Какими бы ни были причины, решение созрело внезапно. Не будет она сидеть сложа руки и ждать, пока Доминик разрушит окончательно ее и свою жизнь. Она не станет тенью в этом холодном заплесневелом доме, не превратится в его пленницу. Она – Кэтрин Баррингтон Эджемонт, маркиза Грэвенвольд, и она еще поборется!
Улыбка Блатбери удивила ее. Почему он себя так странно ведет?
– Вы совершенно правы, миледи, – сказал слуга, следуя за хозяйкой в бывшую спальню маркизы. – Мне надо было вначале предложить вам эту комнату.
Он засуетился, поднимая портьеры, взбивая подушки на громадной, покрытой золотистым тяжелым шелком кровати.
– Я сейчас же позову горничную, чтобы она проветрила и убрала комнату. Все будет исполнено как следует.
– Спасибо, Блатбери.
Привратник начал перетаскивать ее сундуки и дорожные сумки, а Гэбби принялась за уборку.
– Я собираюсь переделать все в этой комнате, – заявила Кэтрин.
Ей не по вкусу пришелся слишком вычурный рисунок и мрачный горчичный оттенок ковра, обилие золота в убранстве комнаты, да и строгую красоту отделанных деревянными панелями стен портили обои с золотым орнаментом.
– Здесь мрачно и нечем дышать. Когда Доминик увидит, что стало лучше, может быть, мне удастся убедить его поменять обстановку в остальных помещениях.
Этот дом можно сделать красивым. Дом строил талантливый архитектор, но безвкусная отделка мешает увидеть его гордую красоту. Обивка мебели никуда не годится. Ковры совершенно безвкусны. Этот каменный дворец чем-то напоминал ей дом в Арундейле. Кэтрин постарается сделать из него очаровательный дворец.
– Ваш муж непременно согласится, – сказала Гэбби. – Мужчине для того и нужна жена, чтобы создать уют. Его честь увидит, какая у него замечательная маркиза, и еще сильнее в вас влюбится.
Кэтрин не стала говорить девушке, что маркиз ее вовсе не любит. Она так и не смогла полностью открыться Гэбби. Слишком стыдно было признаться, что маркиз не желает спать со своей женой.
Кэтрин вместе с Гэбби разбирала сундуки, переставляла вещи. В дверь тихонько постучали.
– Это, вероятно, ваш муж, – сказала Гэбби, – не может часа прожить без своей любимой.
Кэтрин опустила глаза. Рано или поздно придется рассказать Гэбби обо всем.
Но стучал не Доминик. На пороге стоял старый Персиваль. Вот уж кого Кэтрин никак не ожидала увидеть, так это мальчика рядом с ним.
– Янош! – Кэтрин бросилась навстречу гостю.
– Надеюсь, мы не побеспокоили вас, миледи, – проговорил старик. – Мальчишке было велено подождать, пока вы отдохнете, но вы же знаете, какие они, детишки. Как их трудно заставить ждать.
Кэтрин опустилась на корточки. Янош кинулся к ней, и она крепко обняла мальчишку.
– Доминик не сказал мне, что ты здесь.
Янош прижался к ней, словно боялся отпустить и потерять. Кэтрин даже немного растерялась – цыганские дети не слишком чувствительны. Отступив, Янош сказал:
– Может быть, он хотел сделать тебе сюрприз.
– Да… наверное.
С момента венчания они с мужем ни разу не говорили ни о чем действительно важном. И все же он мог ей сказать о Яноше. Но почему-то не сказал.
– Мы вместе приехали из Франции, – заговорил Янош. – Мой отчим погиб в драке.
– Мне жаль, – сказала Кэтрин.
Впрочем, ей не было жаль жестокого скотоподобного мужлана, с которым пришлось жить мальчику. Кэтрин смотрела на красивый наряд ребенка – ладный, из дорогой ткани, на тщательно начищенные туфли. Очевидно, Доминик решил оставить мальчика у себя.
– Я так рада. Я боялась, что мне здесь будет совсем одиноко. А оказывается, здесь ты.
Янош сдвинул темные брови.
– Мне надо учиться. На это уходит много времени. Но у тебя будет Доминик. С ним бывает очень весело.
Кэтрин с трудом удержалась, чтобы не усмехнуться. Доминик едва ли захочет ее веселить. Скорее, он всегда будет с ней так же угрюм и холоден, как был с момента их свадьбы. Если только…
– Я учусь читать, – гордо сообщил Янош.
– Это прекрасно.
– Может быть, я однажды вернусь в табор и стану учить других.
– Думаю, это прекрасная мысль.
Мальчик сильно повзрослел с тех пор, как Кэтрин видела его в последний раз.
– Ты скучаешь по табору?
– Я скучаю по ребятам. Здесь мне не с кем играть.
– Как же так? У слуг есть дети – их должно быть довольно много в округе.
Слишком поздно она заметила болезненную гримасу на лице Яноша.
