– Отец не хочет, чтобы меня тревожили во время занятий, – откликнулась Мелли, не отрывая глаз от партитуры.
– Мистер Барнетт – хозяин в доме, а я – хозяйка на кухне.
Долорес стояла в двери, давая понять, что пришла не просто так.
– Тогда переведите звонок сюда, – попросила Мелли.
– Кто говорит про телефон? Идите и не задавайте вопросов.
Кухарка повела ее через левый флигель, чтобы не идти мимо кабинета Гарольда.
– Сюда, – сказала она, указывая на одну из дверей.
В комнате Мелли ждал Саймон, сидевший на подоконнике.
– Что ты здесь делаешь?
– Ты перестала отвечать на мои звонки, вот я и пожаловал сам.
– Мне не говорили, что ты хотел со мной поговорить.
– Ты никогда не проверяешь сообщения?
– Какие еще сообщения?
– Господи, Мелли, в какой эпохе ты живешь? Служба сообщений доступна повсеместно, достаточно просто к ней обратиться.
– Как?
– Я тебе объясню. Но я здесь не для того, чтобы учить тебя пользоваться голосовыми командами.
– А для чего?
– Хочу повезти тебя на уик-энд в Барнстейбл, меня пригласили друзья, а я не хочу ехать один. Ты в курсе, что я не волшебный принц, мечта женщины, но я все равно тебя увезу, захочешь ты или нет.
– Если я соглашусь, то это не будет похищением.
– Тогда не соглашайся, – ответил Саймон и потянул ее за руку.
– Подожди, мне надо взять кое-что с собой.
– Нет, мы рискуем столкнуться с твоим папашей. Я оставил машину за кухней именно для того, чтобы этого избежать. Он найдет тысячу причин, лишь бы не выпускать тебя из дому.
Времени на размышления у Мелли не было. Саймон уже тащил ее наружу на глазах у своей сообщницы-кухарки, радовавшейся, что обставила хозяина. Мелли при ней выросла, и происходившее в последние недели было ей совершенно не по вкусу. Она даже жаловалась Уолту, сетуя, что отец буквально запер малышку в четырех стенах, и Уолт, разделявший ее недовольство, двумя днями раньше надумал, отвезя мадам на вокзал, к нью-йоркскому поезду, перед возвращением заехать в Симфони-Холл.
Теперь кабриолет Саймона мчался на юг по трассе МА‑3S. До Барнстейбла было полтора часа езды. Волосы хлестали Мелли по лицу и лезли в рот, поэтому Саймон предложил ей свой шарф.
В небе не было ни облачка, над пляжем высился деревянный дом. Его внутреннее убранство оказалось нехитрым, но полным очарования. Овальная гостиная купалась в свете, лившемся в огромное окно, из которого открывался захватывающий вид на залив Кейп-Код.
Пиа и ее муж встретили их с распростертыми объятиями. Мелли эта молодая женщина сразу приглянулась. Она казалась очень естественной, с лица у нее не сходила улыбка.
Саймон представил Мелли обоим супругам, но предоставил им гадать, в каких отношениях он с ней находится.
– Только не говори мне, что привез меня сюда в качестве прикрытия! – шепнула ему Мелли, пока хозяйка дома вела их вверх по лестнице.
Саймону не пришлось отвечать: Пиа привела их в комнату с двуспальной кроватью и большим окном, выходившим на океан.
– Увидите, как хорошо здесь спится, особенно сейчас. Ночью будет прилив. Не знаю ничего более умиротворяющего, чем шум прибоя. Хотите – отдыхайте, хотите – прогуляйтесь по песочку. В шесть часов ждем вас на террасе на аперитив. Ужинать будем в доме. С наступлением вечера становится зябко.
После ухода Пиа Мелли посмотрела на Саймона и на кровать.
– Я отлично высплюсь на полу, – поспешно сказал он. – И я не храплю.
– Сколько народу ожидается на уик-энд?
– Мы с тобой и хозяева.
– Послушай, Саймон, раз они твои друзья, почему не сказать им правду?
– Потому что муж Пиа не умеет держать язык за зубами, а его родители состоят в дружеских отношениях с моими.
– Понятно. Что мне надеть вечером?
– Твоя кухарка любезно набила полный саквояж, он в багажнике машины. Пойдем полюбуемся пляжем, вещи заберем на обратном пути.
* * *
Пляж – рыжий полумесяц в окаймлении прибоя – протянулся до южной оконечности залива.
Как только они ступили на песок, Мелли разулась, приподняла край юбки и побежала навстречу волнам.
Саймон наблюдал за ней, сидя у подножия дюны. Мелли гонялась за чайкой, голосила так же пронзительно, как озорная птица, и наслаждалась теплом завершающегося дня. При ее приближении чайка с ворчливым криком взмывала в воздух, описывала небольшой круг и упрямо опускалась на песок в считаных метрах от того места, где взлетела. Так повторялось снова и снова. Казалось, игра забавляет не только Мелли.
