– Ладно, дело твое. Точнее твоего трастового фонда. Меня очень заинтриговал мальчик. Я могла бы сесть в самолет, прикрыв эпиляцию с педикюром леггинсами и ботинками. О, – она замолчала. – Марко? Мне необходимы фланелевые рубашки!
– Не бери с собой Марко, – предупредила я.
– Он всюду следует за мной. Его знание португальского нереально облегчило путешествие.
– Пусть не приезжает сюда. Когда он рядом, ты ведешь себя по-другому.
– Как? Беспомощно? – пошутила Финли, но нам обеим известно, что она становилась ноющей и нуждающейся со своей «нянькой» поблизости. Марко наняли для работы не обычным помощником. Он не только носил сумки и следил за расписанием, так же был ее байером, стилистом, барменом, медсестрой, официантом, дизайнером и верным спутником в путешествиях.
– Ненавижу Финли и Марко. Мне нравится только Финли.
– Поправка: ты любишь Финли. И Марко едет со мной.
– Тогда он не останется здесь.
Ее надутый вид ощущался через телефон. – Сниму для него номер в отеле. И если что-нибудь понадобится, позвоню.
– Финли, Господи, – я взяла залежалую пачку сигарет с приборной панели машины отца и начала шарить вокруг в поисках зажигалки. Откинув серебряную крышку, зажгла огонек и сразу же сделала затяжку.
– Куда направляешься? – Ее голос звучал раздраженно.
– Решила не мешать бригаде уборщиков расчищать «зону боевых действий».
– Неужто все настолько плохо? А еще меня отчитываешь за Марко? – возмутилась она.
– Погоди немного. – Я сосредоточилась на параллельной парковке, после чего заглушила двигатель и докурила сигарету.
– Ты еще здесь? – Спросила Финли.
– Да, – ответила, выдохнув остаток дыма. Белое облачко выскользнуло сквозь приоткрытое ровно настолько окно, чтобы убедить отца в предпринятых попытках.
– Элли, тебе пора перестать себя так вести. Любому терпению приходит конец.
– Чего я и добиваюсь, – я затянулась в последний раз и выбросила окурок в окно. Затем вылезла из машины и раздавила остаток сигареты пяткой.
Наклонилась его поднять, после чего выкинула в ближайшую урну.
– Тебе повезло, – раздался голос у меня за спиной.
Прислонившись спиной к кирпичной облицовке магазина автозапчастей и скрестив на груди руки, стоял Тайлер, неподалеку от него был припаркован грузовик с логотипом лесной службы США.
– Прошу прощения? – Переспросила я.
– Если бы ты не подняла окурок, я бы мог тебя арестовать.
– Тебя должны были предупредить, что ты не полицейский.
– Зато дружу с некоторыми из них.
– Да ты просто неимоверно крут.
– Как дом?
– Разнесен в пух и прах. Приятно было повидаться, – произнесла я, отворачиваясь.
Звук его шагов преследовал меня по пятам. – Я просто... пошутил, – сказал мужчина, в конце концов, оказавшись рядом. Он протянул мне черную пачку «Мальборо».
– Что это за хрень? – спросила я.
– Предложение мира?
– Предлагаешь мне рак?
Он усмехнулся и убрал пачку в боковой карман синей форменной куртки. – Куда идешь?
Я остановилась, повернулась к нему, тяжело вздохнув. – Ты - придурок.
Он моргнул, и на его лбу образовались те прекрасные линии, по лицу расползлась улыбка, обнажая идеально белые зубы. – К чему ты клонишь?
– К тому, что ты должен был меня трахнуть и оставить в покое.
– Ладно?
Он какое-то время смотрел на меня взглядом полным отвращения. Его изношенные ботинки были начищены, отглаженные синие брюки-карго сморщились в некоторых местах после проведенных в них половины дня, а рубашка потеряла свой цвет. Тайлер был трудолюбивым работником и гордился тем, чем занимался. Наверняка не пропустил ни одного дня службы, но на этом его чувство ответственности и завершалось. Без сомнений, Тайлер Мэддокс разбил также много сердец, как и я. Я заслуживала именно такого парня, даже несмотря на то, что не собиралась находиться рядом с ним.
– Ты говоришь со мной. Хотя обещал этого не делать.
Тайлер засунул руки в карманы брюк и пожал плечами, невинно улыбаясь, словно никогда прежде не занимался сексом на одну ночь. Подобному очарованию невозможно научиться. – Я сказал, что не буду звонить.
Я скрестила на груди руки и, нахмурившись, подняла на него взгляд. Обалдеть, до чего он высокий. – Ты меня не интересуешь.
На его щеке появилась ямочка, заставив внутреннюю часть моих бедер сжаться. – Так и не скажешь, судя по прошлой ночи.
