потом агенты Заката начали выслеживать и убивать эмиссаров Полудня. В том числе на Земле.
Я уставился на него с лёгким подозрением.
— Это было лет пять назад, — криво усмехнулся мой друг. — Как, по-твоему, я получил эту почётную должность?
— Я думал, с ней можно только родиться, — осторожно сказал я, покосившись на Анну — та молча покачала головой.
— Да нет, есть разные варианты. Прикинь, я тогда на первом курсе сессию почти завалил, и тут херак — ещё один груз в довесок.
— Тебя что, никто не спросил?
— А тебя?
Война между двумя вечными замками была невозможна, даже если один находился в зените своей силы, а другой — в упадке. Но Мелинде в итоге удалось обезвредить хозяина Заката, вытащив его в далёкий мёртвый мир и уничтожив единственный ведущий туда портал. Пока хозяин оставался жив, его замок не мог начать поиски нового владыки, и даже захватчики не имели права сесть на пустующий трон. А самоубийство на таком расстоянии от своего домена лишало возможности на возрождение.
Конрад фон Неймен совершенно не разбирался в порталах. Конрад фон Неймен сильнее всего на свете боялся смерти. Это была отличная ловушка, идеальная ловушка, которая должна была лишить Полдень старой проблемы минимум на полвека.
Конраду понадобилось меньше трёх лет, чтобы необъяснимым образом найти дорогу назад. Ещё полгода после этого Закат не предпринимал новых попыток вмешаться в дела Полудня… До того момента, как не стало кристально ясно, кто стоит за чудовищами, проникающими на Землю. И на этот раз Мелинда не планировала оставлять старого врага в живых.
— Я одного не пойму, почему именно Земля? — спросил я. — Даже нет, не так. Почему именно наш город? Илюх, мы живём в жопе мира, и здесь же скапливаются другие хозяева, открываются порталы, происходит жуткая хрень! Что-то тут не сходится.
— А, ты не в курсе, — хмыкнул он. — Вообще твоя подруга могла бы уже и объяснить.
— А ваш «друг» мог бы рассказать о своей роли годы назад, — холодно отозвалась Анна.
— Зато ты прямо взяла и всё сходу вывалила.
— Я защищала Вика. Я всегда была и буду на его стороне. В отличие от…
— Стоп флуд, — буркнул я. — Вы оба хороши, а мы отклонились от темы. Почему город притягивает… всякое?
— Он построен на месте силы, — вздохнула Анна. — На Земле они не слишком активные, и раскиданы крайне неудачно, где-то в недрах океана, где-то — в непроходимых скалах. Здесь одно из немногих, где могут жить люди.
— Спорный вопрос, — хохотнул Илюха. — Разве ж это жизнь?
Анна даже не улыбнулась.
Я хотел спросить, чем отличаются места силы от обычных мест, можно ли к ним как-то подключиться или те оказывают исключительно пассивное влияние, но наш диалог прервала бесшумно возвратившаяся Мелинда.
— Мальчики, — сказала она без тени иронии. — Нужна грубая мужская сила.
Мы вернулись в центр зала, и первое, что бросилось в глаза — пол, ещё десять минут назад заляпанный кровью и кишками выродков, теперь блистал чистотой. Это была та самая точка, где кукла Анны дала сбой, и теперь стало ясно, почему.
Границы здоровенного каменного люка было сложно заметить, даже если светить на него напрямую. Радиус — не менее двух метров. Мелинда присела на корточки рядом и положила ладонь на камень. По периметру крышки тускло вспыхнула цепочка рун, и тут же погасла, не дав как следует их рассмотреть.
— Закрыто именем Заката, но нет чар от физического воздействия. — сказала хозяйка Полудня. — Прореха внизу. Скорее всего ваш беглец — тоже. Конрад перехватил его на полдороги и направил сюда.
— Зачем? — спросил я.
— Его понятие о ловушке, — в её равнодушном голосе промелькнула нотка презрения. — Набрать по пыльным углам великой паутины горстку самых мерзких отбросов маго-генетики и попытаться задавить своих соперников числом.
— У него получилось с вашим прошлым эмиссаром, — хмуро сказал я.
— У него получилось застать её врасплох. Одну. А нас здесь четверо, и даже если вам двоим взбредёт в голову встать на сторону Заката, я лично оставлю от вас лишь горсть праха.
Я покосился на Илюху, но тот не торопился возражать, лишь поморщился и развёл руками.
— Она права, Вик. Она может. Но я в тебе не сомневаюсь, так что давай-ка, взяли…
Просунуть пальцы в едва заметную щель между люком и остальным полом было непросто даже с помощью «Метаморфа», но в итоге я справился, поднатужился, и каменная заслонка неохотно поползла вверх. Это позволило Илюхе ухватиться получше, так что спустя полминуты каменная крышка с глухим стуком упала на бетонный пол рядом, открывая проход вниз. Даже нет, не проход — провал, колодец с гладкими стенами и металлическими скобами. Было бы странно ожидать увидеть здесь комфортный лифт, но всё-таки…
— Как будто домой вернулся, — буркнул я.
— Что? — не понял Илюха.
— Абсолютно ничего. Анна, ты карабкаешься строго за мной. Поймёшь, что начинаешь падать — издай хоть какой-нибудь звук, буду ловить.
Она не стала возражать. Кукла-мотанка на её плече, изображавшая Сидорова, радостно указывала в темноту колодца.
В каждой катастрофе есть точка невозврата. Момент, до которого ты как-то контролируешь ситуацию, а после можно лишь наблюдать за последствиями, сколь бы ужасными они ни были. Наблюдать не обязательно беспомощно, но без шанса повернуть назад.
Иногда момент — это буквально момент: один поворот руля не туда, неудачный шаг с края пропасти, ужасные слова, выкрикнутые в гневе. А иногда это целая серия решений, на первый взгляд внутренне логичных или хотя бы непротиворечивых. Разумеется, когда катастрофа уже разразилась, можно в точности до секунды определить этот проклятый момент потери контроля.
Если бы я не стал слушать Альхирета, моё чутьё могло бы развернуть нас с Анной ещё на границе парка.
Как она тогда говорила? Лучший день весны?
Прореха в пространстве выглядела немного похоже на тот портал, через который я спасся из Йхтилла. Но тот разрыв в ткани реальности пах как свобода и море, а из этого сочился тяжёлый запах гниющего мяса — даже на расстоянии метров тридцати.
Если весь предыдущий путь вызывал вопросы и предположения, то его конечная точка просто сходу пыталась свести нас с ума. Это помещение потрясало своими размерами — столь громадное и пустое,
