На всякий случай он решил ничего пока не говорить друзьям.
* * *
Посреди ночи Влада вдруг растолкал какой-то молодой магистр.
— Вставайте, редре, срочное дело!
— Что? — Влад вскочил, протирая глаза.
— Вас ждет Великий Магистр ре Чебрен. Это срочно. Он говорит, что это связано с вашей проблемой.
— Что такое? — рядом приподнялась сонная Алика.
— Поторопитесь, редре, — умолял магистр. — Ваши друзья уже на ногах.
Влад принялся торопливо обуваться. Сон как рукой сняло при упоминании о «вашей проблеме».
— Вы оставайтесь, — сказал магистр Алике, которая тоже выразила желание пойти с Владом. Потом остановил Влада, который хотел прихватить автомат. — Оружие ни в коем случае брать нельзя.
У входа в палатку переминались зевающие студент и Лисин.
— Кто-нибудь знает, что происходит? — спросил Влад.
— Сейчас узнаем, наверно.
Их повели через лагерь, по дороге присоединились Петрович и Марго в сопровождении еще одного молодого ученого. На вопросы магистры не отвечали, только поторапливали.
Чебрен ждал их на дальнем краю лагеря, у последнего поста. С ним были два угрюмых вооруженных охранника из числа тайной стражи Академии.
— Друзья, нужно поговорить, — произнес Чебрен. — Я знаю о вашем желании воспользоваться зеркальной установкой, и у меня есть для вас новости.
— Здесь будем говорить? — удивленно спросила Марго.
— Не здесь, — покачал головой магистр и указал в глубину леса. — Там. Прошу вас, идите за мной. Я вам кое-что покажу.
Влад переглянулся с ничего не понимающими друзьями. Ему оставалось только пожать плечами.
Довольно долго они шли сквозь лес, уворачиваясь от тяжелых веток кустарника. Охранники шли впереди, они несли фонари. Чебрен и его магистры замыкали группу.
— Мы пришли, — сказал наконец Великий Магистр.
Все увидели странного вида металлическую будку, стоящую в кустах. У нее не было окон, только небольшая овальная дверца в боку.
Чебрен с усилием повернул запор и кивнул:
— Заходите сюда!
— Я чего-то не понимаю… — начал было студент, но Чебрен прервал его:
— Заходите быстрее, прошу вас.
Он был столь напорист и убедителен, что возражать не хотелось. Всех разбирало любопытство — что за такие новости приготовил Великий Магистр, если приходится идти сквозь ночь и лезть в несуразный железный ящик.
Последним заходил Лисин. Едва он переступил порог, дверь захлопнулась. Грохнул засов, и наступила тишина.
— Я чего-то не понял… — прозвучал в темноте голос студента. — Что за фигня тут творится?!
— Эй! — крикнул Лисин и постучал кулаком в металлическую стену. — Сколько нам тут сидеть?
Никто не отвечал. Снаружи раздавались невнятные шорохи и приглушенный звон металла.
Вдруг пол вздрогнул, будка ощутимо качнулась.
— Слышь… едем вроде, — настороженно обронил Петрович.
— Да, похоже, — ответил Влад, прислушиваясь.
Не оставалось сомнений — будку куда-то тащили или, скорее, катили. Лисин вновь забарабанил кулаком в стену.
— Эй, вы там! Вы чего творите?! Открывай давай, хорош дурью маяться!
И опять никто не ответил. Было слышно только, как ветки хлещут по стенам да громыхают невидимые колеса под полом.
— Мальчики-зайчики, я ничего не понимаю, — заговорила встревоженная Марго. — Что происходит, куда нас везут? Кто-нибудь может ответить?
— Черта с два, — процедил Лисин.
— Нас что, арестовали? Так вроде не за что! Вы же типа герои и все такое…
— Арестовали? А это мысль, — отозвался студент.
— Да за что?!
— Не знаю. Не арестовали, а, например, изолировали перед ответственным делом. Все-таки мы — это не они. Мы отличаемся, много чего знаем и умеем. Чего-то странного хотим, всегда себе на уме… Можем представлять опасность. А вообще не спрашивай. Что толку гадать на чайной гуще?
— На кофейной вообще-то, — вздохнула Марго.
— О-о, конечно, это все меняет…
Движение прекратилось. Снаружи послышались неразборчивые голоса. Все сидели предельно тихо — всем жутко хотелось узнать, о чем говорят снаружи. Но тщетно, металл глушил и искажал звуки.
— Гурцоры… — прошептал вдруг Эдик.
— Да ладно! — не поверил Влад.
— Точно. Я их голоса откуда хочешь узнаю. Там темные, сто пудов!
Будка вновь дернулась и покатилась.
— Это что же получается?! — воскликнул Лисин. — Нас отдали этой черноте?
