КОДИ. Это пи́сать дырка, семь могучих эпистол. (Джимми дует) Весь ветер… (смеется)…сплошь полое дутье. Дырка вон там… вот она тебе
ТРЕТЬЯ НОЧЬ
КОДИ (распевая за столом). Никаких больше баб…
ДЖЕК…в коленвале
КОДИ. Меня отлупцевали… Что с этим делать
(распевая)
ДЖЕК. Глава первая (флейтирует на пикколо)
КОДИ…Давай погасим свет и поспим (распевая)
ДЖЕК. Первое предложение книги (читает) Я ПРИНИМАЮ СВОИХ ДРУЗЕЙ СЛИШКОМ ВСЕРЬЕЗ
КОДИ. Здорово, здорово, здорово
ДЖЕК. Почему, почему, почему это так здорово?
КОДИ. Чувак, это просто интонация у книги, какую я пытаюсь написать, чувак, та самая тональность, ты там выбрал верный тон
ДЖЕК (флейтирует). Ну лана. Второе предложение. (читает) ЛИБО ТАК, ЛИБО МНЕ БОЛЬШЕ НЕ НРАВИТСЯ ЖИЗНЬ
КОДИ. Чувак! Во терь ты заглубляисси, вот теперь это в точности – это прекрасно. Ат-лии-чная дурь. Вот это величайшее, что ты написал с тех пор, как поселился в этом доме. (ДЖЕК (смеется) Да ну?) Это как раз оно, так и надо, я все время думаю, это как раз те самые штуки, вот что Я пытаюсь писать, вот о чем Я думаю, в точности так
ДЖЕК. Ну, я так все время думаю, но никогда это не писал
КОДИ. Чувак… так и надо писать
ДЖЕК (читая). Я ПРО СВОЮ ЖИЗНЬ, КОНЕЧНО
КОДИ. Верняк. Это твое третье предложение
ДЖЕК. Третье предложение (флейтирует) СЛИШКОМ ВИНОВАТО ТЕПЕРЬ ВЕСЕЛИТЬСЯ… (ждет, флейтирует, никакой реакции) ЕСЛИ ПРИДЕТСЯ ПО-ВЗРОСЛОМУ ПРИСПОСАБЛИВАТЬСЯ К ЖИЗНИ БЕЗ ВЕСЕЛЬЯ, Я, НАВЕРНОЕ, ЛУЧШЕ ПОКОНЧУ С СОБОЙ
КОДИ. Иисусе Христе, ну и ну!
ДЖЕК. Но вместо того, чтобы зависать там, ты замечаешь, я пошел играть на флейте
КОДИ. Ага
ДЖЕК. Следующее предложение таково: и оно лучше того, что я собирался сказать. ЦЕРКОВНАЯ МУЗЫКА, ВОТ ЧТО ЛУЧШЕ ВСЕГО, СОВСЕМ КАК ЭТО АРТИ ШО ГОВОРИЛ. Мы играли церковную музыку на флейте…
КОДИ. У-гу
ДЖЕК…пластинка Арти Шо, Билли Холидей, «Мрачное воскресенье», самоубийственная пластинка Тридцатых…
КОДИ. Ага
ДЖЕК…ты не, правда, не знал этого? про пластинку?
КОДИ. У-гу
ДЖЕК. Ты связывал с нею Арти Шо?
КОДИ. НЕТ!
ДЖЕК. Интересно связать Арти Шо с этой пластинкой?
КОДИ. Да
ДЖЕК. Почему?
КОДИ. Ну, чувак, ты ж не ждешь от него, что у него такое внутри… со всеми этими пёздами мужик – слушь, если у мужика столько пёзд, у него на уме ничего другого и быть не должно
ДЖЕК. Про что, пизду?
