- Никаких «но». Наше с тобой общение строиться на принципе «вопрос-ответ». Ты меня понял?
- Да, господин.
- Чудесно.
Вот ведь дела! Рядом с Платоном Евгений больше не казался всесильной горой мышц. Минус девяносто процентов крутости, а то, что осталось, взирало на толстяка сверху вниз испуганными щенячьими глазками. Евгений только что допустил колоссальную ошибку и навлек на себя недовольство одного из криминальных авторитетов города. В его лице вдруг ясно прочиталась потребность умаслить хозяина. Был бы у него хвост, он бы его поджал.
- Еще вопросы к Маргарите Палисси будут?
- Приносим свои извинения за причиненные неудобства, - вступил в разговор охранник Павел. Просек, чем может закончиться треп, если его напарник будет продолжать гнуть свое. – Должно быть, ошибочка вышла.
Вот что я вам скажу: списки – это святое. Ошибки быть не может. И вышибалы прекрасно понимали это. Евгений был хорошим мальчиком и все делал правильно, пока не появился Платон. А таким, как Платон, плевать на списки.
Что ж, теперь обоих охранников теперь, как пить дать, вышибут с работы.
- Ошибочка, - фыркнул Платон. – В следующий раз за такую ошибочку будете двор мести или сидеть в будке и жать на кнопку, поднимая и опуская шлагбаум. Замечательно, что мы поняли друг друга.
Платон уплыл прочь совсем как планета, осознающая свои масштабы.
Вчетвером – я, Эдуард, Уна Бомбер и София – мы прошли в холл, когда охранники остановили Кирилла и Артура. Я как печенкой почувствовала неладное, и обернулась.
- Стоять, - пробасил Евгений. Покорность и испуг как ветром сдуло с его квадратной рожи.
Его осанка была безупречной, но я видела напряжение в его плечах. Я даже могла его понять. Он переживал, злился. Но злости было куда больше. Откуда я это знала? Очень просто: в нем была легкая примесь животного, гены медведя, подаренные технологией, и энергия, исходящая от него, будто пульсация сверхновой, щекотала мой нос.
- Не будь занозой в заднице, приятель, - Артур ослепительно улыбнулся охраннику. Мое коронное выражение. Я бы оценила это обстоятельство по достоинству, если бы так не переживала.
Евгений медленно, мучительно медленно подался к Артуру, поднял руку, которая на мгновение зависла в воздухе, а потом опустилась парню на плечо. Лично я на месте Артура отступила бы на шаг и не позволила этому здоровяку коснуться меня. Но я не была на месте Артура.
Артур не шелохнулся.
- Я тебе не приятель, - охранник наклонился к лицу Артура и почти интимно прошептал, - понял, урод гребаный?
Кирилл зыркнул на меня поверх плеч вышибал. Его взгляд упрекал меня: «Я хочу туда, с вами».
- Ждите в машине, - одними губами сказала я.
Если их начнут тормошить, на дно сядут все, а это недопустимо.
Кирилл кивнул – быстро, четко. Он все понял. Молодец. По очереди пронзив взглядом обоих охранников, он зашагал вниз по лестнице, Артур за ним. Может, оно и к лучшему. Я волновалась за каждого, кто приехал в Церковь со мной. Теперь же с моих плеч упало два грузика волнения. Осталось три. Нет, вру, два – Уна Бомбер может катиться на все четыре стороны. Я удивилась, что не смогла сказать подобного о Софии. Наверное, моя неприязнь к ней была несколько раздутой. Красивые люди получают по жизни больше скидок, так?
В фойе журчал фонтан. Единственные распахнутые двери вели в огромный зал. Мы вошли. Я огляделась и присвистнула. Ни скамей, ли алтаря, ни икон. На паркете из темных пород дерева стояли столики и кресла с низкой спинкой, переходящей в подлокотники. У ломящихся от кулинарных изысков столов крутились гости. Линию обслуживали официанты. Отдельно был установлен бар. Сцена в другом конце зала, с микрофоном, колонками, подсветкой. Фоновая музыка – продукт «Музыкальных Небес», - гармонично сочеталась с обстановкой. Все учтено и гармонирует, вплоть до салфеток на столах.
- Скукотища, - констатировала София.
Уна Бомбер стянул шапку и лихо сунул ее в карман:
- Они нашли с Ним наиболее простой и прямой способ взаимодействия – через выпивку и караоке.
- Здесь нет Бога, - сказала я.
- Я говорю о механическом Иисусе.
Я наградила бородача тяжелым взглядом:
- Смотрю, вам здесь уж больно нравится. Может, тоже хотите вступить в секту? Ну разумеется, хотите.
Стоявший в паре метров от нас объемистый мужчина оглянулся, мол, кто это там базарит; его взгляд выражал такое же удивление и потрясение, как если бы пятилетний ребенок рассуждал о ядерной физике.
