- Кто? Гаспар? Ты с ума спятила, Марго! - шепотом вскричала настоятельница.
- Я вам точно говорю, матушка: привратницу убил аббат Гаспар, потому что она слишком много болтала, а потом бросил окровавленный нож мне в окно, чтобы свалить все на меня. - зашептала Маргарита. - Он хотел и со мной провернуть то же дельце, что и с Антуаном. Хорошо, что я не спала. Я видела, как он бросил нож, и слышала, как он смеялся. Я выкинула нож в окно, в кучу травы. Гаспар убивал Доротею, пока я была у герцога. Я, как пришла, заглянула к нему - а, смотрю, в келье никого нет! А утром он в церкви сам проболтался!
- Постой! Допустим, ты не лжешь. - медленно проговорила аббатиса, у которой только что услышанное никак не укладывалось в голове.
- о, во-первых, при чем здесь Антуан?
В ответ Марго выложила все, как есть, о гибели заведующей лазаретом и о том, как ни в чем не повинный конюх едва не заплатил головой за чужое преступление.
- О, Боже, какой вздор! - Гонория, поджав губы, посмотрела на Марго, как на дурочку. - Как мог аббат убить мать лекарку, если он приехал сюда после ее смерти?
- Он приехал сюда в тот же день, как уехали вы, - терпеливо объясняла Маргарита. - И прятался в спальном корпусе на чердаке.
Потом, когда приехал отец Эрве и начал тут у всех всё выпытывать, Гаспар потерял с перепугу последние мозги и пошел к нему ночью.
- Бывшая девка сжато, но не упуская важных подробностей и не боясь сильных выражений, рассказала обо всем, что произошло между двумя иезуитами и Лавердьером. Аббатиса слушала, удивленно уставясь на служанку, будто впервые ее видела. - И Гаспар той же ночью убил Сильвию. И ускакал на своем Корбо. А потом, утром, как ни в чем не бывало, заявился. Вот вам истинный крест, и Богородица Дева, и святая Маргарита Антиохийская, что все так и было! - закончив рассказ, Марго трижды перекрестилась.
- Своими глазами видела, своими ушами слышала!
- Марго, Марго! - испуганно воскликнула аббатиса, невольно отодвигаясь от i- pace. - уж не вселился ли в тебя бес?
- ет, - покачала головой Марго, крепко удерживая аббатису за апостольник. - Скорее, дьявол вселился в вашего племянника. Он сейчас ровно пьяный. Ему вся кровь, что он пролил, в голову ударила. Я вам говорю: он убьет Беату!
- Так ты утверждаешь, что его в ночь убийства привратницы не было в келье? - насмешливо переспросила настоятельница. - Ты видела это собственными глазами? А что тебе было нужно в его келье ночью, бесстыжая развратница?!
- ичего. Просто кто-то должен прикончить этого мерзавца. Так почему же не я?
- Да как ты можешь говорить такое! - вскинулась Гонория, больше от страха перед мрачной решимостью, горевшей в глазах Марго, чем от обиды за "племянника". К тому же, она все еще не верила, что Маргарита сказала ей правду - уж чересчур эта правда была невероятна. - Сказать такое! Про дворянина! Про лицо духовного звания! Про своего духовника!! Да, отец Эрве прав: ты действительно заслуживаешь, чтобы тебя сожгли на костре в Руане! Именно такая участь тебя и ожидает!
- Hу что же, - произнесла Марго, внешне оставаясь совершенно бесстрастной. - Значит, я на рыжих конях поскачу короткой дорогой в рай... чтобы приготовить квартиру вам, дражайшая матушка!
- Мне?!!
- Да. Именно вам. - Маргарита посмотрела Гонории прямо в глаза. - Когда перерезаны глотки у всех свидетелей, преступник берется за соучастников.
- Однако... - начала было аббатиса, но тут во двор вошла сперва Урсула, все еще занятая безуспешными поисками Беаты и сама не своя от беспокойства, и монахиня, которую аббатиса посылала за подушечкой. - Hу, наконец-то, сестра Юстина! И как вы так быстро обернулись? Ведь и двух часов не прошло! Вас можно посылать разве что за вторым потопом! - в душе аббатиса была только рада, что безотказную Юстину кто-то перехватил по дороге и тем дал ей, Гонории, без свидетелей поговорить с Марго. Юстина рассыпалась в извинениях, объяснив, что Иеронима велела ей занести отцу Клеману кувшинчик бордоского, но Гонория только отмахнулась от нее. "Прошу прощения, матушка, но не видели ли вы сестру Беату? - встревоженно спросила Урсула. - Ее нигде нет, и в церкви тоже... я обошла всю обитель... а сестра Маргарита говорит..."
- Я уже слышала, что она говорит, - оборвала ее настоятельница. Займитесь своими обязанностями, сестра.
