Ступая босиком по тёплой земле, прошёлся вдоль берега и вернулся к семейному лагерю. Дочка спала, обняв куклу, и Паша накрыла её простынкой от назойливых мух.
Подошло время обеда. Паша разложила на одеяле провизию, Иван принялся руками ломать курицу.
- Санька, Юра! - позвала Паша.
Прибежал запыхавшийся сын:
- А Юра не хочет кушать!
- Может, стесняется? Ваня, Танин сын какой-то нелюдимый растёт. Как он ещё с нами поехал! Саня, отнеси ему курицу с хлебом и огурец!
Когда Санька убежал, Паша продолжала обсуждать семью Орловских:
- Живёт на одну свою пенсию по инвалидности. А это копейки. Одной рукой в огороде и копает, и сажает, и делает всё! Ни разу не слышала, чтобы пожаловалась. Наоборот, она рассказывает людям, как надо жить. Если даю ей продукты, яйца, иногда берёт, иногда - отказывается, говорит: нам с сыном много не надо! А Санька, прибежит с улицы, хвать что-нибудь со стола и: «Мам, я Юре возьму?» Говорю: «Бери, бери, сынок, Юрке надо помогать, у него папа без вести пропал на войне».
- Таня жива верой, и взгляд у неё. посмотрит, словно в душу заглянет. Я тебе говорил, предлагал ей жилище поприличней - отказалась: «Через три года мой сын уедет в Воронеж. Одной мне с Богом доживать - и этих стенок хватит!»
Санька появился возле скатерти-самобранки, и Иван, улыбаясь, глянул на него:
- Ну, что, рыбак: ножку или крылышко? А я тут нашу игру приготовил!
Он протянул сыну зажатую в двух пальцах куриную дужку из грудки, похожую на маленькую рогатку:
- Давай, ломай!
Когда косточка ломалась на две части, каждый вступал в игру, по которой берущий, принимая предмет из рук того, с кем сломал косточку, должен сказать: «Беру и помню!». Если же кто-то забывал про уговор, выигравший пари, передавая любую вещицу другой стороне, напоминал о своей победе словами: «Бери и помни!». Победивший заказывал подарок или желание, которое непременно надо было выполнить. Игра эта стала традицией, и обычно в ней побеждали дети, потому что Паша принимала их сторону и, подмигивая, беззвучно шевеля губами, подсказывала, когда отец передавал что-то своему «противнику» в руки. Ну а Иван притворялся забывчивым, к восторгу детей проигрывал, и в доме появлялись санки, лыжи или ещё что-нибудь, что уже стало предметом мечтаний.
Итак, косточка была сломана, механизм игры запущен, и Санька продумывал варианты: что передать отцу в руки, когда кто-нибудь отвлечёт его? Он давно спал и видел во сне велосипед.
Восьмилетняя Олечка, окончившая в этом году первый класс школы, проснулась и неожиданно расплакалась.
- Что случилось, моя девочка? Приснилось что-нибудь! - Отец подошёл к ней, взял на руки и стал ходить с ней по берегу, пока она не успокоилась.
Паша разлила портвейн в маленькие стаканчики:
- Ваня, давай за наших детей! Старший приедет на каникулы, соберёмся все вместе.
От Борьки пришло письмо из Николаева, где он сообщал об успешном окончании первого курса и о том, что устроился на заработки в один из рыболовецких совхозов. Приехать домой он планировал только в августе.
... В половине пятого утра Иван брился на кухне у окна во двор. Здесь на подоконнике у него стояло зеркало, металлический стаканчик с обмылками и помазком, был прибит гвоздём к подоконнику старый кожаный офицерский ремень, о который он правил свою опасную бритву. Раздетый по пояс, он водил острым лезвием по намыленной щеке, стараясь обойти родинку, которую часто задевал, раня до крови, и напевал под нос:
- Родины просторы, горы и долины, в серебро одетый зимний лес стоит...
На дворе, вопреки пришедшей на ум песне, было лето, и Паша, как всегда, встала раньше всех. Она уже справилась с утренней дойкой: подогрела воды на керогазе, присев на низенькую деревянную табуретку, тёпленькой водичкой вымыла вымя бурёнке, вытерла чистым полотенцем насухо, смазала себе ладони коровьим маслицем, и в оцинкованное ведро забили с характерным звуком тугие белые струи. Модистка-вторая благодарными глазами косилась на свою хозяйку, её беспокойный хвост метался по бокам, задевая голову Паши, повязанную платком.
- Ну, ну. - успокаивала хозяйка, - сейчас пойдёшь по свежую травку.
В деревне уже было слышно мычание коров, которых пастух собирал на пастбище. Молока Модистка давала с избытком. Лишнее Паша отдавала Тане да бабке Сахарихе - та была старая, слепая, и корову содержать ей было не по силам.
