Посмотрев на пачку в своих руках, я решил закупиться по максимуму, все равно скоро они не понадобятся. Связав двух карманников, чтобы они не сразу смогли развязаться, я протер бумажники от пальчиков и, закинув потяжелевший сидор на плечо, направился обратно к базару.
- Что-то еще хотите купить, товарищ? - спросил тот же продавец, у которого я приобрёл сапоги и сидор. На новенькие сапоги он посмотрел с интересом, не более.
- Да, я себе вот купил другие, получше, хотелось бы вернуть вам обратно эти сапоги.
- Пять рублей, - быстро сказал продавец.
- Что?! Да я их у вас за двадцать купил, - возмутился я, с удовольствием приступая к торговле.
Через двадцать мину отдав сапоги за шесть рублей, осмотрелся и тихо произнес:
- Я еще хочу переодеться. Вон те синие командирские галифе, что у вас под прилавком почем?
Я особо не торопился, за час купил синие командирские галифе и зеленую, тоже командирскую, из хорошего материала, гимнастерку с уже подшитым белоснежным подворотничком. Все это было ношенным, но почему-то открыто не продавалось, только из-под прилавка. Видимо был запрет на продажу военной формы и амуниции. Но продавец, поняв, что я серьезный клиент не только помог мне переодеться, но и показал на старичка что сидел через шесть прилавков, сообщив, что тот торгует амуницией.
Тут многие мужчины были одеты в полувоенную одежду, внимания не привлекало. Кроме формы я купил шелковое белье, рубаху и кальсоны. У продавца были только из обычного материала. Но подумав, как мне все это натирать будет, я договорился о шелковом, причем новеньком белье. Тоже из-под прилавка, новенькое, но дорогое.
Сзади была небольшая примерочная, там я и переоделся, даже новенький командирский ремень со звездой на пряжке, купленный у соседа продавца, пришелся впору. Согнав складки гимнастерки за спину, я притопнул сапогами, провел рукой по галифе и вышел из примерочной.
- Вот. Сразу другой вид. И выправка, и форма выдает командира. Кем служили? - спросил продавец.
- Пулеметчиком был.
- Тогда вам эту фуражку, тут с пехотным околышком.
Как и гимнастерка, фуражка не имела воинских знаков, хотя на околыше был выгоревший след от звезды. Примерив фуражку, я отрицательно мотнул головой, возвращая - мала. А вот другая, та, что поновее на вид, пришлась впору. Кроме белья все остальное было ношеным, поэтому особо я не выделялся из массы людей. Продав старую одежду за три рубля, купил метровый кусок чистого холста и с помощь ножниц продавца разрезал его на два квадрата. Будет теперь куда завернуть еду и оружие. Также взял запасные портянки. За все уплатил пятьдесят девять рублей, хотя до торгов просили семьдесят.
Пройдясь по базару, осторожно подошёл к нужному старичку, что продавал воинскую справу - ложки, котелки, фляги, ремни, ножи и принадлежности для чистки оружия.
- Добрый день, я от Семена, - подбородком указал на продавца, что торговал одеждой.
- Что вы хотели?
После того как я объяснил, старик посторонился чтобы я зашел за прилавок и смог рассмотреть что было сложено в сумках и на полке, скрытой от покупательских взглядов. Вдруг там стукач ментовский есть. Я уже понял, что все это продавать незаконно.
У него я задержался, рассматривая ассортимент.
- Что именно интересует? - спросил дед.
- Хм. Эти наплечные ремни к моему ремню подойдут?
- Да, конечно. Вот тут система крепления. Видите? Двойной прошив.
- Хорошо. Беру. Также мне нужна фляга, кружка, ложка, вилка, походный котелок и поливочный инструмент. Это котелок?
- Да, все новенькое, сын привез.
- Показывайте. Это прибор для бритья? - пощупав щетину на лице, спросил я и ткнул пальцем в небольшой кошель. - Там все? Тогда и его тоже.
Дед из-под прилавка достал зеленый прямоугольный предмет. Откинув крышку, показал что это. Этот котелок напоминал тот, что был у нас в армии, цеплялся он к поясу, был литра на два с половиной. Сверху крышка, которую можно использовать, как тарелку для второго. Напоминал современный, привычный мне, но формой был немного другим.
Внутрь котелка легко уместились и кружка, и ложка. Также туда я отправил кулек с солью.
Убрав все в сидор, набив его до отказа, я расплатился с дедом, (двадцать рублей, блин, дорого), закинул сидор на плечо и зашагал к вокзалу. Обед уже прошел, было час дня, так что можно подкрепиться в привокзальном ресторане и протянуть время до отхода поезда.
На выходе на привокзальную площадь я едва не столкнулся с рыжим, который, отсвечивая лиловым пятном на скуле и начавшими заплывать глазами, пронёсся куда-то в сторону рынка. На меня он даже не посмотрел. На площади было много военных, десятка три точно.