– Это было вчера. Теперь я протрезвела.
Он поморщился. – Ауч.
– Беги отсюда, – добавила я.
Он расправил плечи. – По-твоему, я похож на того, кто убегает?
– Только когда дело доходит до женщин, именно по этой причине я тебя и трахнула.
Он нахмурился. – Ты... забыла принять свои лекарства или что?
– Да. Именно. Эмоциональная травма, тяжелое прошлое, выбирай сам. Продолжишь разговаривать со мной и скорее всего обзаведешься новой слишком навязчивой подружкой. Как тебе такое?
– Ладно, Элли, – он приподнял руки в защитном жесте. – Я все понял. Претворюсь, что ничего не было.
– Спасибо, – ответила я.
– Но мне чертовски понравилось и не прочь повторить.
– Не могли бы мы стать друзьями с привилегиями, только без той части, где нужно дружить?
Он задумался над моими словами.
– Ты похоже злобная стерва. Но это как ни странно интригует.
– Убирайся.
– Уже.
– И не возвращайся.
– Ни за что на свете, – он открыл пассажирскую дверцу грузовика. Его сложно было назвать обиженным скорее наоборот, что в свою очередь задевало меня. Большинство людей были более восприимчивы к моим оскорблениям в отличии от него.
На улицу вышел Зик и замер при виде меня. Он помахал рукой, затем оббежал машину спереди к водительской дверце. Мужчины перекинулись несколькими словами, после чего Зик завел двигатель.
– Кто это был?
Я повернулась и увидела позади себя Стерлинга. Он походил на банковского управляющего, изо всех сил стараясь подражать отцу, генеральному директору «Aerostraus Corp». На нем был темный шерстяной тренч, шарф, часы за три тысячи долларов, и вопреки консервативному одеянию на голубой рубашке не имелось галстука – а верхняя пуговица расстегнута. Он умудрился пройти по заснеженному тротуару, не намочив итальянские ботинки.
– Поцелуй меня, – попросила я.
– Фу, – ужаснулся он. – Нет.
– Поцелуй, идиот. Прямо сейчас. Только как следует. Ты у меня в долгу.
Сжав ладонями мое лицо, Стерлинг прижался своими губами к моим, обслюнявив весь рот, зато прекрасно изобразив нужную мне сцену. Грузовик промчался мимо, и когда он оказался достаточно далеко, я отпихнула Стерлинга.
С гримасой отвращения он вытер свой рот. – И зачем я это сделал?
– Чтобы избавиться от парня.
– Преследователь или лох? – Стерлинг пригладил набок темные волосы.
– Не угадал. Просто для закрепления эффекта.
– Мы все еще идем на бранч? – Спросил он. И снова вытер рот уже с меньшим отвращением.
– Идем, – ответила я, потянув его в кафе «Вайнона».
Мы заняли столик у окна, и Стерлинг сразу же взялся за меню. Его палец проследил каждую строчку, проверяя ингредиенты. Он не был аллергиком, обычным снобом.
Я закатила глаза. – Зачем тебе меню? Мы постоянно здесь едим.
– Меня не было три месяца. У них могло появиться что-то новое.
– У них никогда не появляется ничего нового.
– Заткнись. Не мешай читать.
Я улыбнулась и проверила свой телефон, пока он изучал меню десятилетней давности. Семья Стерлинга владела домом рядом с нашим, один из многих по всей стране и пустующим большую часть года. Стерлинг стал для меня своим человеком, когда я застукала его в четырнадцать лет в полном одиночестве и нетрезвом состоянии рядом с деревом на границе нашего участка. Он оказался очередным ребенком с трастовым фондом и жаловался на тяготы жизни, имея в прямом доступе миллионы, но лишенный родительского внимания по направлению в жизни.
По наставлению отца Стерлинг вложил все свое богатство в успех каждого отдельно взятого дня, что сделало моего друга несколько угрюмым. Мнение отца Стерлинга, Джеймсона Веллингтона, в отношении значимости собственного сына постоянно менялось в зависимости от акций, позиции совета директоров и как сильно в тот день доводила жена.
– Как прошла вечеринка? – спросил Стерлинг, не глядя на меня.
– Ой. Я собиралась тебя пригласить. Но все получилось спонтанно.
– Слышал там зависали местные.
– Кого же еще мне приглашать?
– Меня?
– Финли уехала.
Стерлинг поднял на меня взгляд на несколько секунд, затем вернулся к меню. Он больше его не читал. – Не говори ей о поцелуе. Я согласился только потому, что был у тебя в долгу.
– Не буду. Иначе она возненавидит меня, потому что признает сама или нет... она тебя любит.
– Любит?
Я наклонилась вперед, внезапно ощутив раздражение. – Ты прекрасно знаешь, что любит.
Он, казалось, расслабился.