Завела себе Паша и маслобойку - деревянную узкую бадейку со съёмной крышкой, в которой было отверстие для палки. На конце палки крепилась круглая с дырками плашка - тот самый рабочий элемент, взбивавший молоко до того состояния, когда крупицы масла оседали на нём, а от ведра молока внутри оставалась жидкая сыворотка. Процесс этот был долгий, в нём участвовали дети и даже те, кто заходил в гости. Движение палки вниз - вверх, как в насосе, повторялось ритмично, до бесконечности, пока Паша не снимала крышку и не собирала рукой с деревянных поверхностей янтарное масло. Она лепила в ладонях масляные колобки и клала их в кастрюлю с холодной колодезной водой. Масло получалось необыкновенно вкусным.
Модистка стала полноправным членом семейства, о ком надо заботиться с благодарностью и любовью.
После того как корова пропадала за воротами в стаде, Паша открывала курятник, давая возможность курам бегать по двору, и шла провожать Ивана на работу.
.Иван закончил своё бритьё, влажным полотенцем вытер остатки пены. Неожиданно он услышал переполох во дворе: кудахтали куры, как будто в курятник забралась лиса, тявкал щенок Шарик, которого Иван принёс Саньке, проиграв ему в очередной раз игру «Бери и помни!».
Он вышел во двор и увидел двух кур на плетне: несчастные висели на своих шеях и изо всех сил хлопали крыльями по воздуху. Остальные куры кудахтали на все лады, отчаянно тявкал Шарик, Паша в растерянности стояла посреди двора.
- Содом и Гомора! - сказал Иван, но сообразить сразу, что стряслось с курами, не смог. И только когда подошёл ближе, понял и засмеялся. В плетень были продеты удочки, с рыболовных крючков мальчишки не сняли червей, и куры, узрев желанную добычу, доставали её, прыгая вверх. Самые «удачливые» и оказались на крючке.
Марчуков в это время всегда выходил из дома, пришлось задержаться, чтобы высвободить пленниц. Одной из них крючок пронзил нижнюю часть клюва, другая проглотила добычу, и ей пришлось рубить голову.
- Вот чем закончилась Санькина рыбалка! Два пескарика не в счёт, зато теперь будет повод разломить новую куриную дужку. Чего только не видел, но такое - впервые! - подвёл итог утренним событиям Иван.
* * *
В последние деньки летних каникул пятьдесят восьмого года на небольшом пустыре рядом с Таниной избушкой шёл жаркий бой. Шесть мальчишек, вооружившись деревянными короткими мечами, сражались, защищаясь деревянными крышками-кругами от бочек.
Среди пустыря стояли пирамиды из «кизяка» - топлива, заготовленного на зиму. Затвердевшие на солнце квадратные кирпичики из соломы, смешанной с навозом, доставали из форм и складывали для окончательной сушки таким образом, чтобы сквозь дырки гулял ветер.
Саньку обступили пять человек, и он, закрываясь, отвечал на удары, но силы были неравны, рука устала держать тяжёлый щит, и он бросил его и побежал за «пирамиду».
- Ура, мы победили! - закричали мальчишки, поднимая над собой «оружие» и не думая преследовать противника.
Санька вернулся со сдвинутыми к переносице бровями. У него единственного изо всех красовался на голове шлем из картона. На правой руке - тоже из картона - наручник, закреплённый на запястье, и - такой же - «поножник» на правой ноге, закрывающий голень.
- Вы ничего не поняли! Я - Спартак, мы на арене. и вы должны бежать за мной! - тоном, не терпящим возражений, наставлял Санька. - Это называется «тактикой Горациев против Куриациев». Спартак победил на арене пятерых по одному, убегая. Он неожиданно останавливался перед бегущими за ним, которые растянулись цепочкой, и убивал одним ударом ближнего, потом продолжал бежать.
- Санька, а расскажи ещё что-нибудь про Спартака, - попросил Славка Попов - сын попа.
- Спартак всех побеждал. Даже того, кто, насмехаясь, кричал его товарищу галлу: «Приди сюда, галл, Харон получит твою рыбу!» Гладиаторы галлы носили на своих шлемах «рыбу».
- Сань, а кто такой Харон? - не унимался Славка.
- Харон переправлял людей на своей лодке через реку Стикс, в страну мёртвых, откуда не возвращаются.
- Да есть ли такая страна? Ты ври, да не завирайся! - настырно крикнул Петька Мандрыкин.
- Выходит, что была, когда жили эти люди! - поддержал Славка.
Петька же считал, что Саня зазнаётся - говорит, что я, мол, Спартак, могу победить пятерых. И теперь, убегая, вывернулся, придумывает небылицы, чтобы снова оказаться в победителях.
- Я больше не играю! - заявил Петька и демонстративно бросил деревянный меч на землю. Его друзья тоже побросали «оружие» и ушли.