КОДИ. Нет, не думать про пизду, нам не должно даваться право… иметь какой-то иной сорт мысли, кроме того, что лежит у них, этих маленьких девонек, между ног… Короче, если б он сказал всевозможной фигни типа того, чего, его б згрызло. Очень интересно
ДЖЕК. Так Арти Шо это и сказал (читает, флейтирует) Я ВСЕ ВРЕМЯ ЧУВСТВУЮ, ЧТО ВСЕ КО МНЕ ПРИДИРАЮТСЯ (Коди смеется) НЕ ТОЛЬКО КОДИ И ЭВЕЛИН, НО И ТЫ ТОЖЕ
КОДИ. Хии хии, «ты тоже», а?
ДЖЕК. Я ПЫТАЮСЬ НАЙТИ ХОТЬ КАКОЙ-ТО СПОСОБ СО ВСЕМ ЭТИМ ПОКОНЧИТЬ
КОДИ (смеется). Это хорошо, мальчонка, это чертовски хорошо. (Джек флейтирует) Очень хорошо. Ух, если б ты смог так писать… тысячу страниц (флейта)
ДЖЕК. Ага, ну, это не история. (флейтирует) Это что-то вроде истории?
КОДИ (едя за столом). Щщё бы… типа истории, про которую я хочу написать
ДЖЕК (читает дальше). Я ОЧЕНЬ ПОРЯДОЧЕН, ФАКТИЧЕСКИ, СЕГОДНЯ Я НАДЕЛ ВСЕ СВЕЖЕЕ, ЧТОБ В НЕМ ИДТИ НА РАБОТУ, ПОТОМУ ЧТО МНЕ СПЕРВА ПРЕДСТОЯЛ МЕДИЦИНСКИЙ ОСМОТР ВРАЧА, И Я ПОДУМАЛ, КАК БЕДНОМУ ГАДУ ЭТОМУ ПРИХОДИТСЯ ВЕЛЕТЬ МУЖЧИНАМ РАЗДЕТЬСЯ ДО ПОЯСА ПЯТЬДЕСЯТ РАЗ ВЕСЬ ДЕНЬ, ХОТЯ ОН УЖЕ К ЭТОМУ ПРИВЫК, КОНЕЧНО, А СМЫСЛ ТУТ В ТОМ, ЧТО Я НЕ, ИНЫМИ СЛОВАМИ, ФИШКА В ТОМ, ЧТО Я ЧОКНУТ, И МНЕ СЛЕДУЕТ СИДЕТЬ В УЮТНОЙ ПСИХУШКЕ, А МЫСЛЬ СДАВАТЬ КРОВЬ МНЕ НЕ НРАВИТСЯ
КОДИ (смеясь). Это здорово… отличная дрянь. Вот теперь ты в натуре заговорил. (Джек флейтирует) Весь этот чай наконец-то к чему-то привел
ДЖЕК. Правда что ли, эй?
КОДИ. Еще как, черт бы драл, правда. Надо нам еще этой дряни добыть
ДЖЕК. Но знаешь, на что это по звуку похоже…
КОДИ. На что?
