20
1959г., а в 1961г. изготовленная и отработанная на наших стендах,
проверенная аппаратура системы управления была поставлена на контрольно-
испытательную станцию (КИС) завода №586, прошла полный цикл заводских
испытаний и в составе ракеты поставлена на полигон в Байконур. Прямо
скажем, сроки, невиданные в ракетной технике.
За это время прошел и ряд организационных изменений. За почти 15 лет
военные, наконец, поняли, что ракетам нечего делать в составе Сухопутных
войск. Это, конечно, не значило, что их ввели в состав ВВС, как во всем мире,
а, как и положено в СССР, мы пошли своим путем и были единственной
страной, создавшей в 1959г. отдельный вид Вооруженных сил, получивший
наименование ракетных войск стратегического назначения (РВСН), хотя
истинно стратегической ракеты 8К64 еще не было и в помине. Но уж очень
хотелось, тем более что новый вид вооруженных сил значил резкое
увеличение всякого рода структур типа Главного штаба, оперативного
управления и, вообще, огромное число новых генеральских должностей, что с
большой радостью было воспринято в Минобороны.
Главнокомандующим ракетными войсками был назначен Главный маршал
артиллерии Митрофан Иванович Неделин. Как потом мне говорил другой
главнокомандующий РВСН, Владимир Федорович Толубко, тоже Главный
маршал артиллерии, это звание только они вдвоем и имели. Оно уже по всем
статьям равнялось званию Маршала Советского Союза (просто маршал
артиллерии, танковых войск и пр. был ниже по регалиям, он, по сути,
равнялся генералу армии в сухопутных войсках), но так как их было только
двое, а маршалов СССР намного больше, и Неделин, и Толубко считали свой
титул более престижным и весомым.
21
ТРАГЕДИЯ НА БАЙКОНУРЕ.
М.И.Неделин был фактически сразу назначен и Председателем
Государственной
комиссии
по
проведению
летно-конструкторских
испытаний ракеты 8К64, так что его местом пребывания стал Байконур.
Итак, первая советская МБР на полигоне, где должна пройти полный цикл
наземных испытаний в монтажно-испытательном корпусе (МИКе), включая
повторение цикла испытаний, проведенных на заводе-сборщике ракеты, а
затем она вывозится на стартовую позицию, размещается на стартовом столе
и ее готовят к пуску.
Народу на полигоне присутствовало огромное число, намного больше
необходимого, все разработчики хотели все у себя проверить, а к концу
подготовки приехало и огромное число московских начальников - приятно
чувствовать себя причастным к пуску первой МБР, да и начальство может
отметить. Естественно, каждый начальник имел соответствующую свиту,
которая делу только мешала, но не бывает ведь больших начальников без
свиты.
Ракета на стартовом столе, начинаются предпусковые операции, т.е. ракета
полностью заправлена сотнями тонн, отнюдь не экологически чистого
топлива. Большое число совершенно бесполезных для пуска руководителей
также находятся на стартовой позиции, у них такие должности, что не
пустить их командование полигона просто не может. Впрочем, никого это и
не беспокоит, все твердо знают, что на Земле до запуска двигателей ничего
случиться не может, а - интересно.
Здесь и начались неожиданности, связанные с тем, что 8К64 действительно
первая двухступенчатая ракета с последовательным расположением ступеней,
т.е. вторая ступень размещена над первой.
Ракета Р-7, как в дальнейшем и «Энергия» (как и аналогичные в США)
выполнена, строго говоря, по полутораступенчатой (пакетной) схеме, когда
топливные баки первой ступени расположены вокруг второй ступени (на
сленге их называют «боковушками» и их хорошо видно, когда показывают
старт очередной Р-7).
Не знаю точно всех причин этого, но очень важно одно - в пакетной схеме
запуск двигателей не только первой, но и второй (!!!) ступеней
осуществляется на Земле, т.е. ракета уходит в полет с заведомо работающим
двигателем второй ступени. Запуск двигателя всегда особо ответственный
элемент, а при последовательном расположении ступеней его неизбежно
приходится делать в полете, что всегда вызывает особое беспокойство
двигателистов, т.е. их стремление запустить все на Земле очень понятно.
