— Неужели все эльфы умеют это? — поразился Сигарт.
— Нет, виденье — это дар; не то чтобы очень редкий, но дар. Более того, его нужно долго оттачивать, прежде чем оно станет верным. Хотя и этот процесс не бесконечен — у каждого виденья есть свой предел: некоторые вещи под силу только старшим велларам Дома Сильвана.
— А это еще что за звери?
— Рас-Сильваном правят двое высоких лунных магов: князь и княжна лунной столицы, избранные дети Эллар, ведущие свой род от самого азарлара Сильвана, — терпеливо объяснила эльфа. — Лишь они допущены в сферу магии, непосредственно приближенной к богине. Они способны получать от нее огромную силу для своих деяний; кроме этого, сгустив лунный свет, они могут обращаться к Эллар с просьбами, молить о помощи для своего народа. Еще они просят у великой богини прощения за проступки, совершенные всеми лунными эльфами, приносят ей жертвы, чтобы она не гневалась…
— В общем, налаживают отношения, — понятливо кивнул Сигарт.
— Что-то в этом роде…
С интересом слушая Моав, хэур все равно не в силах был до конца охватить умом тайны велларов — магия, которой его учили, была совсем иного свойства. Хэуры называли ее волей — сильная воля делала воина непобедимым, хрупкая — открывала слабину для врага. Годы суровых учений закаляли волю молодых рысей, делая ее подобной стальному клинку; их заклинания пронзали врага страшнее любого оружия, высасывая разум и чувства. Малейшая слабость противника оборачивалась для рысей силой: как струна протягивались заклинания между хэуром и противником, отбирая его силы. Натянув ее до звона, сыновья Хэур-Тала подчиняли врага себе и, в конце концов, уничтожали его. О тайнах же природы и кружевах в Сиэлл-Ахэль не говорили…
Следуя за эльфой, Сигарт еще раздумывал о странных умениях эллари, как его обожгла неожиданная мысль. Какими огромными силами, должно быть, будет обладать тот, кто сумеет соединить виденье эльфов и разрушительную волю хэуров!
Взволнованный своим открытием, он снова обратился к Моав:
— Значит, отобрав свою душу, хэур обретет виденье, подобно эльфийским велларам?!
Эльфа досадно нахмурилась.
— Все правда — силы авлахара перейдут к нему. Все, кроме одной — ни один хэур не дождется помощи Эллар: вы отплатили черной неблагодарностью за ее милость… Даже имея виденье, вам не дано пройти по ее лучу!
Глаза веллары вспыхнули гневом при этих словах, но Сигарт этого не заметил. Удовлетворенно вздохнув, он улыбнулся сам себе и ускорил шаг. Значит, скоро и он сможет видеть невидимые связи мира! И пусть эта луна воротит нос от его рысих ушей сколько угодно — он обойдется и без нее… Ему захотелось сейчас же бежать, искать своего авлахара; он заочно ненавидел того, кто до сих пор держит половину его души, не давая обрести полную силу. Никогда ему еще ни хотелось этой силы как сейчас! Легкой тенью в голове мелькнула мысль о том, что авлахар может точно также искать встречи с ним и что она может стать не из легких, но Сигарт укорил себя за трусость и продолжил строить планы на будущее.
За этими мечтами он уже почти забыл о вышагивающей рядом эльфе, тем более что она уже целый час не говорила ни слова.
Раздавшийся за спиной голос Моав вернул его к действительности:
— Эй, слушай, а тебе сколько лет?
Не поспевая, эльфа семенила следом. Сигарт остановился, чтобы подождать.
— Не знаю — у хэуров не принято считать года. Так, по виду судят — молодой, матерый, старый…
— Ну и ты какой?
Он на мгновение задумался.
— До матерого умом не дотягиваю — значит, наверное, еще молодой… — отозвался он, сам удивившись собственному выводу. — Ну, а ты сколько живешь на свете?
Моав ответила.
— Совсем детеныш, — улыбнулся хэур. — Тебе надо дома сидеть, в тепле, а тебя вон куда послали!
Они опять зашагали рядом.
— А родители твои живы? — помолчав, спросила эльфа.
Сигарт с недоумением посмотрел на нее.
— Родители? Рыси не знают родителей — еще котятами их забирают в барак для молодняка, там воспитывают, учат всему, что надо, а родители тут ни при чем.
— И ты что, никогда их не видел? — ужаснулась она.
— Откуда я знаю, может, и видел — ими ведь может оказаться кто угодно…
Некоторое время Моав шла молча, затем смущенно произнесла:
— Прости, что я наговорила всякого о хэурах… Я знаю, рыси — великие воины.
— Ну да, если учить по одному заклинанию в десять лет, годам к тремстам вполне можно ими стать, — съязвил Сигарт.
— Да нет, я серьезно! Мне всегда было интересно узнать побольше о хэурских заклинаниях — говорят, они очень сильные.
