В тройку их не повезешь. Тамошние копы доставят их к общаге вместо такси, а мне придет п….ц. Б…..ь, вот зачем я в это вписался? Мне что, больше всех нужно? Скучно жить стало?
Так, размышляя о сложившейся ситуации, я завернул за угол, оказавшись в темном переулке.
Мальчишка стоял рядом с мусорным баком, у выхода с барной кухни. И едва заметив меня, он отошёл от кирпичной стены и шагнул ко мне. А вот второго дилера не было:
— Ну и где твой поставщик? — усмехнулся я.
— Здесь — донесся до меня басовитый голос. Я обернулся. Один из дилеров стал за моей спиной, закрывая путь к отступлению. Высокий, широкоплечий тип, лица которого из-за глубокого капюшона, накинутого на голову я рассмотреть не смог. Он стоял, широко расставив ноги и спрятав руки в карманы кофты.
— Он, — дилер указал на невысокого паренька, который крутился у мусорных баков. — Сказал, что ты ищешь транквилизаторы. Мне нужен рецепт. Ты его принес?
Я сделал понимающий вид:
— С изображением мертвых президентов? А таблетки-то достал?
Вместо ответа дилер молча вытащил из кармана прозрачный полиэтиленовый пакетик — зиплок, в котором лежала горсть разноцветных колес.
— Лучшего качества, прямиком из-за океана.
Я извлек несколько купюр. Протянул их дилеру. Вот и устроил ловлю на живца.
Дилер ловко спрятал деньги и, оглянувшись по сторонам, протянул мне пакетик. И в этот момент, случилось сразу несколько событий: во-первых, дилера окутал ярко-красный силуэт. А над головой появилась уже знакомая красная надпись.
"Имя: Никола.
Наркоторговец.
Принадлежнось к банде: наркокартель "Гидра".
Шанс на социальное перевоспитание: существо не поддается социальной адаптации".
Скорее всего, система так намекнула на мои дальнейшие действия. Но сделать я ничего не успел… Потому что в темноту переулка шагнул тот самый аниматор в зеленом костюме. Он встал за спиной дилера. В его руке кто-то тускло блеснуло в свете уличного фонаря. А затем продавец коротко вскрикнул и мешком осел на грязный асфальт переулка. Что-то заорал паренек-цыганенок, а аниматор, с зажатым в ладони ножом, шагнул в мою сторону. С лезвия финки капала кровь и я попятился назад, ожидая удара.
Лица аниматора я не видел, его закрывали поля шляпы. Но вот глаза…. Глаза этого существа сильно отличались от человеческих. Потому что в зрачках вспыхивали и гасли багровые огоньки.
Убийца остановился, секунду изучая меня. А затем насмешливо прикоснулся кончиками пальцев к полям шляпы, будто бы прощаясь, и, оттолкнув меня, метнулся в сторону от убитого, стараясь пересечь узкий проулок.
Спина встретилась с кирпичной стеной, враз вышибая из меня дыхание. В затылке запульсировала тупая боль.
И тут в дело вмешалось “в третьих".
— Полиция! Стоять! — раздался резкий окрик со стороны проспекта. И где-то в отдалении ярко вспыхнул, ослепив, ближний свет фар. А следом завыла полицейская сирена. Я прикрыл лицо рукавом и отвёл в сторону голову, чтобы уберечь глаза от яркого света, но помогало это мало.
— На колени. Руки за голову, — раздался грозный окрик.
“Приехали, б….дь”, - подумал я, выполняя полицейские требования. А через секунду, на запястьях с хрустом закрылись холодные металлические браслеты наручников.
К моему огромному удивлению патpуль доставил меня не в "тройку". Вместо этого машина колесила по вечерним улицам добрых полчаса, остановившись у участка северо-западного района. Совсем неподалеку от моего дома. Если сейчас попробовать заставить снять наручники и дернуть от конвоя — минут через пять буду спокойно спать в своей квартире. Заодно и проверю, сработает ли на патрульных навык манипулятора. Впрочем, этот план быстро потерпел фиаско.
— Приехали, выходим, — обернулся ко мне усатый сержант лет сорока в темно-красной форме.
Сидевший рядом со мной полицейский, выполнявший роль конвойного, открыл дверь и вышел из машины. Я послушно выбрался наружу, осмотрелся по сторонам. И едва не выругался: прямо над входом в отдел был закреплен глазок камеры видеонаблюдения. Это плохо. Полицейские вряд ли стали бы трепаться, что подозреваемый сквозанул от них, запудрив мозги. Сказали бы, что я сбежал ещё в той темной подворотне. Отчитались бы, что при проверке никого не обнаружили. А вот камера наверняка срисовал мой профиль. И обмануть искусственный интеллект, увы, уже не выйдет.
По пустой безлюдной стоянке в отделение вели закованного в наручники подозреваемого. Конвоир со скучающим видом шел рядом. Он расслабился и потерял всяческую бдительность. За что и поплатился. Уже возле металлических дверей отдела, сковывающие руки браслеты полетели на землю, а конвоируемый развернулся и сильно, с размахом, влепил не ожидавшему подвоха полицейскому кулаком в лицо. Как по мне, удар вышел хорошим. Таким, что сбил полисмена с копыт. Фуражка слетела и упала на мокрый асфальт. Конвоир рухнул на колени и затряс головой, пытаясь прийти в себя. И тут же получил удар в лицо носком ботинка.
К моему удивлению, страж правопорядка даже не пытался оказать сопротивление. Просто закрывал лицо от осыпавшегося на него града ударов.
— Эй, — осторожно заметил я, кивнув в сторону проводимой экзекуции. — Кажется, там вашего избивают.
Полисмены, которые сопровождали меня к следователю, застыли, озадаченно переглядывались. Они явно не знали, что делать дальше. Вмешаться в драку? Тогда подозреваемый, задержанный на месте убийства может в тапки дать. То есть, попросту говоря, сбежать. А если не вмешаться, то этот псих может коллегу насмерть убить.
— Да не сбегу я, — успокоил я полицейских. — Спасайте своего, пока этот его не убил.
Конвоиры поверили мне на слово. Торопливо бросились на подмогу избиваемому полицейскому. Я же сел на капот, достал закованными в браслеты руками из кармана сигарету. Закурил, с интересом наблюдая за разворачивающимся во дворе зрелищем. На мой взгляд, задержанный выступал вполне достойно. И подкрепление в виде пары полицейских его вовсе не испугало. Он отскочил от избиваемого стража правопорядка, и с размаху заехал коротко стриженной головой в лицо усатому, сбив того с копыт. У меня чуть слезы не навернулись на глаза, от такого зрелища.
— Настоящий воин, — с уважением пробормотал я, наблюдая за тем, как парень бросил избивать скулящего конвоира и деловито принялся мутузить подоспевших ему на помощь товарищей. Глаза задержанного горели каким-то фанатическим огнем, а длань воздымалась и опускалась, отвешивая сильные, добротные тумаки на головы наседавших на него противников.
— Божественно, — я, затянулся и выбросил окурок в урну, и встал с капота. — Невиданная доселе красота.
Впрочем, даже такой воин не мог долго противостоять трем