Запыхавшись, она побрела к Саймону. Они стали вместе наблюдать за медленно клонящимся к западу солнцем.
– Знаешь, Саймон, – проговорила она, кладя голову ему на плечо, – мгновения жизни стоят того, чтобы их запоминать.
В комнате Мелли стала рыться в дорожном саквояже. Там обнаружилась широкая длинная юбка, блузка из хлопка, джинсы, нижнее белье, мягкие туфли, ночная рубашка, туалетный набор. Она подумала, что надо будет поблагодарить за заботу Долорес, не забывшую ничего, кроме ее лекарств. О них она и подумать не могла, так как Гарольд и Бетси никому не рассказывали, что дочь проходит лечение.
* * *
Пиа наготовила много всего вкусного. Перед десертом она вдруг засыпала гостью вопросами: как она познакомилась с Саймоном, чем занимается, что у нее за семья, каким было ее детство… Саймон пытался то ответить вместо Мелли, то поменять тему разговора.
Мелли предложила помочь убрать со стола. Когда она принесла в кухню тарелки, Пиа поманила ее за собой. Они вышли из кухни через заднюю дверь и встали в углу деревянной террасы, опоясывавшей дом.
– Куришь? – спросила Пиа.
– Нет.
– А я курю. – Пиа привстала на цыпочки и достала из-за светильника пачку сигарет. – Курение смертельно опасно, еще вреднее оно, когда куришь в одиночестве. Давно вы с Саймоном играете вместе?
– Давненько, – лаконично ответила Мелли.
Молчание тянулось, пока не кончилась сигарета.
– Диванчик в вашей комнате раскладной, – сказал она. – На нем Саймону будет лучше спать, чем на полу.
Подмигнув и далеко отбросив окурок, она вернулась в кухню.
* * *
Мелли ушла спать первой. Саймон появился в спальне немного погодя. Диван стоял не разложенный, Мелли приветливо хлопала по подушке рядом с собой.
– Можешь лечь здесь, только, чур, не раздевайся догола.
– Правда? Я тебе не помешаю?
– Честно говоря, хочется вспомнить, что чувствуешь, засыпая рядом с мужчиной.
– Так неважно с памятью? – спросил Саймон, растягиваясь рядом с ней.
– В последнее время все хуже.
Они потушили свет, и в темноте Мелли поведала Саймону обо всем происшедшим с ней после падения вертолета: восстановительная хирургия, трансплантаты, кома, пребывание в Центре «Лонгвью», пробуждение…
Больше всего Саймона поразил ее рассказ про «Нейролинк». Он вспомнил, что читал о нем статью, но тогда он решил, что восстановление памяти находится еще на стадии эксперимента. Мелли заверила его, что, напротив, до нее уже сотне пациентов провели «восстановление» и что список людей, желающих сохранить свою память, постоянно растет.
Саймон сообщил, что бывший знакомый как-то похвастался ему за ужином, что один его друг подвергся подобной операции после мотоциклетной аварии. Тогда он не поверил, решив, что знакомый просто пускает пыль в глаза.
– Этот твой бывший знакомый, какой он был? – спросила Мелли, зевая.
– Красивый и неверный.
* * *
Наутро, открыв глаза, они увидели в окне такое же ясное небо, как накануне.
Мелли сильно удивили вещи Саймона, оставленные на стуле.
– Тебе не нравятся эти брюки? – в свою очередь, удивился Саймон.
Мелли промолчала. Она была готова поклясться, что на мгновение разглядела на футболке Саймона рисунок: повешенная на дереве колдунья. Теперь на футболке ничего подобного не было.
После плотного завтрака Пиа сообщила им, что до вечера они предоставлены сами себе. Если в полдень у них разыграется аппетит, то к их услугам весь Барнстейбл, где нет недостатка в очаровательных кафе и ресторанах. Лучший совет заключался в том, чтобы осмотреть городок, кишевший картинными и прочими галереями.
Мелли и Саймон так и сделали. Улочки городка их очаровали, но не все галереи, на их взгляд, отвечали высоким требованиям вкуса.
В порту Саймон предложил Мелли прогуляться по пирсу, до тележки одинокого торговца, чтобы подкрепиться его булочками и кофе.
– Вчера вечером я оценил твою смелость, – сказал Саймон.
Молодой гитарист радовал гуляющих, наигрывая старинные мелодии. Когда с ним поравнялась Мелли, он напевал: «And here’s to you, Mrs. Robinson…»
– Я с удовольствием ломала комедию, – заговорила она, опомнившись после короткого оцепенения. – Вечер удался, от Пиа я в восторге.
– Я про наш разговор в спальне. Я был очень тронут твоей откровенностью. Нужна смелость, чтобы все это мне рассказать. Ты бросилась в воду не раздумывая.
