Но мы все же виделись… какое-то время. А потом потерялись и они. Мои далекие потомки переехали, и я осталась совсем одна. Долгожительница, которой больше незачем долго жить.
Я ходила на работу, просто потому, что так надо. Ела и пила, не ощущая ни вкуса, ни запаха. Приходила домой и тут же включала четыре телевизора, чтобы прогнать призраки, не чувствовать себя бесприютно одинокой…
Пока однажды неуслышала «в голове» голос себе подобной, валькирии… Тогда мы все, долгожители вдруг научились общаться мысленно и почему-то решили, что принадлежим к одной расе. Ученые назвали нас валькириями за особенную «крылатую» ауру, а еще за то, что все мы были женщинами.
Подруги по несчастью предложили сходить к стене памяти…
И я нашла ее – черную, щербатую, сверху донизу испещренную именами тех, кого потеряли «почти бессмертные». Я обошла стену со всех сторон, утопая в тополином пухе, вдыхая сильный запах полевых цветов…
Вспоминала, встречала других, таких же и узнавала на их лицах, в их взглядах до боли знакомое выражение – странную смесь глухого отчаяния и робкой надежды.
Я бродила как неприкаянная, потеряла счет часам и дням, не хотела возвращаться…
И чудилось мне – душа очищается от тоски,бремя потерь уходит, остается лишь светлая память о близких и любимых – теплая, как уютный дом в зимнюю стужу.
Хочется жить ради тех, кого больше нет, храня в сердце их частички, сберегая в памяти их судьбы.
Ведь пока я помню – они со мной, они существуют.
И вот тогда таксист – косматый черноволосый вербер, которого я больше никогда не встречала – увезменя на перекрестье…
Я оказалась готова к новой жизни, к новой миссии и к новому будущему.
Черт!У меня ничего не осталось в старом мире.
Рик! Вот то единственное, что следовало ценить и беречь. Но я бросила его. После того как василиск почти умолял этого не делать и… попала в беду. Все правильно, все закономерно. Все справедливо.
Так мне и надо!
Ведь точно знала, мне говорили не раз – на перекрестье не попадают те, у кого есть, что терять в родном мире!
Только те, у кого не осталось ничего, никого, кроме самих себя, могут без собственного ведома пересечь невидимую границу.
А еще те, кто переселяется сюда намеренно, осознавая, что делают и зачем.
Я понятия не имела – куда везет клыкастый таксист… Я должна была подумать об этом прежде, чем бежать от Рика. Задержаться ненадолго, дождаться, пока память вернется целиком…
Но я поспешила, ошиблась. И вот теперь, видимо, расплачусь за это сполна.
…
Сколько я простояла в растерянности не знаю. Только с каждой минутой лес казался все более неприветливым, пугающим.
Густые лиственные деревья тянули ко мне корявые сучья, словно изломанные артритом пальцы. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь плотные кроны, порывистый ветер путался в них и сердито шуршал листвой.Запах подгнивших листьев смешивался с ноткой приторно-сладкого аромата цветочного нектара и запахом грибов.
Под ногами торчала редкая, чахлая травка, кое-где почти полностью скрытая палой листвой.Тишина угнетала. Лишь изредка тревожно пересвистывались птицы, да кто-то непрерывно стучал в дерево. Возможно, местный дятел.
От холода и сырости у меня начался озноб. Или затрясло от страха?
Тени сгущались. Время текло лениво и неспешно, а я не видела выхода.
Пройти сквозь паутину нижней магии не было ни малейшего шанса. Но и ждать у моря погоды смысла я не видела. Сколько бы часов ни прошло, ничего не изменится.
Станет лишь хуже. Я устану, ослабну, внимание притупится, не говоря уже о скорости реакции. Я понимала все это, убеждала сама себя, что дальше тянуть время нельзя. Но тело словно окаменело, а ноги упорно отказывались идти.
Я беспомощно оглядывалась, внутренне сжималась. Зубы отстукивали неровный ритм. Сердце барабанило в ушах, холод в желудке совсем не помогал хоть немного согреться.
Я одна… И никто не поможет. Что же делать? Зажмуриться и бежать? Будь что будет?
Словно ответом на мой немой вопрос лес загудел, зашуршал и… я услышала странные вопли. Они походили и на звериные и человеческие одновременно, но очень отличались от зычной переклички оборотней в любой ипостаси.
В висках запульсировало, я сжалась так, что свело плечи и челюсть.
Вопли усилились, и паутина нижней магии пришла в движение.
Нити задрожали, словно кто-то дергал за них, замерцали изнутри желтоватым светом.
