класс успел познакомиться друг с другом. Вставайте по одному и представляйтесь, не будем нарушать традицию академии.
Вздохнув и обведя весь класс взглядом, я заметил, что они только и ждут, пока я назовусь. Что ж… Ладно, выхода всё равно нет.
— Меня зовут — Виктор Романов, восемнадцать лет, — представился я, встав из-за парты и посмотрев на учителя.
— И всё? — приподняла она бровь, несколько раз легонько ударив себя указкой по плечу. — Хобби, увлечения?
— Таковых нет, — солгал я.
Неужели она думала, что я возьму и выложу всю информацию о себе?
— Понятно, садись, — хмыкнула Елена Александровна, поняв мой замысел, одноклассники же в очередной раз зашептались.
Приземлившись на стул, я ощутил лёгкий порыв воздуха и краем глаза увидел, что мой сосед поднялся со своего места.
— Ну, а тебя, как зовут, косячник? — обратилась к нему женщина.
— Патрик, мэм… — начал он отвечать своим хриплым голосом. — Патрик Дэвис.
Услышав имя парня, некоторые из ребят издали тихие смешки, отчего ирокез стал покрываться красными пятнами, то ли от злобы, то ли от стыда. А вот интересно, он стал таким из-за того, что его задирали из-за имени? Или он просто наглый идиот? Впрочем, всё равно.
— Расскажи нам, чем ты увлекаешь, Патрик, — улыбнулась Елена Александровна, прищурив свои глаза и вновь ударив указкой по плечу.
— В-вязание… — тихо ответил ирокез, голос которого услышал только я и ошалело уставился на него.
Вязание? Серьезно? И правду говорят: в тихом омуте черти водятся. Только здесь всё наоборот.
— Повтори, — вновь заговорила учительница. — Только громче.
— Я занимаюсь вязанием! — прокричал ирокез, сжав кулаки и покраснев пуще прежнего, а услышавшие его ученики открыто засмеялись.
Вот я не пойму, он и правда глупый или прикидывается и отличный актёр? Если ты стесняешься своего хобби, то зачем рассказываешь о нём? Молчал бы в тряпочку и всё.
— Что ж… — протянула Елена Александровна с кривой улыбкой и, покачав головой, спокойно произнесла. — Можешь садиться на место.
Издав сокрушённый вздох, Патрик обречённо упал на стул и схватился за голову.
Мда уж… Хороший мне сосед попался, ничего не скажешь.
— Откройте свои тетради и записывайте, — взяла учительница учебник в руку. — Основы термодинамики…
Услышав тему занятия и увидев, как одноклассники стали записывать, я покачал головой и, абстрагировавшись, стал смотреть в окно.
Конспектировать или запоминать то, что будет вести Елена Александровна не было нужды, я и так всё это знаю, и даже больше. Поэтому можно расслабиться и наблюдать за облачками. Ну или за пролетающим вдалеке огромным авианосцем класса Геликарриер, который я называю по простому — Гелик. А если она решит, что я её не слушаю и задаст какой-то вопрос, то просто отвечу и всё.
Эх… А ведь это только первый день в академии.
Глава 13
Первый день уроков в академии закончился, после чего Елена Александровна нас отпустила заниматься своими делами и обживаться. За остальное время уроков эксцессов, как было с ирокезом, не произошло, что очень радует. Мой сосед же, за всё время нашего с ним просиживания парты, ни разу со мной не заговорил. Он просто делал вид, что меня банально не существует и старался даже не смотреть в мою сторону.
Кстати, по поводу наказания. После урока математики, который являлся последним, учитель сказала, что мы с Патриком должны будем первым делом разобрать склад со спортивным инвентарём. И, как я понял, мне не дадут определённое задание на две недели, а будут нагружать всякой бредовой работёнкой, типа: убери, подай, иди к чёрту, не мешай.
Что ж… Возможно, так даже лучше. Разнообразие хоть какое-то. А то было бы невесело, если бы пришлось две недели стоять с веником возле какого-нибудь корпуса и собирать листву.
Поначалу, по прибытию в общагу, я хотел засесть за изучение правил и устоев академии, получив всю нужную инфу. Но, сняв телефон с зарядки и увидев множество пропущенных, а также сообщение от Алексея, я отложил эту идею на время.
Отправитель: Алексей
«Нужна твоя помощь, срочно!»
Что у него случилось я не знал, а трубку он не брал. Поэтому, забрав телефон, переодевшись в свою одежду, в которой приехал, и заперев комнату, я сразу же двинулся на выход из академии, попутно вызывая такси на парковку.
Последний раз подобные сообщения Лёха писал мне, когда у него действительно были проблемы и мне пришлось идти с ним на разборки, где я и получил ножевое в ногу. Тогда у него была небольшая война с другим авторитетом Москвы и он нуждался в помощи из-за недостатка людей. Что ж… Надеюсь, в этот раз всё по другому.
Криминал Москвы вообще странная штука. Я бы назвал его подобием якудзы, со своими правилами и понятиями. А рулит всем этим криминалом собрание авторитетов, носящее название Семь Колец.
Лёша один из них и на общих сборах восседает за круглым столом в тускло освещаемой комнате, где вместо воздуха табачный дым. А вместо воды — алкоголь.
Так вот, именно с другим авторитетом-кольцом у него и была войнушка. Не поделили кусок территории. Ну, как это обычно бывает, один барыга толкнул дурь не в том месте, его заметили, прижали к стенке и понеслось.
Хорошо, что тот конфликт быстро разрешился, без гор трупов и жертв среди невинных, попавших под руку.
Запрыгнув в такси, водителем которого оказался большеносый представитель горных регионов, я двинулся к себе домой, где планировал пересесть на мотоцикл, а там прямиком до базы.
— Запрещены драки внутри стен. Умышленные и прямые оскорбления достоинства и чести… — тихо пробормотал я, пялясь в экран телефон и читая правила Имперской Академии.
Ехать предстояло минут 20–30, судя по навигатору, так зачем терять время?
А почитать здесь было что. Оказывается, я крупно ошибся. Нет никаких попыток в драке и прочего… За это сразу же грозит исключение. Чем вообще думал ирокез, когда быканул на вступительных, а потом и на меня? К чему был весь его запал, если он знал, что его могут исключить?
Впрочем, судя по тому, что директор его простил второй раз, ошибки допустимы. Вопрос в другом, это отношение именно к Патрику или ко всем? Я был второй и потерпевшей стороной в том конфликте и ко мне вопросов нет. Но, что если зачинщиком буду я? Мало вероятно конечно, но всё же.
Как бы я не хотел кому-то разбить рожу, придётся держаться. Если меня исключат из академии, то нашему договору с ЦОБ конец, как и Лёхе. Но даже осознавая это и принимая, я знал, что если в силу непреодолимого я всё же облажаюсь и голова моего друга окажется
