исполнено – родится у тебя сын-счастливчик, и все, чего бы он ни пожелал на свете, все то будет ему дано.
Королева пошла к королю, рассказала ему о своем видении, и, когда миновало положенное время, она и точно родила сына к великой радости отца.
Королева со своим ребенком ходила каждое утро в парк при королевском замке, где были разведены всякие звери, и там мылась у светлого прозрачного источника.
Когда ребенок уже немного подрос, случилось однажды, что он лежал у матери на коленях; а мать-то и уснула у источника. Тогда пришел старик-повар, который, зная о том, что сын у королевы родился счастливчиком, похитил его, а сам зарезал петуха да кровью его и обрызгал передник и платье королевы.
Ребенка снес он в укромное место и поручил его мамке на кормление, а сам побежал к королю и нажаловался на королеву, будто бы она отдала свое дитя диким зверям на растерзание.
И когда король увидел кровь на переднике королевы, то поверил словам повара и пришел в такую ярость, что приказал построить башню с глубоким подвалом, куда ни солнце, ни месяц заглянуть не могли; туда велел он посадить свою жену и замуровать ее наглухо, чтобы она там оставалась семь лет сряду без еды и без питья и погибла бы без покаяния.
Но Бог ниспослал двух ангелов с неба, которые в виде двух белых голубков дважды в день должны были к королеве прилетать и приносить ей питье и пищу в течение всех семи лет.
А старик-повар подумал про себя: «Если точно сын королевы такой счастливчик, что все его желания будут исполняться, то если я здесь останусь, он, пожалуй, пожелает мне всякого зла».
Вот и ушел он из замка и пришел к мальчику, который тем временем успел подрасти настолько, что и говорить уже умел, и сказал ему:
– Пожелай себе красивый замок с садом и со всем необходимым.
И едва только мальчик успел произнести это желание, как уже все, чего он пожелал, появилось перед ним.
Несколько времени спустя повар сказал мальчику:
– Нехорошо, что ты тут один; пожелай себе девочку-красавицу в подруги.
Королевич пожелал – и она тотчас же явилась перед ним и была так прекрасна, что никакой живописец ее и написать бы не сумел.
И стал королевич с нею играть, и полюбили они друг друга от всего сердца, а старик-повар зажил с ними вместе и, словно знатный господин, стал охотою тешиться.
Но повару пришло в голову, что, пожалуй, королевич когда-нибудь задумает вернуться к отцу и тогда он сам очутится в большой беде. Поэтому пошел он к детям, отвел девочку в сторонку и сказал ей, чтобы она нынешнею же ночью, когда мальчик заснет, заколола его и принесла бы язык и сердце его в доказательство того, что дело сделано.
– А если этого не сделаешь, – сказал злодей-старик, – то сама поплатишься жизнью.
Затем он ушел и, когда вернулся на другой день, увидел, что его приказ не исполнен, а девочка сказала ему:
– За что стану я проливать кровь ни в чем не повинного младенца, который еще никому никакого зла не сделал?
Тогда повар опять пригрозил ей:
– Не сделаешь по-моему, так поплатишься своею собственною жизнью.
Когда он ушел, девочка приказала привести небольшую лань, заколоть ее, взяла от нее сердце и язык, положила на тарелку и, издали увидев, что старик идет, шепнула королевичу:
– Ложись в постель да прикройся одеялом.
Тогда злодей вошел и спросил:
– Где сердце и язык мальчика?
Девочка подала ему тарелку, а королевич вдруг сбросил с себя одеяло и сказал:
– Ах ты, старый греховодник! За что хочешь ты меня убить? Так вот же я теперь сам произнесу над тобою свой суд! Хочу, чтобы ты обратился в большого черного пса с золотою цепью на шее и пожирал бы только одни раскаленные уголья, так что у тебя пар клубами будет из горла валить!