Душа ушла в пятки, я замерла, наблюдая за тем, чего боялся даже могучий Маллес, даже отважный Рик, даже самодовольный Вагр.
Паутина тряслась все сильнее и вдалеке, из-за деревьев показались жуткие создания. Перерожденные, догадалась я.
Латифа была права – они совсем не походили на зомби, скорее на каких-то космических монстров.
Перекошенные яростью человеческие лица, когтистые лапы, поросшие колючками, шерстью, чешуей – всем вперемежку. Одутловатые тела, словно передо мной утопленники. И глаза… черные, с желтоватыми отблесками, как паутина.
Верберы, верлисы, вертигры и верпантеры… в них уже с трудом узнавались знакомые мне виды оборотней. Перерожденные выглядели по-разному, но одинаково отвратительно, страшно и… целеустремленно.
Они двигались как единое целое, вышагивали в такт, не замечая препятствий.
Оцепенение прошло спустя несколько секунд, сменилось паникой.
«Боже! Как же я влипла!» – билась в голове одна, отчаянная мысль, вторя бешеному гонгу сердца в ушах.
Бежать было некуда – монстры наступали со всех сторон. Путы нижней магии угрожающе вздрагивали, так и норовя зацепить.
Я зажмурилась, понимая, что все, это конец.
Сердце сжалось так больно, так отчаянно…
Неужели я больше не увижу Рика? Неужели даже не извинюсь за свой побег? Ну почему все так…
Глаза обожгло, по щекам потекли слезы.
«Самии… Самии… моя Самии!»
Я узнала бы его голос из тысячи других. Мелодичный, низкий, грудной, сейчас со слабым рычанием. Неужели галлюцинации? Или очередная насмешка памяти?
А может нижняя магия изощренно издевается напоследок?
Прохладная и одновременно горячая струя окатила с ног до головы. Я вздрогнула от мурашек, и враз перестала трястись. Тело налилось небывалой мощью, стало легким, как перышко.
Я открыла глаза и ахнула.
Рик был совсем рядом, и уже обратился.
Громадный, красивый китайский дракон свился вокруг меня кольцами.
От наших тел взмывало в воздух розовато-оранжевое зарево, похожее на солнечные протуберанцы. И чудилось – мы единое целое – душой, энергетикой, каждой клеткой и мышцей.
Было совершенно неважно – откуда взялся Рик, как он тут очутился, почему я слышу его мысли.Сработала ли брачная метка или какая-то другая магия…
Рик рядом! Он со мной! С ним я ничего не боюсь!Вот единственное, о чем я сейчас думала.
Сотни перерожденных наступали, окружая стремительно и неизбежно. Им остались считанные десятки метров, чтобы исполосовать нас когтями, ударить мощными руками-лапами.
Множества горящих взглядов – безумных и осмысленных одновременно впились в нас с Риком. В них читалась одна, общая цель – поймать, переродить или убить.
Сильный мускусный запах наполнил воздух.
Он походил на очень слабый, едва уловимый, который появлялся всегда, когда оборотни обращались множество раз.На боях верберов я почти не улавливала его, хотя оборотни десятки раз меняли ипостась. На схватке между тиграми в какой-то момент почувствовала, но запах развеялся в мгновение ока.
Теперь же он был таким насыщенным, таким густым, что дышать стало трудно.
Протяжно, гулко закричали вдалеке птицы. Вой какого-то зверя вторил им – утробный, тревожный, предупреждающий.
И все вокруг смолкло.
Лес словно замер или умер, не знаю уж что тут ближе.
Перерожденные ступали мягко, почти неслышно. Ветер притаился в кронах деревьев и лишь изредка шелестел там, будто пытался спрятаться поглубже.
Казалось, напряжение можно пощупать руками. Свинцовый воздух застрял в груди и загустел, в висках пульсировала кровь, в ушах громыхал пульс.
Я вздрогнула, и, не взирая на поддержку Рика, на долю секунды поддалась панике.
Но тут в голове вновь зазвучал его голос.
«Сами… Ты должна мне верить. Делай то, что говорю, и все будет хорошо».
И я успокоилась, прислушалась, сосредоточилась на указаниях василиска.
«Представь, что внутри тебя льется горячий поток. Он перетекает из рук в тело, из тела – в ноги, взмывает к голове, заполняет тебя до предела и выплескивается наружу. Ты держишь его под контролем, но выпускаешь и… он меняется. Превращается в сильное, жилистое тело дракона и ты… раскрываешь крылья».
Когда прозвучала последняя фраза, за спиной словно расправились паруса. Я ощутила почти невесомость. Вокруг нас с Риком сгустились розовые всполохи, похожие на пламя диковинного костра.
Запахло чем-то кисло-сладким, очень приятным.