- Это не секта, Марго, - Бомбер облизал губы и поспешил растянуть их в оскале, - а закрытый клуб тех, кто владеет этим городом. Здесь и сейчас собрались самые крупные представители своего вида. Рабочей пчеле не пройти – ее остановят и выбросят.
- Да-да, всегда пожалуйста.
Бомбер и ухом не повел.
Я ни на секунду не забывала, что это бизнес, просто бизнес, сдобренный добрыми сказочками и евроремонтом. Интересно, какие здесь действуют системы выкачивания денег? Может, скоро узнаю.
У меня по спине толпами бродили мурашки, пульс застрял в горле. Я знала, что Человек-Цыпленок где-то поблизости. Не спрашивайте, откуда. Это из рода тех ощущений, которые вливаются в каждую клеточку вашего тела и растекаются по нему обжигающей волной.
Я задрожала и пошатнулась.
- Все в порядке. В порядке, говорю! – Я спихнула руку Эдуарда, когда он полуобнял меня.
- Не трогай ее, - влезла София. – Видишь, ей не нравится.
- Идите за столик, - я сглотнула, - я сейчас приду. Эдуард, не надо со мной спорить. Я знаю, что делаю. Я связана с ним через зерно, и сейчас ощущаю такое, чего не должен ощущать нормальный человек. Коматозник в том числе. Ситуация ясна? Или повторить под запись?
- Зерно? Коматозник? – попугаем повторила София.
Следует отдать Эдуарду должное, он разболтал далеко не все. Да, я бываю не справедлива к нему.
- Только не злись слишком громко, не стоит привлекать внимание.
И я оставила троицу, взяв курс к шведскому столу.
Не надо быть знатоком моды, чтобы понять, что я была неподходяще одета для вечера. Это, впрочем, скорее, ремарка, чем чувство вины. Без Эдуарда под боком я ловила на себе взгляды. О, много взглядов. Взгляды делились на две категории: узнающие и не узнающие. Если в первых в равных пропорциях были смешаны удивление и любопытство, то вторые были сугубо оценивающими. Впечатление о человеке почти на восемьдесят процентов формируется из того, как он выглядит. И требуются годы, чтобы трансформировать первое впечатление. Что-то подсказывало мне, что у тех, кто не узнавал меня, впечатление складывалось средней паршивости. Волновало ли меня это? Ничуть. Женщина с длинными рыжими волосами улыбнулась, что-то сказала собеседнику и легким кивком головы указала в мою сторону. Да, я засветила физиономию. Наберется пол зала, которые потом смогут засвидетельствовать, что я была здесь.
Если будет это «потом».
Надо было чем-то занять руки. Взяв тарелку, я стала наполнять ее, без намерения, впрочем, в дальнейшем набить желудок. Аппетита не было. Официант порывался помочь мне, но я дала ему понять, что не нуждаюсь в помощи. Параллельно я косилась по сторонам, ища взглядом Человека-Цыпленка. Я чувствовала, что он в Церкви, но не в зале. Выбрал более укромный уголок для встречи. И правильно. Кто знает, на какой уровень выйдет наше общение после моего отказа.
Между лопаток возникло неприятное покалывание. Кто-то буравил мою спину взглядом. Или то, что пониже спины. Я напряглась, рука зависла над блюдом с канапе.
- Так-так-так, - услышала я тягучий, как расплавленный сыр, голос. Я не шелохнулась. Черта с два. Я сюда не знакомства пришла заводить. – Какой соблазнительный экземплярчик.
Унизанная перстнями рука легла на стол аккурат передо мной. Ногти были выкрашены в черный. Только этого не хватало. Передо мной возник мужчина с доходящими до плеч платиновыми выжженными краской волосами. Он был небрежно расчесан и аналогично выбрит. На нем была подчеркнуто мятая футболка, из серых замшевых ботинок неопрятно торчали джинсы. Солнцезащитные очки скрывали глаза. Мистер Острая-Нехватка-Кальмаров-В-Организме собственной персоной.
Ни слова не проронив, я взяла канапе и положила на тарелку. Мужчина придвинулся ко мне, и я была вынуждена отступить на шаг. Он стал в позу, опершись ягодицами о стол и сложив руки на груди.
- Как жизнь, мисс Стройные Ножки?
Я улыбнулась плотно сжатыми губами, ничего не ответив.
- Вы, наверное, не узнали меня. Меня зовут Бабур Околоцветник.
Вздохнув, я взяла тарелку в левую руку, а правую протянула для рукопожатия. Вежливость, даже с такими, как он, пока никто не отменял. Блондин протянул руку ладонью вверх. Он слабо сжал мою руку, словно она, черт возьми, могла треснуть и рассыпаться. Но, поскольку у меня такого страха не было, я все сделала наилучшим образом, беря на себя инициативу и властно встряхнув его руку. Мне понравилось, как при этом расширились его глаза.
