Уверовали бы? «Я конечно не могу отрицать, что все это похоже на безумие. Но и отрицать те дела, что Он творит, тоже нельзя!»
Так легко критиковать современников Иисуса за то, что те в Него не поверили. Но если поразмыслить о том, как
выглядел Его приход, можно понять их скептицизм.
Иисус не укладывался в их представление о Мессии. Прошлое не то. Происхождение не то. Место жительства не то.
Мессия же не может быть из Назарета. Крохотный провинциальный городишко. На весь город один светофор. Не так
представляли себе иудеи Мессию, и вместо того чтобы поменять свои представления, они отвергли Его.
Он был одним из них. Иисус из Назарета. Элиот из Маунт-Плезент. Кормил толпы Своими натруженными руками.
Воскрешал из мертвых простых мужиков в засаленных рабочих фартуках и бейсболках.
Евреи ждали царя в сияющей небесной колеснице. А получили парня в сандалиях на босу ногу, Его галилейский
выговор, Его нравоучения.
И вот, многие Его не приняли.
Многие до сих пор не принимают.
Мы полны предубеждений. Так ведь? Мы до сих пор уверены, что знаем, по какому телефону Бог звонит и на какой
машине ездит. Нам кажется, мы знаем, как Он должен выглядеть. Хотя Он всегда был известен Своей способностью
удивлять.
Мы думаем, что Бог говорит посредством мира в нашем сердце. Но иногда Он говорит посредством боли.
Мы думаем, Он говорит только через церковь. Но иногда Он говорит и через неверующих.
Мы ищем ответы на свои вопросы исключительно среди протестантов. А Он возьми да и явись католикам.
Мы примемся искать Его у католиков, а Он придет к квакерам.
Нам кажется, Он должен являть Себя на рассвете, в лучах встающего солнца. Но Его, случается, слышат и в темноте
ночи.
Мы ждем Его на вершине собственного триумфа, но бывает, что еще отчетливей Его слышно в отчаянии трагедии.
Нам придется позволить Ему Самому решать.
Нам придется отложить собственные предубеждения. А иначе совершим ту же ошибку, что недавно допустила одна
женщина из Балтимора.
Наше радиослужение решило устроить мою встречу со слушателями. После обычной передачи я остался в студии, чтобы встретиться со слушателями. Эти люди никогда меня не видели, но много раз слышали мой голос. И вдруг маленькая, уже немолодая дама выступила вперед.
«Вы совсем на себя не похожи!» — заявила она.
«Простите?»
«Вы не похожи на себя. Макс Лукадо должен быть старше и должно быть больше седых волос».
Мне было очень жаль разочаровывать эту даму, но она ведь была не права. Я очень даже на себя похож. Мое лицо
соответствует моей фотографии на водительских правах и не соответствует ее представлениям обо мне. Она же хотела, чтобы мой внешний облик вписался в ее предубеждение.
Тот образ, что она представляла, отличался от того, что она увидела. Ей нужно было сделать выбор. Либо принять
суровую истину, либо продолжать жить в обольщении. То же самое и нам приходится делать в отношении Бога.
И когда мы так поступаем, когда позволяем Богу быть Самим Собой, целый новый мир открывается перед нами. Каким
образом? Позвольте рассказать вам еще одну историю.
Жил-был один человек. Жизнь его была совершенно ничтожной. Дни были, как правило, дождливыми, а ночи
длинными. Генри (так его звали) совсем не хотел быть несчастным, но был. Шли годы. Многое изменилось. Дети выросли.
Соседи поменялись. Жизнь в городе становилась все более трудной.
Он был несчастен и однажды решил поинтересоваться у одного проповедника о причинах такого положения дел.
«Может, я несчастен потому, что совершил какой-то грех?»
«Да, — ответил мудрый пастор, — конечно, ты согрешил».
«И что это за грех?»
«Неведение, — последовал ответ. — Грех неведения. Один из твоих соседей — замаскированный Мессия, а ты и не
знаешь».
Генри вышел из кабинета пастора весьма озадаченный. «Один из моих соседей — Мессия?» Он начал рассуждать, кто
бы это мог быть.
«Том-мясник? Нет, слишком ленивый Мэри, моя кузина? Эта слишком гордая. Аарон, разносчик газет? Чересчур
беспринципный». Он был в полном замешательстве. У всех его знакомых были какие-то недостатки. Но один из них был
Мессия. И Генри решил Его найти.
