Его приятелям повезло чуть меньше, если смерть их друга можно назвать везением. Залп, прозвучавший почти что слитно, не оставил им не единого шанса.
Первый бандит рухнул на землю, зажимая руками здоровенную дырку в животе, второй, расплескивая мозги из разнесенного выстрелом в упор черепа, рухнул навзничь. Третий, отпихнув женщину в сторону, рванул в сторону дома, но далеко убежать так и не сумел. Надпиленная винтовочная пуля, войдя между его лопаток, разнесла грудную клетку вдребезги. Последний из незадачливой пятерки судорожным движением схватился за кобуру, но и только: португалец, не прекращая возмущенно чертыхаться в адрес Бёрнхема, конем сшиб бандита на землю и дуплетом выпалил в живот.
Кто-то, из числа еще остававшихся в седлах мародёров, пытаясь остановить пронесшуюся через двор смерть, рванул навстречу окутанному дымным порохом вихрю. Атака не удалась: волчий вой, взметнувшийся к небесам из плещущего смертью облака, поднял коней на дыбы. А пули, щадя перепуганных животных, добили, тщетно пытавшихся удержаться в седле, всадников. Через несколько минут все было кончено и частый перестук винтовочной пальбы, сменился одиночными револьверными выстрелами. Картрайт, плавно скользя по залитому кровью двору, милосердно добивал тех, кому не посчастливилось умереть сразу.
- Вставай, падаль, – Бёрнхем взглянув на скорчившееся за валуном тело, жестко пнул так ни разу и не выстрелившего предводителя банды. – Я пока еще умею считать патроны, да и дырок в тебе не видно. Так что заканчивай притворяться. Пришло время умирать.
- Но вы ведь белый, цивилизованный человек! – Вилкат, поднявшись на ноги, при звуках речи Фрэнка вдруг рухнул на колени и сдавленно заскулил. – Мы можем договориться и решить всё полюбовно! В конце концов, я заплачу! Всё, что угодно, только не убивайте...
- Вот потому что я цивилизованный человек, я и не отдаю тебя хозяевам, – презрительно сплюнул Фрэнк, глядя на захлебывающегося слезами недруга. – Я тебя сам повешу.
Небрежно отпихнув Вилката в сторону, Бёрнхем, не оглядываясь, зашагал к женщине, торопливо успокаивавшей заходящуюся в слезах девчонку.
За спиной раздался пронзительный вой не желающего умирать человека. Затем резкий щелчок плетью, обиженное ржание лошади – и вой, перейдя в визг, сменился предсмертным хрипом.
- Прошу прощения, мэм, – кинув два пальца к полам шляпы, козырнул Бёрнхем. – Наши кони устали и хотят пить. Да и люди, честно говоря, тоже. Вы не могли бы указать место, где мы сможем взять воды. Слово чести, напоив коней, мы уйдём.
- Вода там, – немного подумав, женщина ткнула пальцем в сторону конюшен. – Но если через час вы не уберетесь, то клянусь Спасителем, мы забудем про благодарность и будем стрелять.
Фрэнк, так и не рискнув встретиться взглядом с хозяйкой, устало побрел через двор, загребая пыль сапогами. Он успел пройти почти половину пути, когда за спиной, сухо, словно взведенный перед выстрелом в спину курок, прозвучало одинокое: – Спасибо.
Они управились меньше чем за час. И хотя имелись все основания считать, что и по истечении ультиматума вооруженный нейтралитет не перерастет в открытый конфликт, едва лишь лошади напились и чуть отдохнули, отряд покинул пределы фермы.
Хозяева, собирая оставшиеся после боя трофеи, проводами незваных гостей не удосужились, и за отъездом английских кавалеристов наблюдала только одна, как бы не семилетняя, девочка. Приметив похожее на фарфоровую куклу создание, молчаливо стоящее у ворот, Паркер порылся в бездонных карманах. Выудив полурастаявший шоколадный батончик, Рой с артистизмом изобразил на небритой физиономии неземное блаженство и, перегнувшись в седле, протянул лакомство малютке. И только дождавшись, когда юная прелестница, заглотив разом сразу половину, расплылась в счастливой улыбке, Рой молча улыбнулся в ответ и направил коня вслед за отрядом.
- И чего ты возле этой девчонки застрял? – угрюмо буркнул Майлз, когда Паркер подъехал поближе. – Ждал, когда тебе её мамаша заряд дроби в спину вкатит? Помогли этим бурам и нехрен политесы разводить...
- Да какие там политесы, – улыбаясь своим мыслям, чуть смущенно пожал плечами Рой. – Это ж ребенок, а дитЯм даже на войне радость нужна. Точнее, на войне – особенно.
- Ты в Штатах своих детей отыщи и хотя бы хлебом их накорми, – сварливо проворчал Митчелл, пристально вглядываясь в блуждающую улыбку на лице друга. – А потом уж по Африкам всяким шоколадки раздаривай.
- Да нет у меня детей, – откинулся в седле Паркер. – Не до них как-то было. Хотя... Если Господь доведет живым из этой грязи выбраться, навещу-ка я Мэри-Сью да поспрашаю, чей это курносый сорванец у неё по двору бегает.
