дому…
Я осеклась. Выгнали? Выставили? Как правильно? И вовсе невежливо задавать такие вопросы. Та, я, прошлая, в жизни бы не рискнула. А теперь вот понимаю, что мне надо знать.
Зачем?
Не затем ли, что я уже однажды ошиблась, придумав себе идеальную любовь с идеальным же человеком? И не удосужившись посмотреть на то, каков этот человек на самом-то деле.
Гришка…
Он же не прятался. Разве что поначалу. А после-то… проще винить его, чем собственную мою слепоту. И наивность. И в целом…
Оба виноваты.
В этом правда. Но я не хочу повторять ошибку. Слишком дорого обходится.
Лют сел рядом. На траву. А она мокрая.
- Мокрая… - говорю.
- Ничего страшного. Ночи теплые… это уже после ведьминой и день уменьшаться станет, и ночь прибавлять. Да и похолодает чуть. Солнце появится оттуда…
Не было солнца.
Разве что небо посветлело самую малость.
- А сделал я… в общем, у меня хорошая семья. И отец, и мать… они тоже разошлись, пусть даже и не разводятся, но думаю, это вопрос времени. Они друзья, а это уже много. Братья… сестра даже. Я тебя познакомлю. Собирался тогда, на приеме, но…
Не получилось.
Я сбежала. А Лют не решился настаивать. Может, родственники его тоже не горели желанием. Да и, если подумать, то… рановато?
А не будет ли потом поздновато? Если все так, как мне кажется…
- В общем, баловали меня. С самого раннего детства… и они, и родители. И дед тоже. Я родился слабым… болел в городе. Меня и отправили сюда. Воздух там свежий.
- Молоко парное.
- Ненавижу парное молоко! – Люта даже передернуло. – Особенно с топленым маслом.
- Сочувствую.
Я к молоку была равнодушна.
- Вот… потом и в школу тут пошел… тут неплохие школы на самом деле. Дед заботиться… учителей приглашает. Из университета тоже приезжают лекции читать. Моя вовсе гимназией считалась лучшей. И ученики в ней собрались…
Он вздохнул.
- Чтобы было ясно, тогда порядка в Упыревке было чуть меньше… дед много времени проводил в поместье, тянуло его уже, но при том и делами семейными занимался. Отцу помогал. Братьям… за мной приглядывала нянюшка…
- Нянюшка?
- Хорошая женщина… она со мной с младенчества еще. И гувернер имелся, конечно, но тетя Наташа считала себя главной в доме. И ей не перечили. Меня она обожала…
- И баловала.
- Именно. Мне дозволялось все… тут еще надо сказать, что у меня обнаружился слабый дар менталиста… семейный… с ним тоже не все так однозначно. Чем лучше ты знаешь человека, чем лучше он знает тебя и к тебе расположен, тем легче воздействовать.
- А она тебя…
- Знала, возможно, лучше, чем кто бы то ни было. Так что внушить ей что-либо было проще простого.
- А… амулеты? Защита там?
Должны же были предположить, раз дар семейный, что этакое возможно?
- Амулет сперва потерялся, потом… до Горислава мне далеко, но кое-что я мог сделать. И амулет перестал работать должным образом. У нее… у гувернера… с остальными и того проще, - Лют наклонился немного вперед. – Когда дед снисходил до меня, то я изображал то, чего от меня ждали… на самом же деле… безнаказанность не проходит даром.
Он замолчал.
А я… я смотрела на небо, которое медленно меняло цвет.
Глава 35
- Сложно сказать, когда все… началось? Или же перешло разумную черту? В классе меня выделяли. Все же школа зависит от деда, от нашей семьи. И вместо того, чтобы просто нажаловаться, на многие проказы закрывали глаза. Вокруг меня собралась компания таких же… достойных молодых людей… Марк вот… Мир… Зар к тому времени уехал уже.
Марк и Мирослав? В голове не укладывается.
- Издевались?
- Шутки… сперва шутили… над некоторыми. Теми, кто раздражал. Хотя сейчас вспомнить не могу, чем же… просто вот… шутки изначально были не слишком смешными. Но раз от раза становились жестче. Дошло до того, что мы каждую неделю выбирали, кто в классе будет изгоем… в общем, мерзко вспомнить.
Молчу.
Что сказать?
Что он тогда был юн и глуп, а теперь повзрослел и помудрел?
- Главное, я ведь считал себя во всем правым. Когда мы стали терять берега, в школу стали вызывать родителей. Но те были заняты, и ходил мой гувернер. Или нянюшка…
- Которая была уверена, что ты – свят?
- Именно. И жалела, что ко мне относятся несправедливо. Грозилась нажаловаться на них деду. Они пугались, потому что знали, что в семье она на особом положении. А нянюшка улаживала конфликт с пострадавшими. У нее был доступ к счетам. И никто особо не проверял, на что уходили деньги… именную стипендию там, оплата репетиторов… медицины. Еще чего-то. В общем, она умела договариваться, а я – быть очаровательным и просить прощения.
- Ты был засранцем, - не выдержала я.
- Редкостным. Главное, я был абсолютно уверен, что в своем праве. Что город весь, и люди в нем, и нелюди – моя собственность. И раз уж семья во все это вкладывается, то все вокруг должны быть благодарны до конца дней своих. И выражать эту благодарность так, как мне хочется.
- Мерзко.
- А то… знаешь, я пытаюсь понять, сейчас вот, почему меня переклинило. И ощущение, что это вовсе не я был… что виноват кто-то другой. Обстоятельства там. Или сложная жизнь. Только правда как раз в том, что это был я. И ни ведьмы рядом, ни иной сущности, на которую свои грехи переложить можно, нет… в общем, тогда и с дедом стычки начались. Он явно стал что-то подозревать, начал давить… разговоры про долг и все такое. Учебу. Я обижался, что не понимают…
- И сбегал?
- Именно.
- Сюда?
- Да. Здесь ведь красиво.
И не поспоришь. Небо почти прозрачное, но такое, с легкой сединой. И скоро вспыхнет. Я прямо кожей чувствую эту близость нового дня.
- И когда все вышло?
- Незадолго до выпускного. Мы гонки затеяли. На спор. Мол, какая машина круче. У всех ведь были уже. Только чего нам друг с другом мерить? Нашли одноклассников. Заставили сесть за руль… поставили связь, чтобы командовать. Это ж как машинки на радиоуправлении, только с людьми. Выигравшему награда. Проигравшему… в общем, ничего хорошего. Тотализатор… жребий… все такое. Прочие тоже втянулись.
- И?
- Парень не справился с управлением.