И чуть произнес он эти слова, как уж старик обернулся черною собакою с золотою цепочкою на шее, и повара притащили ему горящие уголья из кухни, и он стал их пожирать, так что у него пар клубом из горла валил.
После того королевич оставался в этом своем замке недолго, а вспомнил о своей матери, и захотелось ему узнать, жива ли она.
Вот он и сказал девочке:
– Я хочу вернуться к себе на родину, и, если ты хочешь со мною идти, я берусь прокармливать тебя дорогою.
– Ах, нет, – отвечала она, – туда путь далек, да и что стану я делать на чужой стороне, где меня никто не знает?
Так как она за ним следовать не хотела, а ему не хотелось с ней расстаться, он пожелал, чтобы она обратилась в красивую гвоздику, и пришпилил ее к своей одежде.
Вот и пустился он в путь, и собака должна была за ним же бежать по пути на родину.
Пришел он к башне, в которой посажена была его мать, и так как башня была очень высока, то он пожелал себе лестницу, которой бы хватило до самого верха.
Поднялся он по той лестнице на верх башни, глянул вниз и крикнул:
– Дорогая матушка, госпожа королева, живы ли вы или уже нет вас в живых?
Мать отвечала:
– Я только что поела и еще сыта! – Она думала, что прилетели к ней ангелы.
– Я тот милый сын ваш, которого дикие звери будто бы похитили у вас из рук; но это все неправда – я жив и здоров и скоро вас отсюда освобожу.
Затем он спустился с башни, пошел к своему королю-отцу и приказал доложить о себе, что вот, мол, егерь-иноземец пришел к нему на службу наниматься.
Король отвечал, что он охотно примет его на службу, если он егерь опытный и может доставлять дичь к его столу.
А надо заметить, что в той местности и во всей той стране до самой границы никогда дичь не водилась. Егерь обещал королю, что будет доставлять столько дичи, сколько может к его королевскому столу потребоваться.
Затем позвал он с собою всех королевских охотников в лес, и, когда они туда явились, он поставил их полукругом, сам стал посредине, и тотчас же, по его желанию, откуда ни возьмись появились в круге до двухсот штук всякой дичи, по которой охотники должны были стрелять.
Добычу от этой охоты погрузили на шестьдесят подвод и отправили все это к королю, который наконец увидел у себя дичь на столе.
А ведь уже довольно много лет сряду на столе королевском дичи вовсе не бывало.
Король этому очень обрадовался, приказал, чтобы на другой день весь двор к нему на обед собрался, и задал всем знатный пир.
Когда все собрались, король сказал егерю:
– Ты такой искусник, что в награду за твое уменье должен занять место рядом со мною.
– Ваше величество, господин король, – отвечал молодой егерь, – недостоин я по своему уменью такой великой чести!
Но король настоял на своем и посадил-таки молодого егеря на почетное место около себя.
Заняв место около короля, юноша подумал о своей милой матери и пожелал, чтобы хоть один из королевских слуг заговорил о ней и спросил бы у короля, каково-то ей живется в башне и жива ли еще она или уже умерла с голоду?
Чуть только он этого пожелал, как уже королевский дворецкий заговорил:
– Ваше королевское величество, мы все здесь живем в радости, а каково-то живется госпоже королеве в башне – жива ли она или уже изволила скончаться?
Но король отвечал:
– Она предала моего милого сына, моего наследника диким зверям на растерзание, а потому я о ней и слышать ничего не желаю.
Тогда юноша поднялся с места и сказал:
– Всемилостивейший государь-отец, она еще жива, и я – ее сын; не хищные звери меня похитили, а злодей-повар; он, в то время как она заснула, взял меня с ее колен, а ее фартук запачкал кровью петуха. – Тут подвел он собаку с золотою цепочкою на шее и сказал: – Вот он, злодей!
И приказал слугам принести горящие уголья, которые черный пес при всех должен был пожирать, так что пар клубом валил у него из глотки…
Затем он спросил короля, желает ли тот увидеть злодея в прежнем виде, и чуть только