Митчелл, окинул приятеля долгим взглядом и, отъехав чуть в сторону, замолчал. В тот вечер больше они к этой теме не возвращались. А потом стало некогда.
До шахты Кэмпбелл отряд добрался еще до заката. В багровых отблесках уходящего светила бурый вельд отливал кроваво-красным, а высокие пирамиды караульных вышек принимали самые причудливые очертания и казались башнями волшебного замка. Вот только стальное рыльце пулемета, внимательно ощупывающее с высоты вышки окружающее пространство, было насквозь реальным и вызывало нешуточные опасения.
- Добрались, хефе капитан, – нарочито равнодушно зевнул Алмейда. – Вот она, ваша шахта. Мне б теперь, как уговаривались, остатнюю сумму получить. А то авансец я уже того... потратил.
- Как до своих доберемся – получишь, – напряженно вглядываясь в надвигающуюся темноту, недовольно буркнул Бёрнхем. – Если начальство расщедрится, то еще и премию за Вилката. Только ты пока не о прибыли мечтай, а разъясни где здесь и что. Только про такие сюрпризы, как этот пулемет – не умалчивай.
- Вон в тех сараях, что прям за оградой стоят – рабочие инструмент держат, – без дальнейших споров начал рассказ проводник. – Во-о-он там – бараки, где шахтеры ночуют, а прям за ними вход в шахту. Вон те домики, что черепицей крыты, там господин управляющий живет да инженера всякие, ну и жены-мамки их, соответственно. Те длинные кирпичики – это конюшни, а во-о-о-н те хибары для охраны, значит, приспособлены. А на эту железку, – португалец презрительно сплюнул в сторону пулеметной вышки, – вы, хефе капитан внимания не обращайте. Счас солнце зайдет, и тот часовой всё равно что слепой станет.
Прерывая неторопливую речь Жуан Паулу, за оградой что-то оглушительно рыкнуло, затем чихнуло, зашлось в надсадном механическом кашле, и пять прожекторов, загоревшись один за другим, озарили прилегающую к шахте равнину ровным желтым светом.
- А вот этой дряни тут отродясь не водилось, – растеряно крутя головой по сторонам, удрученно промямлил проводник. – Вот вам крест святой, хефе капитан, не было такого!
- Вот как сердцем чуял, пригодится мне моя игрушка, – тяжело вздохнув, Паркер отцепил от седла длинный, плотный на вид сверток и повернулся к Майлзу. – А ты говоришь детские игрушки-детские игрушки! Вот чё б мы сейчас делали, ежли б я эту игруху с собой не таскал?
Ближе к земле вялый ветерок лениво гонял душную хмарь, а здесь, на вышке, в десяти футах от земли становилось уже довольно зябко. Часовой сдавленно чертыхнулся и, отставив оттянувшую руки винтовку, прикурил длинную самокрутку. Табак, он, конечно, не добрый ром, но все ж иллюзию сугрева дает. Хотя бы на время. Охранник, некстати вспомнив, как старый Ван Коуф ворчал по поводу курения на посту, вновь чертыхнулся и, стараясь докурить прежде, чем явится старый ворчун, затянулся. Огонёк самокрутки, расцветая наподобие диковинного цветка, ярко пыхнул во тьме. А буквально через мгновение короткий стальной болт вошел в грудь незадачливому часовому ровно на две ладони ниже.
Охранник с соседней вышки, заинтересовавшись, куда вдруг запропал его товарищ, попытался развернуть прожектор в сторону пулеметной башни, но не успел. За те недолгие мгновенья, пока прожектор освещал не только пространство вокруг, но и его самого, бесшумная смерть трехгранным жалом пришпилила любопытного стража к башенной опоре.
Стоило двум центральным прожекторам замереть в одной точке, как через неосвещенное пространство к воротам метнулись бесшумные тени. Перемахнув ограду, невидимки растворились во мраке двора, и через некоторое время еще один прожектор остановил свой бег. Потом еще один. А после того, как замер последний, пятый фонарь, ворота, скрипя уключинами, словно недовольный старик ревматичными суставами, отворились.
- Сварт! – тихонько шикнул Бёрнхем, подзывая приятеля. – Бери с собой Роя и Майлза и проверь домики охраны. Если спят – не буди. Я думаю, – Фрэнк легонько пристукнул рукоятью кинжала об устье ножен, – им не стоит просыпаться. А пока вы работать будете, я с Уиллом и Алмейда за рабочими бараками присмотрю.
Углядев, точнее, услышав во тьме конское фырканье, Фрэнк осторожно подкрался к баракам. Волнения оказались почти напрасны: возле подветренной стены стоял фургон, запряженный двумя лошадьми. Скаут скупыми жестами приказал Картрайту проверить повозку на наличие кучера, а сам взял на прицел входные двери халупы. Вдруг кому приспичит ночной порой прогуляться до ветра – возись с ним потом. Пока охрана не обезврежена, любые контакты с местными трудягами нежелательны. Если б имелась возможность, они б и шахту бесшумно взорвали, да вот беда, не придумали пока такой взрывчатки. Сбоку чуть скрипнули борта фургона, мгновением позже послышалась недолгая возня и чей-то сдавленный хрип. Как только шум смолк, Уилл с кошачьей грацией спрыгнул на землю и огромной черной кошкой скользнул к командиру.