— Это звездец, ребята, — пробормотал Эдик. Слышно было, как дрожит его голос. — Теперь — все, кранты. Я вам говорил. Я говорил, что просто так не отпустят, что-то будет. Вот вам, пожалуйста…
— Какого черта, — Влад сжал кулаки. — На хрена Чебрену передавать нас гурцорам?! Я его из такой жопы вытащил, что он мне памятник поставить должен!
— Вот он и поставил, — нервно хихикнул студент. — Надгробный. Как последних лохов, в клетку заманили и дверь закрыли.
— Мальчики, объясните! — раздался звенящий голос Марго.
— Да что объяснять?! Сдали нас, с потрохами! И никакие наши подвиги в зачет не пошли!
— Ягло говорил мне, что мы тут просто чужаки, — произнес Влад. — Теперь я понимаю…
— А что ты еще понимаешь? — ответил Лисин дребезжащим от напряжения голосом. — Как-то поздно у тебя понималка сработала, а?
— Да заткнись ты!
— Мальчики, успокоились живо! — воскликнула Марго. — Не хватало еще тут вашей истерики. Думайте, что с нами будет. Думайте!
Воцарилась напряженная тишина.
— Мне говорили, что Чебрен несколько раз тайно встречался с Великим Магистром Фаустином, — вспомнил Влад. — Фаустин служит темным. Что-то с дочкой у него, болеет. Темные его на этом подловили, они ее лечат. Похоже, и нашего старичка там же за бороду взяли…
— И что это нам дает? — спросил студент.
— Ничего не дает, наверно. Просто говорю, что знаю. Лучше бы сам что-нибудь сказал. Все-таки темные — твои кореша.
— Ага, кореша… — студент замолчал ненадолго. — Прикиньте — они нас не убили сразу. А по большому счету, они нас и в дороге не тронули. А могли бы, я их возможности знаю.
— И что из этого?
— Похоже, мы им для чего-то понадобились.
— Для чего? Убить, но медленно и с удовольствием?
— Это вряд ли. Гурцоры — не садисты, они прагматики. Им явно что-то нужно. Думайте все, и я подумаю.
Но ничего придумать никому не удалось. Оставалось только ждать исхода. Несмотря на усталость и долгий путь, о сне и речи быть не могло. Нервы звенели. Страшно было всем.
Все заметили, что дорога в какой-то момент пошла довольно круто вверх. Это не прибавило никакой ясности, скорей наоборот.
Конец пути наступил неожиданно. Будка качнулась и остановилась в звенящей тишине.
Грохнул засов, и дверь открылась, пропустив звуки снаружи. Там шумел ветер, где-то недалеко визжали гомобы. Влад выбрался первым, осторожно оглядываясь.
Будка, прицепленная к самоходу, стояла на большой ровной площадке, края которой тонули в клубящемся тумане. Ветер гнал туман прочь, но тот не кончался.
С одной стороны сквозь шевелящуюся дымку пробивались огни, все они были где-то далеко внизу, и их было много.
— Где мы? — шепнул студент.
— Тише…
Слышался гул, земля под ногами ощутимо вибрировала.
Откуда-то из темноты появились гурцоры — пять одинаково высоких угловатых фигур. Ветер трепал края их плащей. Трое держали на ремнях злобных гомобов, те рвались на чужаков и визжали, ветер разбрасывал клочья желтой слюны.
— Следуйте за мной, — прозвучал ломкий и шершавый, как наждак, голос.
Было темно, многочисленные огни внизу оказались единственным источником света. Впрочем, вскоре впереди среди клубов тумана проявились какие-то светящиеся пятна.
— Я понял, — тихо сказал Влад Эдику, — мы на самой верхушке Роториума. Под нами — Вантал.
— И что это значит?
— Спроси у своих черных дружков, ладно?
— Тише, пацаны, — шикнул Петрович. — Не бурчите, они слушают.
Впереди показались очертания каких-то построек. Кое-где горели мощные лампы на высоких подставках — они излучали живое желтое сияние, не похожее на призрачный свет химических фонарей.
— Налево посмотри, — тихонько процедил студент.
— Это же установка! — ахнул Влад.
— Ага. А вон, кажется, еще одна.
Управляющий блок с расставленными по кругу большими зеркалами узнавался сразу. Здесь было несколько Соцветий — все разного размера и с разным количеством зеркал.
Кое-где в механизмах ковырялись трудолюбивые энейцы, рядом прохаживались гурцоры, наблюдая за работой.
— Сюда, — сказал вдруг гурцор-проводник.
Из темноты выплыла стена большого купола, сделанного то ли из камня, то ли из металла. Гурцор протянул руку, чем-то щелкнул — и в стене открылся светящийся проход.
Возле входа все вдруг замешкались. Струящийся изнутри свет был каким-то едким, он напоминал о чем-то связанном с операционными, болезненными процедурами и подобными неприятными вещами.
