свою мать и брата?
— Да, — признал барон.
— Но я уверен, что у вас просто не было иного выхода, и они заслужили это! — убеждённо воскликнул принц. — Зато у отца это известие вызвало одобрение. Он сказал, что такие деяния достойны льва. А когда сегодня вы взвинтили цены на своё участие в походе, он был просто восхищён, решив, что деньги имеют для вас первостепенное значение. А доверять, по его мнению, можно только тому, кого можно купить.
— Он так считает? — холодно уточнил барон.
Принц насторожился.
— Вы ведь не выдадите меня ему?
— Нет. Конечно, нет, Жоан. Я даже не подозревал, в каком положении вы оказались. Но, надеюсь, вы не связаны ни с какими заговорщиками?
— Почему вы спрашиваете?
— Потому что это опасно. Если есть хоть что-то, оборвите эти связи. Ради себя, и ради Сен-Марко. А теперь идёмте за стол. Честно говоря, я проголодался.
Перейдя в небольшую столовую, Айолин отослал всех слуг и, велев Аледу сторожить по ту сторону двери, закрыл её.
— Ну, вот, я полагаю, теперь мы можем говорить спокойно, — произнёс он, разливая вино в кубки. — Значит, король не против того, что вы будете встречаться со мной?
— Он сказал, что я могу многому научиться у вас. Ещё он сказал, что захватив земли барона Ажакса и убив его, вы удачно приумножили своё достояние.
— Это были спорные земли, которые он отобрал у меня, когда я был ребёнком, а потом решил продвинуть свои межевые камни ещё дальше. Мне пришлось проучить его. К тому же я не убивал его. Увидев моих людей, осадивших замок, он предпочёл броситься на меч. Сам он нередко собственноручно и очень жестоко казнил своих врагов и решил, что то же ждёт и его.
— Вы же знаете, Айолин, как искажаются события, передаваемые из уст в уста, — проговорил принц и махом осушил кубок. — Хорошее вино. Откуда оно?
— Мой домовладелец Луций заказывал его для меня в Магдебурге, — ответил барон, снова наполняя кубок Жоана.
Тот откинулся на спинку стула и осмотрелся. Обстановка в столовой была довольно скромная, но ему явно нравилось здесь куда больше, чем в королевском дворце.
— Я часто вспоминал вас, Айолин, — признался он. — Вы были самым молодым среди всех баронов короля, и не стыдились играть со мной. Вы учили меня биться на мечах, и даже катали на плечах, как лошадка. И при этом вас превозносили как героя, особенно после битвы в Зелёном доле, где вы отбили у алкорцев королевское знамя. Я помню вести об этой славной победе, дошедшие до Сен-Марко. Люди пели на площадях. Моя мать плакала от счастья. А когда вы въехали в город, и ваша кавалькада двинулась по Королевской улице к дворцу, девушки бросали цветы под ноги вашим лошадям. Я стоял на балконе рядом с королевой Элеонорой и смотрел, как вы подъезжаете. Знамёна реяли в воздухе. С башен доносились звуки труб и волынок. Двенадцать раз выстрелила пушка. И вы все, король и его молодые бароны, были так красивы на высоких конях, в сияющих доспехах. Ветер развивал ваши кудри, а вы махали людям руками, затянутыми в перчатки, и улыбались.
— Я тоже часто вспоминаю тот день, — задумчиво кивнул барон.
— Я никогда не поверю, что кто-то из тех, кто приехал тогда с королём, предал бы его память. Поэтому потеряв Эммери, я стал осторожен и одинок. Я не глуп, я вижу всё, и моя душа восстаёт против этого, но я ничего не могу со всем этим поделать. Отец всячески старается держать меня в изоляции. Я нужен ему, как наследник, и при этом он боится моих прав. И он знает, что я ненавижу его, — принц взял кубок и снова выпил его до дна.
— Вы б что-нибудь поели, Жоан. Иначе вино ударит вам в голову, — мягко заметил барон.
— Порой мне хочется выпить побольше и забыться. Думаю, отец был бы счастлив, если б я спился.
— Зря вы так…
— Я знаю это, — перебил принц. — Я всё знаю. Да, возможно, я уже пьян и наговорю лишнего, но с вами я могу ничего не бояться, верно? Вы не выдадите меня! Отец хотел, чтоб я женился. Думаю, что получив внука, он перестал бы так держаться за меня. Но все избранные им невесты были уродинами. Зато они богаты. Ага! Приданое утечёт в его казну, а я останусь один на один с ночным кошмаром. Я так ему и сказал. Он назвал меня дураком и стал подыскивать невесту для себя. Себе-то он этих уродин не сватал. Ему подавай Элеонору!
— Да, она сказала мне.
— Вы уже виделись с ней? Бедняжка! Такая красавица, а вынуждена сидеть за стенами храма святой Лурдес. Я бываю у неё. С ней я могу быть так же откровенен, как и с вами, но отец не одобряет эти встречи. Мне приходится быть осторожным. Он боится, что она расскажет мне…
Он тревожно посмотрел на барона.
— О чём вы, Жоан? — тихо спросил тот.
— О том, о чём я итак знаю. Это отец убил Армана.
— Но Арман умер от болезни, — похолодев, возразил барон.
— Да, но его заразили по приказу отца. Это какая-то страшная, неизлечимая болезнь. И он умер не в Сен-Марко. Когда о его болезни стало известно, он отрёкся от престола в пользу своего дяди. Были проведены церемониальные похороны, после чего его удалили из города. Он умер где-то там… Даже не знаю где.
— Разве это не он в раке усыпальницы?
— Это восковая кукла. Они сняли слепок с его лица.
— Боги… — простонал барон, закрыв глаза. — Если всё было так, почему он не обратился ко мне? Он мог бы спокойно прожить у меня свои последние дни, окружённый заботой и любовью!
— Быть может, он не хотел причинять вам страдания, мой друг. Он решил, что известие о его смерти итак ранит вас, а если он будет медленно угасать у вас на глазах…
— Но почему мне никто не сказал обо всём этом?
— Действительно, это странно. Весь город знает, что похороны были ненастоящими, и Арман отправился умирать куда-то в другое место. Все поклоняются этой кукле и, говорят, она уже начала совершать чудеса.
— Но вы совершенно уверены, что он заболел по вине вашего отца? — взяв себя в руки, спросил барон.
— Да. Об этом мне рассказал Дедри, паж. На беду этого мальчишки, знатные господа никогда не обращают внимания на слуг и пажей, и он случайно услышал разговор каких-то господ, приближённых к королю. Он был потрясён и рассказал всё мне.