Урсула поспешила исчезнуть. о аббатису ее слова навели на некоторые размышления. Гонория припомнила, что среди встречавших ее музыкантши не было. е было ее и в трапезной во время обеда. Теперь Урсула говорит, что Беаты вообще нигде нет. А Гаспар, едва поздоровавшись, поспешил скрыться, сославшись на некое неотложное дело. Конечно, это может быть и простым совпадением... о все-таки, должна же Беата где-то быть! - последнюю фразу аббатиса, задумавшись, произнесла вслух.
- Матушка... - робко подала голос Юстина, не понявшая, отпустила ли ее Гонория, и на всякий случай решившая остаться, но спрятаться за колонной. - Матушка, я вспомнила, я видела Беату....
- Аббатиса резко обернулась.
- Когда и где?
- Днем, матушка, незадолго до вашего приезда. Она выходила из спального корпуса с нотами под мышкой, сказала, что хочет к похоронам порепетировать Requiem.
- Спасибо, сестра, вы меня успокоили. Если Беата занялась музыкой, то она способна пропустить не то что мое прибытие, а и сам Страшный Суд... впрочем, нет: в этом случае она услышит архангельские трубы! - Гонория рассмеялась. Беата всего-навсего репетирует, и увлеченная музыкой, забыла обо всем. А Марго - жалкая и злобная безумица! Беата в церкви и играет на органе. о тут неожиданная мысль встревожила Гонорию. - Вы сказали, сестра, что Беата, скорее всего, репетирует? о, в таком случае, почему же Урсула не могла ее найти? Ведь стоило ей заглянуть в церковь - и она бы тотчас же услышала Requiem.
- Да в том-то и дело, матушка! Беата собиралась просто нажимать клавиши, а не играть по-настоящему! Я еще спросила, не послать ли к ней Жиля, чтобы покачал мехи? Она сказала, что не хочет ни понапрасну утруждать доброго Жиля, ни терзать наш слух своими экзерсисами. - Юстина просто сияла, получив возможность услужить аббатисе и тем загладить свою невольную провинность.
Теперь Гонории все было ясно, как "Отче наш": Беата, как она и предполагала, преспокойно сидит за органом; Урсула, когда искала музыкантшу в церкви, по глупости своей, не догадалась заглянуть на хоры то есть, туда, где Беату следовало искать в первую очередь.
Вероятнее всего, эти "поиски" были просто предлогом, чтобы увильнуть от работы. Беата же, уйдя с головой в музыку, которую она себе воображала, вполне могла не услышать, что ее зовут. Сильвию зарезал конюх. Доротея стала жертвой разбойников, перелезших через калитку и желавших завладеть ключами. Гаспар, ее любимый, хоть и непослушный, Гаспар, совершил лишь одно убийство - да и то по неосторожности. А полоумная девка отправится в Руан! а костер!
- Hу, Юстина, если Беата действительно там, то пойдем, навестим ее.
Пора бы ей наконец со мной поздороваться!
...Войдя в церковь, Гонория несколько раз громко окликнула органистку, но так и не услышала ответа. Аббатиса дошла до середины прохода и, обернувшись, посмотрела вверх - за пультом органа никого не было! астоятельница послала Юстину на хоры, а про себя решила, что Беата, вдоволь нарепетировавшись, давнымдавно отдыхает у себя в келье. Она уже направилась к выходу.
о тут откуда-то сверху и слева раздался истошный визг Юстины.
- О, Господи! у, что там еще? - аббатиса снова поглядела вверх и увидела перекошенное от страха лицо сестры.
- Она была права! Она все правильно предсказала!
- Кто?
- Сестра Маргарита! Взгляните сюда, матушка! Бедная! Ее не успели предупредить!
амереваясь подняться на хоры, аббатиса едва не споткнулась о недвижное тело монахини, лежавшее у подножия лестницы в позе, которая при других обстоятельствах могла бы показаться смешной:
голова и торс - на полу, раскинутые ноги - на ступеньках, платье задрано, тупые носы грубых монашеских башмаков нелепо торчат в разные стороны. а полу под головой несчастной сестры расплылось темное пятно.
аклонившись, Гонория узнала Беату и сразу поняла, что органистка мертва. Очевидно, бедная музыкантша, оступившись на лестнице, с размаху ударилась затылком о ступеньку и разбилась насмерть.
Внезапное головокружение, вероятно, от переутомления и духоты.
"Случайность, - уговаривала себя Гонория, - просто несчастная случайность".
- Сестра Юстина, перестаньте визжать, лучше ступайте и распорядитесь, пусть кто-нибудь займется бедняжкой! Боже милосердный! Да ведь теперь мы совсем без музыки останемся!
Юстина, панически боявшаяся покойников, опрометью бросилась исполнять приказание, отчаянно надеясь, что "кем-то", кому поручат обряжать усопшую, окажется не она. Когда ее торопливые шаги стихли, аббатиса склонилась над мертвой музыкантшей, чтобы разглядеть ее повнимательнее. Как ни отказывался разум Гонории поверить очевидному, но поневоле пришлось признать: что-то не так!
