швам. Не видя друг друга в снежной пелене тумана, они, тем не менее, медленно и неуклонно продвигались к побережью. Судя по компасу и карте, оно должно было быть рядом. Ни чаек, ни олушей видно не было. Внезапно обрушившийся шторм, взявшийся ниоткуда, разметал всё на своём пути, заставив прибрежных птиц укрыться в гнёздах. Нависающие над бурлящим прибоем ледяные скалы, того и гляди способны были раздавить две крохотные шхуны своим громадным весом.
- Вижу буруны! – крикнул с верхней мачты вперёдсмотрящий матрос. – Нас прибивает к скале! Право руля!
Из-за воющего ветра его никто не услышал.
В темноте тумана возник рваный силуэт огромной скалы, послышался треск и мощный удар, от которого всех полярников бросило на палубу. Не спасли ни верёвки, ни цепкие обледеневшие руки. Кто где был, так и повалился, увлекаемый инерцией. Грохот столкновения был настолько сильным, что забил своим шумом очередной шквал ледяного ветра. Катастрофа была неминуема. Эрвина отбросило от штурвала. Капитан Бьён Тансен, руководитель экспедиции, пятидесятилетний крепкий бородатый полярник, успел ухватить рулевого за край обледеневшего плаща, но рука соскользнула, и парня проволокло по палубе несколько метров, прежде чем он впечатался головой в упавшую снасть. Потеряв сознание, парень застыл. Его вот-вот могло швырнуть за борт в открытое море, которое ходило ходуном, вздымаясь волнами над шхуной.
- Я тебя вытащу! – прокричал Тансен, бросаясь сквозь вихрь снежной лавины к рулевому. Сверху на мачтах послышался громкий треск. Спустя секунду в бушующий за бортом водоворот устремилось безжизненное тело вперёдсмотрящего. Ему перебило позвоночник. Падая в пучину, он уже не мог стонать, только хрипел и открывал рот, наполненный кровью. Оглушительный удар потряс всё судно. Капитан, скатившись по мокрому настилу палубы к Эрвину, плотно обхватил его руками. Парень не подавал признаков жизни. Полярное судно стремительно тонуло, выбрасывая на поверхность ледяной воды огромные пузыри спертого в трюмах воздуха. Вот-вот могли взорваться паровые котлы, от которых валил густой чёрный пар.
- Есть кто рядом? – прокричал капитан, слепыми от соли глазами всматриваясь в бушующий вихрь. Его крик потонул в завываниях ветра. Судно накренилось. С лебёдок сорвало одну из спасательных шлюпок. Тансен успел ухватиться за её борт и потянул матроса на себя. Перевалившись через борт, шлюпка вместе с двумя полярниками врезалась в волны, набрала носом воды, но осталась на плаву. Следом за ними в шлюпку прыгнули двое, чудом уцелевшие в этой буре. Схватив вёсла, они направили лодку к видневшемуся сквозь туман утёсу. Подобрав по пути ещё двоих, барахтавшихся в воде, они врезались бортом в скалистые камни, шлюпка треснула и развалилась на части. На всё про всё ушло не более трёх минут.
Этого хватило, чтобы полярное судно «Франклин» прекратило своё существование.
Шестерых полярников, один из которых был без сознания, прибило могучими волнами к одному из мысов восточной части Гренландии.
О шхуне «Кабот» под командованием капитана Леблана они не имели ни малейших известий.
Примерно в это же время вторая шхуна уже уходила на дно в бурлящие волны чёрной бездны вместе со всем экипажем. Капитану Леблану не удалось спасти ни корабль, ни команду, ни себя самого. Эта трагедия так и останется великим таинственным белым пятном в истории мореплавания.
Позднее, спустя пару лет, в лондонских газетах появятся выдержки из судового журнала одного из китобоев, видевшего «Кабот» к востоку от Девисова пролива. Шкипер китобоя указал время и координаты тонущего судна, но из-за плохой видимости и бушующего шторма, в кратких прорывах тумана, он не смог разглядеть барахтающихся в воде людей. Их поглотила ледяная морская пучина. Газеты пестрели заголовками, однако шумиха постепенно сошла на нет, как это бывает с любыми сенсациями. Единственное что осталось в памяти обывателей, это перечень погибших и само имя капитана Леблана, француза по происхождению. Экспедиция подразумевала собой открытие каких-то таинственных и загадочных каналов, не обозначенных ни на одной географической карте мира: не то колодцев, не то тоннелей, расположенных якобы под толщами льда береговой линии Гренландии ещё со времён Гиперборейской цивилизации. На этом информация исчерпывалась. Датское правительство выплатило компенсации родственникам погибших и пропавших без вести. Соорудило нечто вроде мемориальной стелы.
На том всё и закончилось.
А между тем…
********
Выбравшись на камни и уложив Эрвина на сохранившуюся в шлюпке палатку, уцелевшие моряки общими усилиями разожгли костёр в одной из пещер. В непромокаемом плаще капитана Тансена находилась жестяная банка с табаком и спичками, с которыми он не расставался при любой погоде. У костра, согревая друг друга, голодные и потрясённые катастрофой, они просидели до утра, не сомкнув глаз. Шторм постепенно утих, и уже к шести часам перед зыбким рассветом незаходящего за горизонт солнца стало относительно тихо. На скалистые камни неподалёку выползли тюлени. Где-то на льдинах показалась самка белого медведя с двумя малышами. Воздух огласился криками чаек, гусей и олушей.
Поживиться в это утро было чем.
На берег, испещрённый льдинами, сквозь которые пробивался чахлый мох и лишайник, бурей выбросило уцелевшие доски палуб, мачт и прочей оснастки погибшего корабля. О том, что это были останки их «Франклина», моряки читали на обрывочных названиях жестяных мисок, ящиков и прочей разбросанной по берегу амуниции. Оставив Эрвина у костра, они впятером всё утро подбирали всё, что могло иметь хоть какую-то ценность. Многие предметы и вещи пришли в негодность, замёрзнув и превратившись в настоящий хлам. Но были и такие, которые они сносили к костру для оттаивания. Мотки верёвок, два факельных фонаря, ящик с галетами, превратившимися в кашу, багры, вёдра, герметичный контейнер с медикаментами. Много мусора, обломков и частей паровых котлов, исковерканных бурей. Весь берег был усеян разорванной одеждой, среди которой они отыскали три овчинных тулупа, унты, валенки и прочее обмундирование для полярного холода. Всё это разбухло, превратившись в комки льда, но Тансен с товарищами сносили к огню, обкладывая его со всех сторон так, что уже к обеду из пещеры валил клубками пар с запахом морской воды. Нашлись и две пары лыж: правда, без палок.
- Их мы сделаем сами, - к вечеру заметил капитан, когда они уставшие расположились на ужин. Эрвину было лучше. Он уже мог вставать и поддерживать огонь.
Прочёсывая берег и отгоняя ненасытных чаек, полярники подобрали различную посуду, мелкие предметы обихода. Волны вышвырнули на отмель даже чей-то развороченный рундук, полупустой, но с несколькими необходимыми предметами в отдельном ящике. Это были зеркальце, гребень, несколько брикетов спрессованного табака в непромокаемой упаковке, принадлежности для письма, трут, огниво и другая мелочь.
А когда, заметив скопление