ДЖЕК. Это звучит, как… Достоевский начинал эти, э, «Подполье», «Записки из подполья», господи, это что, он начинал там с того, что говорил, э, (флейта) «Ты мне не нравишься… читатель», чё-та типа такого… «читатель, ты ко мне придираешься». (играет «Там те глаза» с подвывертом на флейте) (а потом долгое соло) Теперь я напишу следующее предложение. (слабо флейтирует, затем волнисто, затем печатает, бац бац)
КОДИ. Ну радижбога, Джек, ты корочку почерствей не можешь сделать? (У. К. Филдзируя) (смеется один, пока Джек печатает) Господи-Исусе! Вишь, я подумал про эту строчку еще до того, как первую сказал… именно поэтому я сказал «радижбога», я подумал об… ударной фразе, вишь? – Я ей придал много веса, взвесил ее, вишь, потом после того, как сказал ее, я подумал «Ух, я слишком долго ждал, он может подумать, что мне пришлось думать об этой последней строчке». (Джек флейтирует) Я сперва подумал о первой строчке, в смысле – да, наверное, я так, в конце концов, и сделал, но вторая строка у меня была, не успел я еще закончить первые три слова первой строки, я просто… слишком долго ждал…
ДЖЕК. Ну все, мальчик, подойди сюда и расскажи-ка мне теперь
КОДИ (смеется). Я тебе расскажу, Джек, вот как я тебе расскажу – Я думаю, тебе надо чего, вопросы задавать, как, например – фух! чувак, вот минуту назад оно у меня было, почему ж я не выпалил – Блять! А причина, почему я не выпалил, птушто ты сказал: «Теперь я буду писать следующее предложение», поэтому я сел думать о том, как ты пишешь свое следующее предложение, и я подумал себе: «Вот если он теперь сможет задать себе вопросов… это, это, э, он инстиктно узнает, что это в нем такое, что таково», чего тут, тогда можешь составить об этом утверждение, типа: «Я очень порядочен», только на гораздо лучшем уровне, типа если б он – Иисусе-Христе, я пытаюсь думать, о чем это я думал… Я не… черт!..поглядим-ка… (Джек флейтирует и ждет)… (Джек печатает)… (шестьдесят секунд)
ДЖЕК. Давай дальше, Коди
КОДИ. Чувак, я думаю. Я только что всю последнюю минуту потратил, думая, и у меня случился полный запор
ДЖЕК. Ну, говоря об этом, погляди на это вот предложение. (флейта) Так. Касаемо… МАГНИТОФОН ВРАЩАЕТСЯ, ПИШМАШИНКА ЖДЕТ, А Я СИЖУ СЕБЕ С ФЛЕЙТОЙ ВО РТУ. А ты, значит, просто сидишь, думая, покуда я играю (играет на порхучей флейте)
КОДИ. Вот ровно это я и делал, но про мысль помыслить не мог. И, наверное, помыслить о ней не могу, как и подумать, отчего меня заперло, потому, что я ее не формализовал или не думал о ней подольше, как только мысль меня торкнула, чего, я ее не продумал, потому что собирался ее выпалить. Черт, да если б я просто заговорил – (Коди пускает воду в раковину, флейта дует, водяная флейта) У тебя кофе остывает. Я сам тебе его принесу, только не знаю, какой (на самом деле имел в виду, говорит он, что не знал, хотел я со сливками или сахаром, или чем)
ДЖЕК. Вишь, какой ужас, когда никто не слушает
КОДИ. Ох, чувак, ага, я знаю, какой это ужас. Господи, да
ДЖЕК. Почему это – я вот теперь схожу с ума, вишь, всякий раз, как что-нибудь начинаю, я свихиваюсь. Это мое следующее предложение. (пантомимой показывает распад у пишущей машинки, рушится на пол) Видишь? Что там было? Про —
КОДИ. «Всякий раз, как что-нибудь начинаю, я свихиваюсь»…
ДЖЕК. А… (печатает) Нет, нет, нет, я этого не говорил! Что я говорил? Про кофе?
КОДИ. «Вишь, какой ужас, когда никто не слушает?»
ДЖЕК. Ага, вот это я говорил. Это не то, что я хотел написать
КОДИ. Нет
ДЖЕК. Нет… Когда отвечаешь, ты балдеешь. Не балдей тут
КОДИ. А-га
ДЖЕК. Хотя это хорошо будет написать, верно же
КОДИ. Что
ДЖЕК. Что будет хорошо сказать, написать это, по-моему, тут ты можешь написать что угодно
КОДИ. Ага
ДЖЕК…что-нибудь вроде этого, вот в чем беда с этим
КОДИ. Ага, вот в чем беда
ДЖЕК. Но фактически в этом оно и хорошее, тут ты можешь написать что угодно. А?