– Боюсь, они еще не совсем привыкли к мальчику, – вставил слово слуга. – Он не такой, как они, вы же знаете. Им надо привыкнуть друг к другу.
– Они никогда меня не полюбят, – сказал Янош. – А я никогда не полюблю их,
– Но, Янош…
– Мне надо идти, Катрина… я хотел сказать, леди Грэвенвольд. – Малыш обернулся к Персивалю. – Мистер Рэйнольдс будет сердиться.
– Это учитель мальчика, – пояснил слуга.
Кэтрин пожала ребенку руку.
– Зови меня, пожалуйста, Катриной, хотя бы когда мы будем одни.
Янош улыбнулся.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Отлично. А теперь иди. Мы еще поговорим позже.
Взяв Персиваля за руку, мальчик повел старика в холл. Кэтрин подумала о том, что еще неизвестно, кто из них кого опекает.
Думая о Яноше, Кэтрин нахмурилась. Ничего удивительного, что маленький цыганенок не ладил с остальными детьми. Надо учить их терпимо относиться друг к другу. Надо, чтобы они были равны. Образование – вот решение многих проблем. Эту истину она поняла, работая в школе. О школе надо будет поговорить с мужем.
Ничего, пусть поупорствует, но в конце концов Кэтрин выбьет себе право на собственное дело.
И Кэтрин улыбнулась.
Глава 20
Последний ком земли упал на холм на краю котлована. Доминик расправил затекшие плечи и откинул в сторону тяжелую лопату. Спина его взмокла от пота. День близился к закату. Всех рабочих он отпустил, и уже больше часа работал один.
Достав носовой платок, он вытер со лба пот. Он здорово вымотался – ну и что, тем лучше, зато работа держала его подальше от дома, подальше от Кэтрин.
Хорошо, что его тело страдает – так он меньше будет думать о другом теле, теле той, что поселилась с ним под одной крышей.
Доминик натянул рубаху и пошел к лошади. Вскочив в седло, он поскакал к дому.
– Добрый вечер, ваша милость.
– Добрый вечер, Родди.
– Леди Грэвенвольд вас искала.
– Что-то случилось? – встревожился Доминик.
– Нет, сэр, просто вас так долго не было, что она начала волноваться.
– Спасибо, Родди. Я постараюсь объяснить ей, что я часто работаю допоздна.
«И собираюсь работать впредь», – добавил он про себя.
– Она очень приятная леди, – улыбнулся слуга. – И хорошенькая.
«Более чем хорошенькая», – подумал Доминик, но сделал вид, что не услышал.
– Пусть Чаво накормят получше, у него сегодня был трудный день.
Все лошади в Грэвенвольде носили цыганские имена, хотя никто не догадывался о происхождении их кличек. Доминик хранил секрет, но, тоскуя по матери, друзьям, хотел хоть иногда слышать родные имена.
Доминик шел к дому. Зачем он мог понадобиться Кэтрин? С самого дня свадьбы они старательно избегали друг друга. Что нужно Кэтрин от Доминика сейчас?
Грэвенвольд сразу поднялся к себе в спальню. Кэтрин уже должна была поужинать и лечь спать. «Хотелось бы в это верить», – подумал он. Чем меньше он будет ее видеть, тем лучше.
Янош – совсем другое дело. Доминик с радостью проводил время с мальчиком, а сейчас он вынужден избегать и его. Доминик чувствовал себя виноватым перед ребенком. Янош был в восторге, когда узнал, что Доминик женится на Кэтрин. Он хотел увидеть ее сразу, но, желая, чтобы супруга немного привыкла к дому и отдохнула, Доминик приказал мальчику подождать.
«Подождать, – думал он, – сколько же сможет ждать этот непоседа?» Доминик не сомневался, что Янош уже встретился с Катриной. Цыганенок – мальчик сообразительный и упрямый, такой же, каким Доминик был в его годы.
– Вы уже дома, милорд, – обрадовался Персиваль. – Ванна уже готовится, а леди Грэвенвольд ждет вас в голубой гостиной.
– Что? – Доминик был ошарашен. – Но она устала… ей надо отдохнуть… Что она делает там?
– Наверное, собирается поужинать с вами. Мы думали, вы вернетесь раньше, – произнес старик с едва заметным осуждением, – такие события случаются не каждый день.
– Теперь я буду всегда возвращаться домой поздно, – с металлом в голосе ответил Доминик, – и я хочу, чтобы и ты, и остальные слуги об этом знали.
– Она видела мальчика, сэр, почитала ему перед сном, и он уснул, сэр.
– Прекрасно, – кивнул Доминик и вошел в спальню. Темно-синий камзол и серые бриджи уже ждали его на кровати.
– Еще что-нибудь нужно, милорд?
Горячая ванна – вот что ему нужно. Тело ныло, и больше всего Доминику сейчас хотелось лечь на диван и заснуть. А теперь придется «развлекать» Кэтрин. Какого дьявола она задумала?
