Чехов насторожился: "Еще не хватало. И сюда добрались репортеришки! Хорошо, что я в темных очках. Надо бы и бороду сбрить... Правильно, сегодня же и сбрею... Без бороды даже лучше - все лицо ровно загорает."
- А вот, господа, он в том доме живет. Вон, видите - вывеска.
- Спасибо, мистер. - иностранцы поспешили к дому.
Чехов быстро сложил шезлонг и ушел с пляжа.
Американцы подошли к дому на котором висела вывеска:
"ЧЕХОВ И СЫН.
ПОДБИВАЕМ КОСЯЧКИ,
СТАВИМ НАБОЙКИ,
ПОПРАВЛЯЕМ КАБЛУЧКИ,
ПОЧИНЯЕМ ПОДМЕТКИ,
САМЫЕ РАЗНОЦВЕТНЫЕ ГУТАЛИНЫ ТОЛЬКО У НАС!"
- Оу! Я вижу у этого писателя хороший бизнес. Смотри, парень, какая шикарная витрина.
Они вошли в помещение. Посреди комнаты на табуретке сидел старик и приколачивал подметку к ботинку.
- Гуд морнинг, мистер. - поздоровались американцы. - Где мы можем видеть мистер Чехов?
Мужчина перестал приколачивать подметку, строго оглядел американцев, вынул изо рта гвозди и сказал:
- Я - Чехов. Чего изволите?
Американцы удивленно переглянулись.
-Я не понимаю этих русских. - сказал по-английски Брюс Харпер, - Один ботинки в озере топит, другой их ремонтирует."
Джек Виллис пожал плечами.
- Наконец мы вас найти. - сказал Харпер, улыбаясь до ушей.
- Нас прислать к вам русский писатель Куприн, который делать дринкин эври дей и не может решать наша проблем. -- Виллис развел руками.
- Какие дырки? - переспросил Чехов.
- Куприн пить много водка с его младший брат Ленька Андреев и писать фальшивый письма для русский народ вместо Лев Толстой.
- Фальшивые письма? Вам, наверное, в участок надо. А здесь ботинки чинят.
- Ботинки! - обрадовался Джек Виллис и закивал головой. - Это мы понимать. Великий русский суперписатель Толстой топить в озеро ботинки.
- На хрена ж он ботинки топит?
- Справедливый человек.
- Ничего себе! Я горбачусь всю жизнь - подметки приколачиваю. А они с жиру бесятся! Обувь топят!
В дверь заглянула какая-то женщина.
- Здравствуйте, Сергей Кузьмич. - обратилась она к Чехову. - А я вам полботинки принесла.
- Сергей Кузьмич? - удивленно переспросили американцы. - Сергей Кузьмич? А где Антон Палыч?
- Какой Палыч? Не знаю я никакого Палыча. Здесь есть я и мой сын Борька. И все. Остальные - бабы. Среди них тоже Палычей нет.
Вечерело. Чехов с удовольствием выпил стакан молока и сел писать письмо брату.
"Здравствуй, брат Михаил.
В Ялте довольно скучно. День мой начинается с того, что я просыпаюсь в восемь утра и ковыляю на пляж, где завтракаю вареной кукурузой с солью и загораю в шезлонге часов до двенадцати. Потом возвращаюсь домой, обедаю и сплю часов до пяти. В пять спадает жара и я снова ковыляю на пляж. И так каждый день! Вареная кукуруза осточертела, а жареного и копченого мне, как ты знаешь, нельзя.
Одолели меня репортеры и прочая праздношатающаяся публика, поэтому приходится носить темные очки. Но все равно узнают, черти! Сегодня вечером сбрил бороду. Надеюсь, это поможет. Правду сказать, без бороды даже удобнее. Во-первых, я теперь выгляжу значительно моложе, а во-вторых - все лицо ровно загорает. Рекомендую и тебе побриться. Ты сразу оценишь всю прелесть побритости, когда увидишь как с тобой станут заигрывать молоденькие актрисы. А помнишь, как мы в Саратове, в старой гостинице с М.В. и К.Л.?
Здесь отдыхает нынче жена Александра Ивановича Куприна. Это, я тебе скажу, хлеще в пять раз, чем моя Книппер! Можешь себе представить, каждый день на пляже она пристает ко мне с разговорами. Вот холера! Жалуется на своего пьяницу мужа и свою, якобы, загубленную жизнь. Просит меня, чтобы я поучил Александра Ивановича писать как следует, чтобы он де зарабатывал такие же деньги, как я. Дура! Я очень понимаю Куприна, почему он так закладывает. Временами хочется запустить в нее кукурузным початком. Но воспитание..."
- Мистер Антон Палыч Чехов?
Чехов поднял голову. На террасе стояли двое давешних иностранцев. "Эх, мать честная! Добрались таки!"
- Чем обязан столь поздним визитом? - холодно спросил он.
- Вы действительно есть русский писатель?
- Слава Богу, не немецкий.
- Антон Палыч Чехов?
- Угадали.
- О кей. У нас к вас есть маленький дело.
- Хочу предупредить, господа, что я здесь на отдыхе и ни за какие дела браться не собираюсь.