Он начал замечать то, на что раньше никогда не обращал внимания. Парень из овощной лавки помогает пожилым
дамам донести до дома тяжелую сумку. «Может, он Мессия?» Полицейский на углу всегда улыбается детям. «Может, он?» А
тут еще в соседнем доме поселилась какая-то молодая парочка. «Они так любят своего кота. Вдруг кто-то из них?»
И так он начал замечать в людях то, чего раньше никогда не видел. Его взгляд на мир стал постепенно меняться.
Походка стала более уверенной. Во взгляде появился дружелюбный огонек. Когда кто-то что-то рассказывал, он теперь
всегда внимательно слушал. А вдруг он слушает Самого Мессию? Когда кто-то просил помочь, он соглашался. Вдруг это
Мессия нуждается в его услугах?
Изменения в поведении были настолько очевидными, что некоторые начали интересоваться, почему Генри стал вдруг
таким радостным. «Не знаю, — говорил он, — знаю лишь, что все начало меняться, когда я принялся искать Мессию».
Любопытно, не правда ли? Человек нашел Иисуса, хотя не знал, кого он ищет; не знал, какой Он — этот Мессия. А
люди во времена Христа не заметили Его, потому что, наоборот, были уверены, будто точно знают, каким Он должен быть.
Кстати, как там дела у твоих соседей?
27. Петр, я и Уайл Койот
Вина или благодать?
Симон же Петр стоял и грелся. Тут сказали ему: не из учеников ли Его и ты? Он отрекся и сказал: нет. Один из рабов
первосвященнических, родственник тому, которому Петр отсек ухо, говорит: не я ли видел тебя с Ним в саду?
Петр опять отрекся; и тотчас запел петух.
Иоанна 18:25-27
Уайл Койот стремительно гонится за Кукушкой-Скороходом. Птица внезапно останавливается как вкопанная. Койот
тоже хочет, но не может. Пытается затормозить, но пролетает мимо кукушонка прямо к обрыву скалы. Земля уходит из-под
ног, глаза парня округляются как блюдца, и он летит в тартарары.
Мне нравится этот мультик. Иногда кажется, что Уайл Койот и я находимся примерно в одинаковом положении. Я
тоже слишком близко подхожу к краю пропасти. Земля под ногами ходит ходуном, и в конце концов я падаю. И вот уже на
дне ямы в полном недоумении и оцепенении потираю ноющие от боли бока.
Однако Уайл Койот кое-чем отличается от меня. Он неуловим и непобедим. Ему не бывает больно. Падения его даже
не расстраивают. В следующей сцене он уже закладывает динамит или раскрашивает стену так, чтобы было похоже, будто в
ней проделан туннель. Из ямы он выбирается буквально за секунды и тут же возобновляет погоню.
Мы переживаем свои падения не так легко. Однако падаем очень похоже. Правда в отличие от героев мультфильма
потом какое-то время еще слоняемся по дну пропасти. Мы ошеломлены. Нам больно. И мы даже не знаем, есть ли какой-то
выход из этого ущелья.
Мало кто из нас бывал в яме глубже той, в которую угодил Петр. Всего-то за пару часов до того он довольно иронично
рассуждал о собственных перспективах и, казалось, был так далек от падения. «Симон же Петр, имея меч, извлек его, и
ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх» (Иоан. 18:10). И вот он, довольный собой, размахивает мечом и занимает позицию рядом с Иисусом. «Посторонись, Иисус, я обо всем позабочусь!» Я чувствую, как
Петру хотелось драки. Я вижу, как он был ошарашен, когда Иисус велел ему убрать оружие. И вот следующая картина, которую он видит буквально через мгновение: Спаситель в окружении солдат спускается с холма к городу. А Петр остается
один. Наедине со своим решением. Пытается ли он догнать Иисуса? Прячется ли в ночи? Ни то ни другое.
Лука пишет, что Петр следовал за Иисусом и Его конвоем на расстоянии (см. Лук. 22:54). Не слишком близко, не
слишком далеко. Так, чтобы можно было видеть, но не так, чтобы самому быть увиденным вместе с Ним. Любовь не дала
Петру убежать. Страх не дал ему подойти. Ученики выбрали левую полосу дороги и убежали. Иисус выбрал правую и
повиновался. А Петр выбрал белую разделительную полосу. БОЛЬШАЯ ошибка.
Как бы было удобно прятаться вместе с остальными. Как бы было хорошо с Учителем во дворе первосвященника. Но
вместо этого Петр греет руки на костре дьявола. Какая-то девушка узнает его и интересуется: «А ты случайно не один из Его
учеников?»
«Я? Нет!» — отрицает он.
Почти сразу же ему снова задают этот вопрос. «Не ты ли был в числе последователей этого человека?» Во второй раз
