с волчьими ухмылками, грубыми, тупыми лицами и бегающими глазками, будто бы ищущими кого зарезать или что бы такое стибрить.
Толпа с брезгливостью смотрела на преступников, а те отпускали всякие непристойности и оскорбления.
— Убить их! Повесить этих выродков! — заорал кто-то из толпы. Ну, не совсем кто-то, а обученные этому люди княжны.
— Пусть бог смерти Абрат уничтожит их и докажет свою силу! — донёсся другой голос.
— Эти бандиты не заслуживают никакого снисхождения! — вторит третий голос, уже из совсем другой части толпы.
Народ одобрительно заворчал, услышав крики подсадных заводил.
— Если вы этого хотите, то так тому и быть! — возвестил я и тотчас добавил: — Преступники умрут, а их тела достанутся более достойным…
Горожане удивлённо уставились на меня и затихли в ожидании разъяснений.
По площади гулял лишь негромкий звон цепи, сковывающей преступников, которых практически подвели к деревянному помосту, сооружённому около стены ратуши. Он располагался по левую руку от меня буквально в паре метров от балкона.
— Я, будучи богом смерти, могу переносить души людей из одного тела в другое! — прогрохотал я, мельком глянув на бандитов, которых выстроили на помосте в одну линию. Толпа должна была хорошо видеть их. — Ежели на площади есть больные, увечные, старые или иные люди, что готовы перенести свои души в тела этих бандитов, то выходите на помост. Конечно же, после переноса души вас сразу же отпустят. Грехи этих бандитов не будут ложиться на вас. И отпустят вас с новыми документами. Вы будете носить те же имена, что и прежде, а также владеть тем же имуществом. В ваших документах лишь изменится фотокарточка и появится отметка о смене тела.
Народ начал неуверенно переглядываться, явно струхнув. Даже те, кто хотел бы поменять своё тело, побаивались выходить на помост. Всё-таки я предлагал им чистую фантастику, в которую сложно было поверить. Благо, я и этот момент предусмотрел.
— Я хочу, ваша божественность! — раздался надсадный хрип, вылетевший изо рта древнего старика, опирающегося на плечо одного из троицы своих внуков. Они всей большой семьёй стояли в толпе, недалеко от балкона.
Я повелительно указал пальцем на помост, и внуки повели к нему деда, а весь остальной народ начал вытягивать шеи, чтобы с любопытством посмотреть на человека, решившегося на перенос души.
Я с неудовольствием заметил, что некоторые горожане опять остались разочарованы. Дескать, что старику терять? И так вот-вот помрёт. Однако у меня и на них найдётся управа.
Пока же внуки под руки затащили старика на помост. Ноги уже плохо слушались его.
— Выбирай любое тело, смертный! — громко сказал я, махнув рукой на шеренгу преступников, пытающихся храбриться. Они скалили жёлтые зубы, гордо вскидывали головы и сверкали глазами.
А один чёрт даже посмел грязно сострить:
— Бери моё тело, старикан, у меня елда по самые колени. Гы-гы.
Некоторые бандиты поддержали его грубым смехом, а остальные смолчали.
Старик же с помощью внуков прошёл вдоль шеренги и ткнул кривым дрожащим пальцем в широкоплечего детину с толстыми руками и мощными ногами. Такой может без топора деревья валить. Ему хватит лишь своей собственной силы. Готов поспорить, что он способен выдернуть из земли какую-нибудь берёзку.
— Хрен тебе, дедан! — выхаркнул здоровяк, играя желваками, едва не протыкающими кожу. — Моё тело принадлежит лишь мне. И никто не посмеет…
Он захрипел на полуслове, когда вырвавшаяся из моей руки «стрела» ударила его в сердце. Она заставила прогнить плоть бандита, из-за чего тот сперва упал на колени, а потом грохнулся на грудь и надсадно захрипел.
Толпа слитно выдохнула, кто-то закричал. А затем народ снова выдохнул, узрев вторую мою «стрелу». Она вошла в спину старика, добравшись до его сердца. Дедок повис на руках своих внуков, но те были подготовлены к тому, что произойдёт, поэтому не отпустили тело. Они лишь лихорадочно покосились на деда, безвольно уронившего голову на впалую грудь.
Две души вылетели из тел чуть ли не одновременно. Душу здоровяка я ловить не стал, а вот дедка поймал с помощью «бумеранга», а затем отправил его душу в тело здоровяка, использовав «Переселение душ». Ну и следом я швырнул в тело бандита «Временное бессмертие». Последняя магоформа быстро принялась латать тело, которое, казалось, было мертво окончательно и бесповоротно.
Народ же подался к помосту, до рези в глазах глядя на тело бандита.
Над площадью воцарилась напряжённая тишина. Я чувствовал кожей лихорадочное возбуждение людей.
— Он открыл глаза! — внезапно выдохнул мужик, стоящий чуть ли не у самого помоста.
Дедок в теле здоровяка действительно распахнул зенки и под изумлённые восклицания людей сел на колени, удивлённо рассматривая свои руки. Потом он принялся ощупывать своё лицо, искажённое гримасой полного охренения. Всё-таки старик до конца не верил в то, что все выйдет тип-топ.
— Получилось! Получилось! — ликующе взревел дедок, кинувшись к своим внукам. — Иван, Козьма, это я — ваш дедушка Пётр Ильич!
Члены семьи принялись обнимать старика, а в толпе, конечно же, нашлись скептики, в чьи головы пришла мысль о том, что это просто спектакль.
— Дабы никто не сомневался в том, что я вселил в тело преступника душу этого старика, задайте ему какие-нибудь вопросы, ответы на которые знает только он! — повелел я людям. — Смелее! Не бойтесь!
Поначалу народ неуверенно переглядывался, а затем из середины толпы вылетел мужской голос:
— Пётр Ильич, а помнишь, как я яблоки у тебя из сада воровал? Сколько мне тады годков было⁈
— Чей это там голос? — глянул на толпу новый владелец тела здоровяка. — Гришка, ты, что ли? Не яблоки ты у меня воровал, а груши! А потом с полной задницей соли убежал, када я в твой зад разрядил свою верную двустволку.
— Было такое, — сознался Гришка, после чего народ неуверенно захохотал и заулыбался.
— Ну, кто ещё⁈ — громко сказал дедок, объятый ликованием. — Давайте свои вопросы! Но только сразу скажу! Я — это я! Клянусь, чем хотите! А всё благодаря богу Абрату. Низкий ему поклон.
Дедок вместе со своей семьёй низко мне поклонился, а люди из толпы стали закидывать его вопросами. Старик без запинки отвечал на них, и постепенно народ стал верить в то, что я всё сделал без обмана.
Показались и ещё желающие получить новые тела. Бандиты же принялись орать, что не дают своего позволения на пользование их телами. Но я их
