он отрекается от Господа. Третий вопрос задает родственник Малха:
«Не тебя ли я видел с Ним в саду?» Теперь Петр негодует, что кто-то может даже допустить такую мысль (см. Мат.
26:74).
Каждое следующее отречение подталкивает Петра все ближе к краю пропасти. И вот почва уходит из-под ног, и он
летит вниз.
С тобой такое случалось? Ты чувствовал, как обличение лишает тебя привычной опоры? Обрыв осыпается, глаза
округляются от ужаса, и ты валишься в пропасть.
Вопрос в том, что ты делаешь дальше. Можно остаться лежать на дне. Многие так и поступают. Проживают остаток
жизни в безвестности. Никогда не возвращаются наверх. Объявляют об отставке. «Ну, знаете, с каждым бывает. Ну, поскользнулся, и что?» Другие отрицают очевидное. «Упал? Я? Вы шутите? Вы думаете, это у меня синяки? Раны от падения?
Да я в отличной форме! Отношения с Иисусом? Мы близки как никогда». Некоторые и вовсе извращают случившееся. «Я ни в
чем не виноват. Это их вина. Общество несет ответственность. Если б вы меня не спросили, я бы сам ни о чем не рассказал.
Только не надо показывать на меня пальцем».
Факт падения нельзя отрицать, отвергать или извращать. Ему нужно посмотреть в глаза. Лука добавляет к описанию
отречения Петра одну совершенно ужасающую подробность. Когда прокричал петух, «тогда Господь, обратившись, взглянул
на Петра» (Лук. 22:61).
Петух напомнил Петру о пророчестве Христа. Петр поднимает глаза, осматривает двор и встречается взглядом с
Иисусом. Учителю предъявляют какие-то обвинения, но Он даже не слышит их. Он слышит лишь, как Его предает друг.
Может, какую-нибудь другую измену Петр и смог бы скрыть. Но эту не сможет. Он знает это. «Нет твари, сокровенной
от Него, но все обнажено и открыто перед очами Его: Ему дадим отчет» (Евр. 4:13).
Для Бога нет секретов. Наше исповедание — это не рассказ о том, что мы натворили. Он и так знает. Исповедание - это
признание того, что наши действия были ошибочны. А что сделал Петр? Пусть Лука скажет: «Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра, и Петр вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде нежели пропоет петух, отречешься от Меня
трижды. И, выйдя вон, горько заплакал» (Лук. 22:60,61).
Слезы ведь тоже исповедание. Всхлипывания - признание вины. Петр вспомнил слова Иисуса и зарыдал.
Есть одна старая история о том, как император Фридрих Великий посещал тюрьму в Потсдаме. Он решил пообщаться
с заключенными, и те тут же принялись уверять монарха, что все как один невиновны. Жертвы, мол, системы. И только один
человек тихо сидел в углу.
Фридрих спросил его: «А ты кого винишь в своем нынешнем положении?»
«Ваше величество, - последовал ответ, - я сам виновен и заслужил это наказание».
Удивленный император тут же приказал начальнику тюрьмы: «Немедленно выведите отсюда этого преступника, пока
его присутствие не развратило всех этих невинных людей».
Правитель и нас может освободить, если мы признаем свою вину.
Мы оказываем сами себе медвежью услугу, оправдывая собственные поступки и извиняя свои грехи. Не так давно моя
дочь Андреа засадила занозу в палец. Я тут же потащил ее в ванную, вооружившись пинцетом, мазью и бинтом. Увиденное
ей не понравилось. «Папа, я согласна только на бинты».
Порой и мы себя ведем также. Приходим к Христу в грехах и хотим, чтобы Он лишь покрыл их. Пытаемся избежать
процедуры лечения. Хотим спрятать грех. И как вы думаете, Бог, даже по Своей великой милости, сможет исправить то, что
мы скрываем? «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи
наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Иоан. 1:8,9).
Обратиться к Богу не то же самое, что обратиться к Санта-Клаусу. Деточка устраивается поудобнее на коленях у
Санты, а тот, ласково потрепав ее за щечки, интересуется: «Ну, хорошо ли ты вела себя все это время, моя девочка?»
«Хорошо», - хихикает та. А потом объявляет, что ей хочется получить на Рождество и сползает вниз. Это игра. Детство.
Никто ведь всерьез не верит в Санту. Такое может пройти в магазине игрушек, но с Богом такое не проходит.
Так как же Бог может исцелить то, в чем мы не признаемся? Как Он может прикоснуться к тому, что мы скрываем? Как
Он может простить нас за то, за что мы не просим прощения?
