не знаю, поэтому и спрашиваю.
Саррун появился в саду столь стремительно, что раскидистая пальма в резной кадке едва не свалилась наземь, когда смотритель царских узилищ прошёл мимо. Не замечая эйнемов – или делая вид, что не замечает – он низко поклонился царю.
– Повелитель шести частей света, дозволь говорить. У меня важное известие.
– Говори. Ты обыскал жилище лекаря?
– Владыка, старик был невиновен.
Энекл едва не выронил лежащий на сгибе локтя шлем. Случаи, когда Саррун объявлял кого-то невиновным можно было счесть по пальцам одной руки.
– Это же он составил зелье, разве нет?
– Царь царей, я ошибся, и хвала милости Ушшура, что всё обошлось лишь смертью чужеземца. Отравлено было не зелье, а вино, которое лекарь в него добавил. Он взял его со столика в покоях царицы.
– Откуда это известно?
– Я велел изучить кувшин с вином и сосуд с лекарством, там оставалось немного жидкости. Её дали мышам: та, что выпила лекарство, уснула, а та, что выпила вино, издохла пару часов назад.
Несколько долгих мгновений царь сидел в молчании, глядя на сцепленные перед собой руки.
– Это яд... – сказал он, ни к кому не обращаясь.
– Наши жрецы сказали, что такой яд им неизвестен. Должно быть, его добавляли в пищу госпожи постепенно, потому её болезнь и продлилась почти две недели. Лекарь был старик, ему хватило двух дней...
– Где он?! – закричал царь, вскочив со скамьи. Его красивое лицо исказилось чудовищной гримасой, глаза побелели от ярости. – Где убийца?! Почему ты не привёл его ко мне?!
