дураками, и кое-какие выводы они успели сделать. Удивляло другое — как они на таком расстоянии засекли нашу подготовку. Не иначе как разведчики где-то рядом притаились, что лишний раз подтверждало мои опасения.
Но куда хуже было то, что я не мог теперь стрелять. Купола почти полностью ушли с глаз, а палить по касательной смысла никакого. Даже если защита падёт, сам киборг и его экипаж уцелеет. Меня такое категорически не устраивало.
— Ещё!
— Ты сейчас сгоришь, — возразил Эндин, отдирая ладони. — А мне нужно, чтобы от тебя хоть что-то уцелело.
Однако не успел он толком разорвать контакт, как я перехватил его руки своими. Точнее, прижал тем, что от них осталось.
— Ещё чуть-чуть!
— Да ну тебя в Пекло! — выругался император.
Однако вливать энергию он не прекратил, а скорее наоборот. От переизбытка сил моё тело вскоре начало сиять так сильно, что получилось разглядеть собственные рёбра в груди. Прямо через просвечивающуюся кожу. Дышать я больше не мог, но мне это больше и не требовалось. Как и вода, которая испарялась прямо в полёте.
Я стал таким лёгким, что воспарить над кадкой, а потом и всей крепостной стеной вышло без особого труда. За моей спиной развернулась пара огненных крыльев, поднимая меня всё выше и выше. Никогда не думал, что полёт вызовет у меня столько эмоций, но адскую боль немного помогло приглушить щенячье чувство восторга. В самолёте никогда подобного не испытывал.
Хотелось так вечно парить в вышине, подобно гордой птице, только чем дольше я находился в воздухе, тем сильнее чувствовал собственное выгорание. По телу растекалась нездоровая лёгкость, а рядом кружился чёрный пепел. Надо полагать, оставшийся от меня.
Голова звенела от перенапряжения, в глазах всё плыло, но оба купола сейчас были видны как на ладони. Я не стал мучиться с выбором и прицелился в оба, с двух рук, по-македонски.
Горите синим пламенем! Именно такое вырвалось из ладоней, прежде чем я рухнул вниз. О приземлении как-то не подумал, но защитники смогли поймать налетавшегося гранд-мастера у самой поверхности податливым силовым полем. За что им большое спасибо.
Как ни странно, сознание меня не покинуло, и я отстранёно наблюдал, как моим обугленным телом занимаются сразу три целителя. Хотя толком поработать им не дал вернувшйся Эндин. Стоило ему услышать от одного из врачевателей, что состояние удалось стабилизировать, как он тут же приказал готовить меня к отлёту. Видимо, время его поджимало всё сильнее.
Вскоре я вновь вернулся в воздушную стихию, но уже в качестве дополнительного багажа. Пассажиров обычно не помещают в мягкий мешок, похожий на спальный, и не привязывают покрепче к транспортному средству. Ну ладно, будем считать это местными страховочными ремнями. А вот пилот восседал в высоком седле, с которого не так уж и просто выпасть.
Никакой эйфории от полёта и близко не ощущалось. Ездовое животное мерно взмахивало перепончатыми крыльями, содрогаясь всем телом от каждого рывка. Болтало меня при этом неимоверно, заставляя скрипеть зубами от боли. Лишь набрав приличную высоту, виверна немного успокоилось и стала ловить воздушные потоки. Здесь нас уже не могли достать противники с земли, только если у них нет при себе какого-нибудь ПЗРК. Кто-то пытался стрелять, судя по вспышкам внизу, но до нас к счастью ничего не долетала.
Постепенно осаждённая крепость, а затем и вся долина превратились в крохотные пятнышки посреди пестрого покрывала местности. Где-то топорщились складки, как на не разглаженной до конца ткани, а впереди возвышались горные вершины.
Летели мы, кстати, именно туда.
Насколько я помню местную географию, никаких имперских сил там не располагалось. За исключением редких групп разведчиков. Может, Рина всё-таки была права, и я зря продемонстрировал императору свои навыки полёта?
Будто почувствовав мои невесёлые размышления, Эндин повернулся ко мне.
— Из-за твоего упрямства у нас почти не осталось времени, так что придётся срезать путь через хребет. Риск большой, но иначе встреча может сорваться, а это недопустимо. Слишком многое сейчас стоит на кону. Очень жаль, что одним из непременных условий назвали именно тебя…
Полёт в качестве мешка с балластом удобным никак не назовёшь. А учитывая моё поджаренное состояние, это почти приравнивалось к пытке. С другой стороны, из обычного седла я бы вывалился от первого же серьёзного рывка. Их, к сожалению, хватало — несколько особо шустрых летунов увязались за нами следом, вынудив крылатого ящера совершать незапланированные манёвры.
Стоило им попасть в поле зрения Эндина, как тот быстро их перещёлкал скупыми выбросами энергии. Гомункулы не владели предчувствием теплового удара, поэтому их популяция резко пошла на убыль. В отличие от моих фаерболов, выстрелы императора не столько поджигали, сколько деформировали тела искусственных созданий взрывной волной. Словно те состояли из крашеного картона. Хорошо хоть у снарядов имелся отчётливый тепловой след. На душе сразу стало чуточку легче.
Болтанка меня чуть не доконала, и в какой-то момент измученный организм потушил сознание за ненадобностью. Трудно сказать, сколько времени прошло в беспамятстве, но когда очнулся, мы уже никуда не летели. Я лежал на чём-то гладком и твёрдом, а вокруг плясали бледные язычки костра.
Ну вот, меня уже сжигают.
Хотя стоит признать, на этот раз огонь вёл себя деликатно, не причиняя лишнего вреда. Наверное, многие в детстве водили руками над горящей свечой, рассекая пламя пальцами или даже целой ладонью. Если сделать это достаточно быстро, кожа не успеет нагреться и пострадать. В отличие от волос, которые моментально полыхают, распространяя не самый приятный запах. С огнеупорностью у них дела обстоят куда хуже.
Примерно то же самый фокус происходил и сейчас, хотя у меня и так ожогов было предостаточно. Высокая температура резко понижалась при контакте с телом, будто оно целиком состояло из огнеупорной пены, при этом насыщая его живительным теплом. Вскоре раны затянулись толстой коркой, и я почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы сесть.
Огонь тут же утих, перестав скрывать пятерых людей, рассевшихся вокруг меня. Бритые наголо, в просторных халатах из грубой ткани, да ещё и похожие друг на друга, словно близнецы. Пятерняшки, ага.
Они протяжно мычали на одной ноте, а стоило мне приподняться, как все дружно стукнулись лбами об пол. Ну прямо монахи на службе. Никакой агрессии они не проявляли, кроме поддержания огня, поэтому и я не стал их атаковать. Хотя кожа у ребят была подозрительно белой. Не бледной, как у тяжёло больных или незнакомых с солнечным светом затворников, а