Ракета 8К64 - первая двухступенчатая советская ракета, выполненная по
последовательной схеме, так что беспокойство двигателистов из ОКБ-456
В.П. Глушко многократно усиливалось, тем более что к запуску приковано
22
внимание всех партийных, советских и военных начальников СССР на самом
высоком уровне.
Чтобы повысить вероятность успешного запуска двигателя второй ступени в
полете, решили вместо предусмотренной технологии работ внедрить другую,
что было первой серьезнейшей ошибкой, приведшей, в конечном счете, к
трагедии.
В нормальном случае запуск двигателя второй ступени начинается после
(практически одновременно) выключения отработавшего двигателя первой
ступени и ее отделения. Это достаточно сложный процесс, состоящий в
выдаче в двигательную установку от системы управления определенной,
жестко регламентированной и отработанной при испытаниях на Земле
последовательности временных команд, часть из которых выдается только
после того, как проверено фактическое исполнение предыдущей.
В данном случае, исходя из описанных выше опасений, решили выдать все
эти команды еще на Земле, оставив выдачу в полете только самой последней.
Таким образом, для запуска двигательной установки полностью заправленной
второй ступени ракеты оставалось выдать только одну команду, т.е.
практически замкнуть два контакта в шаговом искателе. Конечно, это грубое
нарушение технологии работ, резко снижающее безопасность, но на
стартовой позиции продолжало царить полное благодушие, и Главком в
окружении другого начальства сидел за столом возле самой ракеты. В конце
концов, решение об изменении технологии формально принималось всеми
конструкторскими организациями и военными, так чего бояться. Поскольку
перенос выдачи команд на время, когда ракета еще на Земле, коснулся
только аппаратуры разработки нашей организации, она и должна была
проявить максимальную осторожность и не давать своего согласия на такие
«эксперименты». Здесь и сказалось полное отсутствие необходимого опыта и
квалификации у наших сотрудников (их специальность называлась
комплексники), а головная организация по системе управления этой ракеты
НИИ-944 (это был их первый и последний опыт выступать головными по
системе управления – СУ, как я буду пользоваться в дальнейшем тексте),
наш, скажем, руководитель, в этом просто ничего не понимала. Но и
разработчик ракеты ОКБ-586, где уже были к этому времени опытные
специалисты, и что самое важное – военные, главной обязанностью которых
всегда был контроль за строгим соблюдение технологии работ, тоже
согласились. Поэтому, не снимая вины с работников ОКБ-692, следует
признать, что ее с ними разделили и многие другие организации.
Далее все прошло очень быстро и очень плохо. НИИ-944 настояло, чтобы
перед пуском все было еще раз проверено, а затем возвращено в исходное
состояние. Вроде все правильно, но при этом возврате шаговый искатель
проходил все положения, в том числе и то, при котором замыкались два
последних контакта. Этого тоже никто не учел, так что последняя
недостающая команда на запуск двигателей второй ступени была выдана,
23
хотя произошло это из-за непонимания, а не по злому умыслу. При штатной
технологии такая ситуация полностью исключена, но ведь разработчики сами
сделали ситуацию абсолютно нештатной.
Включился на старте на полностью заправленной ракете двигатель второй
ступени, все вспыхнуло, и все находившиеся возле ракеты заживо сгорели.
Их было много, хотя по нормам советской секретности в газетах было
объявлено только о гибели Маршала Неделина, и то в авиакатастрофе, об
остальных погибших – ни слова. Среди них оказались многие достойные
люди. Из нашей организации, кроме самого Коноплева, погиб начальник
приборного отдела талантливый инженер Иосиф Абрамович Рубанов, а также
старший инженер Михаил Иванович Жигачев. Сильно обгорел еще один наш