- Мы сожалеем. У нас к вас есть очень маленький дело, который не отнимет много время. Нас к вас прислать русский пьющий писатель Александр Иванович Куприн.
-- Йес,-- кивнул второй.
- Я и без вас знаю, что он пьющий. Мне его жена все уши прожужжала.
- Александр Иванович Куприн рекомендовать вас, как великий русский непьющий писатель. Мы хотеть, чтобы непьющий писатель Чехов написать открытый письмо к русский народ, чтобы русский люди вступать в американский общества трезвость для молодых люди и делать гимнастика.
- Какое еще письмо я должен писать?! Какая еще, к черту, гимнастика?
- О кей. Чуть-чуть время. Мы -- американцы. Вот наши документы... Мы приехать из Америка для открывать в Россия американский общества трезвость для молодые люди. Для эта цель мы искать поддержка. Сначала мы приехать к великий русский непьющий писатель Лев Толстой, который нам отказать, потому что он должен пахать поле и продавать лошадь. Мистер Толстой посылать нас к другой русский писатель Александр Иванович Куприн. Но мистер Куприн подшутить над нами, он много пить водка с младший брат Ленька и писать фальшивый письма к русский народ. Тогда он посылать нас к вас, потому что вы есть один русский непьющий писатель, кроме Толстой, который занят. Вы есть последний шанс.
Чехов задумался. "С Куприным ясно. - думал он, - А вот Толстой-то почему отказался?.. Во всяком случае, если Толстой отказался, то и мне лезть не следует."
- И почему же вам отказал Лев Николаевич? - Он побарабанил пальцами по столу.
- Толстой говорить очень странные вещи. Он говорить - чтобы не пить водка и виски -- не надо собираться в общества трезвости, а если собираться в общества трезвости - то надо пить водка и виски.
- Ну и ну! - восхитился Чехов. - Какой ответ! Как вы говорите он сказал?
- Толстой говорить - чтобы люди собираться и пить водка и виски. А если не пить водка и виски, то они и не надо собираться.
- Ха-ха-ха! - Чехов снял с носа пенсне и протер стекла носовым платком. - Не хотите ли молочка, господа? Парного?
Американцы отрицательно замотали головами.
- Не хотите? Как хотите. - Чехов отпил молока из крынки и снова задумался: "Толстой, значит, отказался... Да-а-а... Черт знает, что за общество... Подпишешь какую-нибудь мерзость - а потом все над тобой смеяться будут. Или хуже -- назавтра счетец из ресторана принесут - дескать выпивал и закусывал, с вас сто рублей... Хорош бы я был! А Куприн-то странно, что не подписал. На него не похоже. Если бы подписал, вся Российская Империя за животы бы держалась." - Чехов надел пенсне и откинулся на спинку стула.
- Давно из Америки, господа? - спросил он американцев.
- Йес. Уже много время.
- Соскучились по своим?
- Йес. Соскучились. Джек Виллис иметь в Аризона птицеферма. И сильно скучать по своим индюшкам.
- А что в Америке сейчас носят? - поинтересовался Чехов. - Все вот так ходят - в клетчатых брюках?
- Йес. В Америка теперь есть такая мода - слушать горячий американский джаз и надевать американские брюки в клетка.
- А девушки надевать сверху вот такие блузка с брошка вот здесь и во-о-от такая юбка с разрезом до сюда вот здесь.
- Ага. Мне это пригодится для моего рассказа "Человек из Сан-Франциско". Меня Бунин попросил за него написать. Он в один журнал обещал, а ему теперь не до этого. Жениться собрался. Они в Питере с Леонидом Андреевым барышню не поделили. Мне Иван ее фото прислал, у нее нос - во-о-от такой! - Чехов приставил к носу остро заточенный карандаш. - А в Америке девушки красивые?
- Американские девушки самые лучшие в мире! Только очень толстые. Они кушать много хот догз.
- Ясно. Так и напишем. - Антон Павлович придвинул к себе листок бумаги и заскрипел пером. -" Джейн Форест была довольно толстая..."
Брюс Харпер покашлял.
- Как нам быть с наша проблема? - неуверенно спросил он. - Вы писать для нас письмо к русский народ?
- А?- Чехов оторвался от бумаги.- А я вам разве не сказал?.. Нет?.. Так я, господа, ничего писать не буду.
- Но по-че-му вы не писать?! -- воскликнули хором американцы.
- А так. Не буду и все. И вообще, господа, уже поздно. - Чехов вытащил из жилетки часы на цепочке. - Ого! - Он поднялся из-за стола. - Мне спать пора. У меня - режим. Приятно было познакомиться.
Антон Павлович выпроводил американцев с террасы и закрыл за ними дверь.
" Тру-ля-ля ... Действительно, пора ложиться."- Он зевнул и потянулся.
Чехов вошел в спальню и не раздеваясь прилег на кровать. "Вот и день прошел ... Ловко я их... Пускай едут к своим индюшкам гимнастику делать... Толстой молодец. Мудрый старик. Как это он им сказал? Если не пьешь - так нечего и собираться. А если собираешься - так пей. Каждая вещь должна употребляться по своему назначению ... Вот и у меня для красоты ружье над кроватью висит, а из него стрелять следует. Завтра же надо будет пострелять."