Плотно пообедав в привокзальном буфете (хотя на мой взгляд два с половиной рубля было многовато), я прошел через здание вокзала и, найдя свободное место на одной из лавок, стал ожидать прибытия моего поезда. Я знал, что он будет стоять на втором пути.
Поглядывая на большие часы на здании вокзала, подумал о том, что надо бы купить наручные, но с вокзала выходить не хотелось. С этим могли возникнуть проблемы. Ворье наверняка своих уже на ноги поставили, ищут, кто их предводителя убил и на бабки опустил. Ничего, прибуду в Москву, куплю билет до Киева и, если будет время, добуду часы.
Пригревшись под солнцем, я через часок услышал шум приближающего состава. Сбив фуражку с носа на затылок, потянулся, вытянул ноги и широко зевнул, хотя спать не хотелось.
Пшикая паром из-под колёс, паровоз протащил состав и, поскрипывая тормозами, подогнал его к перрону.
- Похоже, мой, - пробормотал я.
- Не только твой, и наш тоже, - хмыкнул кто то рядом.
Повернув голову, я увидел рядом на скамейке двух лейтенантов с танками в петлицах.
‘Точно, в Казани же танковое училище. Похоже, оперившаяся молодежь вылетела из своего гнезда’.
- В Москву? - спросил я.
- Пересадка у нас там, - кивнул один из лейтенантов. - Лейтенант Григорьев. Александр.
- Виталий Мишин, лейтенант запаса, - последнее я добавил, чтобы пояснить отсутствие знаков различия. Таких в запасе за все пребывание на вокзале я видел двоих. Один командир на вроде меня, другой похоже был из сержантского состава.
- Руслан Ибатуллин, - протянул руку второй.
- Ну что, идем? - спросил Григорьев.
- Он тут стоять будет с полчаса, так что успеем, - ответил я. Продираться через выходящих пассажиров мне не хотелось. - Минут через десять можно идти устраиваться, поспокойней будет.
- А вы кем были? - спросил Григорьев.
- Командир пулеметного взвода.
Я сам не знаю почему представился командиром пулеметчиков, хотя, думаю, просто так, от балды, благо в этом оружии немного понимал. Даже читал очерк о боевом применении во время финской войны пулеметов ‘максим’.
- А почему в запас ушли?
- Я ‘пиджак’.
- Что?
- ‘Пиджаками’ называют не кадровых командиров, а тех, кто пришел после военной кафедры. Так понятно?
- Да, - кивнули командиры.
- Я три года на физ-математическом факультете отучился, а тут комсомольский набор. Дали младшего лейтенанта, и пошел служить. За два года успел лейтенанта получить, как раз месяц назад, перед тем как в запас ушел. Вот хочу восстановиться и продолжить учебу.
- Понятно, - как болванчики, кивнули мои собеседники.
‘Уф-ф, вроде прошло. Прошла деза. Если что, есть версия, кто я и откуда’, - подумал я, облегченно вздохнув.
- Кстати, можно идти, перрон посвободнее стал, - кивнул в сторону поезда. Состав состоял из трех купейных вагонов, вагона-ресторана за ними и шести плацкартах.
Командиры подхватили фанерные чемоданчики с оббитыми железными уголками углами, а я свой сидор.
У танкистов был третий купейный вагон, у меня пятый плацкартный, сразу за вагоном-рестораном, поэтому, попрощавшись, мы разошлись.
- Билет, - протянула руку женщина в форме. - Ваше место седьмое, проходите.
Пройдя по узкому коридору, рассматривая попутчиков, которые кто устраивался, кто спал, а кто играл в шахматы, я дошел до своего места и кинул сидор в изголовье. Место у меня оказалось внизу. Вместе со мной ехали женщина с маленьким трехлетним мальчишкой и старый дед. Видимо, семья. Обращались они друг к другу по именам. Старик немного помявшись попросил поменяться местами, тяжело ему было забираться на верхнюю полку. Подумав, я легко согласился.
Представившись, я скинул сапоги, вместе с портянками убрал их под нижнюю полку (запах, конечно, появился, но не такой ядрёный, как я ждал), убрал фуражку за сидор и лёг, прикрыв глаза. Постельное белье еще не выдали. Как сказал дед, его будут выдавать, когда поезд тронется, поэтому я спокойно мог отдохнуть.
В общем, не спеша поезд шел на Москву, в вагон-ресторан я не ходил, питался своими запасами, только чай брал у проводницы во время остановок. Татана тут не было, так что горячую воду брали на станциях. Ехали мы, как я уже говорил, не слишком быстро, можно сказать, без особых проблем и, по словам проводницы, завтра к обеду должны были прибыть в Москву. Однако утром девятнадцатого я все-таки вляпался в неприятности. А дело было так.