Есть такое слово: вина. Не его ли мы все избегаем? Вина. Не его ли ненавидим? А в чем же вина виновата? Разве не для
того она придумана, чтоб мы умели отличать правильное от неправильного? Чтобы стремились быть лучше, чем есть сейчас?
Чтобы знали: есть страна с высшим законом, а сами мы происходим из страны с законами низкими? В этом и есть смысл
чувства вины: мы сожалеем, что обещали Богу одно, а сделали совсем другое.
Чувство вины - это нервное окончание нашего сердца. Оно заставляет нас отскочить назад, когда мы уже слишком
близко находимся к огню. «Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению» (2 Кор. 7:10).
Нет никакой трагедии в том, чтобы чувствовать вину. Трагедия в том, чтобы ее не чувствовать.
Петр поймал на себе взгляд Иисуса, и его сердце наполнилось сознанием вины. А если бы Петру не пришлось пережить
это чувство? Если бы он отрицал, отвергал, извращал свой грех?
Если бы так никогда и не поднялся со дна пропасти? Сколько бы проповедей не было проповедано? Сколько бы жизней
не изменилось? Сколько бы посланий к церквям так и не было написано?
Если бы Петр не пережил чувство вины, он бы никогда не провозгласил благодать Евангелия в день Пятидесятницы!
Если бы он не поднялся из того ущелья, он бы никогда не рассказал людям о Христе!
Сколько же нерассказанных свидетельств покоится в глубоких каньонах в наши дни? Сколько жизней чувство вины
сделало бесплодными? Сколько наших сестер и братьев лежат в тени высоких скал и не знают, как найти дорогу наверх?
Петр покажет вам дорогу.
Обрати внимание, в этой истории про Петра присутствует огонь. Первый огонь — костер отречения. Второй — огонь
откровения. Первый создан людьми. Второй — Христом. У первого Петр отрекся от Иисуса. У второго исповедал Его
Господом.
Что же помогло ему преодолеть это расстояние? Как Петр добрался от огня отречения до огня откровения? На этом
пути было два события. И оба очень важны. Если бы Петр начал лить слезы, но не обратил внимания на крест, он бы так и
остался в состоянии отчаяния. Если бы увидел крест, но подавил рыдания, пребывал бы в состоянии надменности. Но
пережив и то и другое, он познал искупление.
Смешай слезы грешника с кровью Спасителя и результатом будет радостный выход из ущелья вины.
28. Готовность пойти домой
Ты готов или нет?
В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам.
Иоанна 14:2
Будь ты на британском побережье в 1845 году, ты мог бы увидеть, как 138 опытных моряков поднимаются на борт, чтобы отправиться в воды Арктики. С какой целью? Проложить морской путь вокруг арктических районов Канады в Тихий
океан.
Капитан Джон Франклин надеялся, что этот поход станет новой точкой отсчета в деле освоения Арктики. История
свидетельствует, что так оно и случилось. Только не из-за успеха экспедиции Франклина, а из-за ее провала. Корабли не
вернулись в Англию. Все члены экипажа погибли. А те, кто последовал вслед за ними в полярные льды, навсегда заучили
урок: к путешествиям нужно готовиться.
Франклин, видимо, думал иначе. Хотя поход планировался в течение двух лет, запас угля для парового двигателя был
заготовлен из расчета на двадцать два дня пути. Зато недостаток топлива компенсировался «развлекательной программой».
На каждом судне были «библиотека в тысячу двести томов, орган, посуда из китайского фарфора для офицеров, хрустальные бокалы и серебряные обеденные приборы».
Интересно, о чем они вообще думали, об экспедиции в Арктику или о круизе на Карибские острова? Судя по
обеспечению судна, готовились скорее к последнему. Не была даже предусмотрена специальная утепленная одежда для
моряков. Только лишь униформа Королевского флота Его величества. Все чинно и важно. Но глупо и опасно.
Серебряные вилки, ложки и ножи на кораблях экспедиции были исполнены столь же богато, как и столовые приборы в
Морском королевском клубе Лондона. Пользоваться ими было неудобно, зато дизайн был отменным. Годы спустя вся эта
роскошь будет найдена рядом с замерзшими обглоданными телами.
Случилось неизбежное. Неподготовленные к плаванию корабли заплыли в арктические воды. Мороз сковал палубу, мачты и всю экипировку судна. Корка льда покрыла рулевой механизм. Корабли очутились в снежной ловушке.