— Надеюсь, тебе никогда не придется сражаться с хэурами, — понизив голос, сказал Сигарт. — Ты слишком красива для этого.
Он посмотрел на эльфу — похоже, она расстроилась окончательно. Синие глаза смотрели на него по-детски робко и виновато.
— Послушай, — начала она, — ты ведь был прав, я действительно совсем немного знаю — так только, первые шаги в магии.
— Ну-ну, не прибедняйся, — рассмеялся хэур. — Ты славно отогнала виверна, да и эта история с ветром — тоже очень даже ничего.
— Нет, правда! Мне много чему надо научиться. Например, по-настоящему сгущать свет Эллар или брать вещи холодом на холод…
Сигарт удивленно вскинул бровь, ему показалось, он ослышался.
— Чего-чего?
— Есть такой прием, им владеют очень немногие маги — притягивать к себе вещи, обладающие теми качествами, которые есть у тебя, — пояснила эльфа. — Сначала ты будто натягиваешь тонкую нить между собой и тем, что похоже на тебя по своим свойствам, затем постепенно привлекаешь его. Эллари, например, могут работать с холодными предметами. Холод — это ведь основное свойство Эллар! Ну а очень опытные и сильные способны даже привлечь к себе живых существ. Например, сердцем на сердце или теплом на тепло.
— Ну вы даете! — искренне восхитился хэур. — Представляю, сколько для этого надо учиться!
— Вот я ж о чем и говорю, — вздохнула Моав. — Мне был еще хотя бы несколько лет провести в Рас-Сильване, поучиться в храме Луны…
— Так чего ж тебе не сиделось? Или тебе дали назначение?
Она отвела глаза.
— Нет, просто были важные дела, и пришлось уехать.
— Ну ничего, вернешься — все наверстаешь, — утешил ее Сигарт. — Ты ведь, как я погляжу, смышленая.
Эльфа благодарно улыбнулась.
— Ты тоже… — сказала она. И неожиданно предложила: — Слушай, а может, покажешь мне чему учат в Сиэлл-Ахэль? Ну пожалуйста!
Она молитвенно сложила маленькие ручки, взирая на хэура огромными глазами. В любой другой ситуации Сигарт бы счел подобную просьбу непростительной блажью, но с тех пор, как к нему привязались эти «два глаза плюс упрямство» (как он про себя назвал эльфу), все шло наперекосяк… Он остановился, осмотрелся вокруг, затем взглянул на небо. На фоне пушистого белого облака неподвижно завис жаворонок, его звонкая трель была едва слышима. Хэур быстро протянул руку, словно что-то хватая в воздухе — песня оборвалась, и в следующий миг маленькое тельце певца полей упало под ноги Моав. Она содрогнулась при виде жалкой кучки перьев, оставшихся от жаворонка, чье сердце остановила воля хэура; стоящий рядом конь жалобно заржал.
Эльфа бережно подняла мертвую птицу и, вперив в нее неподвижный взгляд, сжала в ладонях. Через несколько мгновений крылышки забились, жаворонок возмущенно пискнул и, вспорхнув, снова исчез в небе. Сигарт покачал головой: слишком многое разделяло его с этой маленькой эллари… Ему стало грустно от этой мысли.
Прикрыв глаза ладонью, Моав некоторое время задумчиво смотрела в небо, затем отняла руку и, повернувшись к хэуру, неожиданно спросила:
— А меня ты бы смог убить?
Сигарт удивленно посмотрел на нее.
— Зачем мне тебя убивать? Да я сам сверну шею любому, кто тебя обидит! — последние слова вырвались у него сами собой.
Сигарт осекся и отвел взгляд.
— Хэуры не убивают беззащитных женщин, — буркнул он, хотя только безумец мог назвать эльфу беззащитной.
Повисло неловкое молчание. К счастью, Моав сама прервала его.
— А как обращаться с этими штуками? — она указала глазами на заткнутые за перевязь ножи Сигарта.
Обрадованный удачным поворотом разговора, он охотно показал эльфе, как надо метать ножи. Особенно ее впечатлило искусство бросать несколько ножей с двух рук: так, чтобы каждый достигал своей цели, независимо от того, где она расположена — Сигарт особенно гордился этим, годами отточенным умением.
— От такого ножа нет спасения, — довольным тоном проговорил он, собирая любимое оружие. — Понимаешь, магия — это, конечно, хорошо, но, во-первых, она не действует на всяких тварей, вроде сулунгов — Моррог их, похоже, заговорил; а во-вторых, это отнимает слишком много сил. После нескольких заклинаний уже чувствуешь себя так, будто ты пять дней не спал и не ел — какая уж тут драка! Заклинания хороши для поединка, а если врагов больше, глупо тратить все силы на кого-то одного. Так что, как по мне, магия — на самый крайний случай, а для простых стычек есть меч, ножи, да и просто так можно шею поломать…
