а новому царю – жену. Кинана невесело улыбнулась этой мысли. Отец мёртв, Нейя мертва, а она проиграла, хоть Каменный Венец и коснулся её головы. Теперь она царица Герии, по закону и обычаю. Царица и пленница.
Свадьбу играли неприлично быстро, не дожидаясь месяца невест, потому и торжество вышло скромным. Из царственных особ прибыли лишь родичи царицы ‒ слетелись на поживу. Среди одеяний посланников бросалось в глаза отсутствие красно-розового. Вести из Анфеи доходили тревожные, никто толком не знал, что произошло, но посланник Хиан спешно покинул Ордею. Зато эфериянин Филопид сиял, как молодой месяц. Он первым из посланников поднялся с отведённого ему почётного места, и двое рабов внесли широкий поднос, накрытый сине-белой тканью.
– Царь Аминта, – звучному голосу Филопида позавидовал бы любой глашатай. – От имени свободных граждан Эфера я приветствую тебя и твою царицу. Да благословит Осме-кормилица ваш союз, и да направит Эйленос безупречный на стезю мудрости и справедливости. Народ Эфера поручил мне заверить тебя в нашей неизменной приязни. Во имя согласия между нашими народами, прими скромный дар.
Он сорвал покрывало, и вздох прокатился среди пирующих. На синем полотне, в окружении цветов эдельвейса, лежал эферский короткий меч в бело-синих ножнах, а подле него серебряное ожерелье с шестью очень крупными и чистыми адамантами. Свет факелов причудливо играл на гранях камней.
– Нам выпало жить в непростые времена, царь, но есть те, кто всегда готов протянуть руку дружбы. Пусть эти дары напоминают тебе об этом, и пусть твои решения будут мудры. Да пребудет над твоим домом благословение богов и да одарят они щедро этот брачный союз!
Аминта поднялся, и все затаили дыхание. Намёк эфериянина слишком очевиден, чтобы оставить его без ответа. Адаманты в окружении символов Эфера загадочно мерцали на синем полотне.
– Благодарю тебя и эфериян, посланник. Это щедрый дар и мудрые слова. Всякий нуждается в друзьях, поэтому здесь, в радостный для меня день, я принимаю вашу дружбу. Поднимаю чашу за наше будущее, да благословят боги наш союз!
Дрожа от волнения, Аминта поднёс чашу к губам. Вот и всё. Долгие годы отец отстаивал независимость Герии, с ловкостью акробата лавируя между Эфером и его недругами, но пришло новое время. Эфер заполучил север, и – к добру ли, к худу ли – вся расстановка сил в Эйнемиде летит в Бездну. Гости соревновались в том, кто громче похвалит царскую мудрость, а Кинана, не отрываясь, смотрела на блестящие в свете ламп адаманты.
За эйнемскими посланниками настал черёд варваров. Высокие могучие дураги с гривами светлых волос и заплетёнными в косы бородами, пышноусые адрийцы, гисеры в вычурно расшитых куртках и штанах – все они клялись в вечной дружбе и подносили богатые дары, но Кинана видела хищный блеск в их цепких глазах. Эти не упустят ни малейшего намёка на слабость. Тот, кто держал в их страхе, мёртв, и надолго ли того страха хватит, зависит теперь от наследника. Бросив взгляд на Аминту, Кинана еле сдержала презрительную усмешку.
Наконец, настал черёд герийских вельмож. Много споров было среди аристократов, кому надлежит приветствовать царственных супругов раньше, а кому позже. Дело даже дошло до поединков, но одно не обсуждалось совсем: кто будет вручать свой дар первым. Дядя царя и царицы, непобедимый Сосфен, поднялся со своего ложа.
– Племянник и племянница, – сказал он отрывисто, словно командуя на поле битвы. – Вы оба дети Аэропа и ваш союз – славное дело. Мой брат и ваш отец порадовался бы сегодня, будь он жив. Не забывайте никогда кто вы и от кого произошли, живите в согласье, и тем принесётё пользу Герии.
По его знаку, рабы развернули подарки: длинное ясеневое копьё с бронзовым наконечником, большой тисовый лук и простые ременные вожжи, свёрнутые красивым узлом.
– Это копьё принадлежало вашему предку Аминте I, оно мне досталось от моего дяди Аргея. Луком когда-то владела Иокаста-львица. Вожжи… – на суровом лице промелькнуло нечто похожее на усмешку. – Их я купил у колесничных дел мастера Херсея с Холодной улицы, и мне до сих пор кажется, что негодяй обсчитал меня не меньше чем на сорий.
Гости рассмеялись.
– Пусть эти подарки напоминают вам, что вы оба Аэропиды. Прародители нашего рода выходили на бой вместе, Аэропа разила врагов стрелами, пока её брат и муж правил конями, а когда нужно, Аэроп отдавал ей вожжи и брался за копьё. Тебе, Аминта, я дарю копьё, тебе, Кинана – лук, а – вожжи вам обоим. Правьте колесницей совместно, передавайте друг другу вожжи, когда требуется, и будьте друг другу надёжной опорой. Так поступали ваши предки.
Все одобрительно застучали по столам. Стратег принял у рабов дары и вручил подарки. Радостный Аминта, получив своё копьё, по-ребячески бросился дяде на шею, Кинана, едва её руки легли на прохладное дерево лука, подняла серьёзный взгляд на Сосфена.
– Живите в согласии, племянники, – сказал стратег. – Так будет лучше для всех.
Музыка заиграла, и свадебный пир продолжился с прежним весельем.
***
В жарко натопленном очаге уютно трещат поленья, распространяя по гостевому залу блаженное тепло, столь приятное сырой и холодной герийской ночью. Пляшут языки огня, алеют пылающие дрова, монотонно гудит тяга. Гул усиливается, густеет, набирает силу, превращаясь в яростный бычий рёв. Алеют дрова, пламенеющий свет раскалённых углей застилает всё, ослепительной вспышкой выжигая глаза. Бычий рёв терзает уши...
Гермий дёрнулся, точно очнувшись от кошмара. Зло отбросив нож, он дрожащими руками схватил со стола кубок и махом осушил, не чувствуя вкуса. Его дыхание пресеклось, на лбу выступил холодный пот. Тяжело облокотившись на стол, юноша бессмысленно уставился на лежащую на столе недоделанную деревянную фигурку.
«Сообщают, что в некоторых частях Архены преступника помещают в медного быка, полого изнутри. Затем под брюхом быка разводят огонь, так, что пламя нагревает медь и она раскаляется почти докрасна. Во рту быка сделано отверстие, похожее на трубу, и, таким образом, крики несчастного доносятся наружу. Из-за особого устройства трубы, звук этот весьма напоминает рёв разъярённого взрослого быка. По сведениям Проклиппа, именно таким достойным осуждения способом казнили царя Периссы Спифрина и его семью».
Дамоклей Птесиполийский, «Описание дальних земель и народов, их населяющих». Проклятый свиток попался маленькому Гермию случайно, когда он искал в храмовой библиотеке
