– Это был снова наш лётчик.
СЕДЬМОЙ по счёту. Разумеется, он был старше по возрасту, как и подобает академику, но то, что это был постаревший Игорь с Курской дуги, у Саши не возникло никаких сомнений. Мне потом мама рассказывала, что Саша в истерике начал кричать: «Вот он! Вот он! Седьмой лётчик!», указывая на него пальцем и шарахаясь в сторону двери, где его уже поджидали санитары. Маме обо всём этом позже рассказал тот самый профессор, что передал ей листы протокола. Саша узнал
седьмого лётчика, и им оказался председатель комиссии.
- Сто чертей в задницу… - выругался бригадир.
- Вот так, друзья мои. – Семёнович аккуратно сложил все листы протокола. – Больше Санька я не видел. Мама мне позже сказала, что его на военном вертолёте отправили сначала в Иркутск, а затем самолётом в столицу, в какую-то секретную лабораторию под ведомством КГБ. На тот момент мы его потеряли. Это была середина осени 1979-го года. Это было в Усть-Баргузине. И поскольку нас с мамой на территории Байкала больше ничто не держало, мы возвратились на Большую землю, где и остались жить: я окончил школу, а мама поступила на работу в библиотеку. Но это уже другая история, и к нашему повествованию не имеет отношения. Сколько мама не пыталась, ещё там в Усть-Баргузине, а позже и в Нижнеангарске, организовать экспедицию к могиле папы, ей всюду давали, как у нас говорят «от ворот поворот». Всё было покрыто тайной, и никто из чиновников не хотел брать на себя ответственность перед негласным запретом структуры КГБ наложить печать секретности в данной истории. Мы так и уехали ни с чем.
Он вздохнул и подвёл итог:
- Позднее в кругах учёных были полемики о теории панспермии, о Хозяине Байкала, и отдельно о гипотетическом существовании цивилизации ТАПРОБАН, но я этого уже не застал. Всё это мама мне рассказывала позже, когда мы возвратились на Большую землю. Чем закончились дебаты профессоров и докторов наук я так и не узнал. Председатель комиссии, он же и по совместительству постаревший седьмой лётчик, отбыл в столицу, и, по всей видимости, кроме него самого мало кто уразумел, что он-то и был тем самым лейтенантом ВВС, которого молодым Саша встретил на Курской дуге. Дело замяли, Сашу увезли, вскоре отбыли и мы. На все последующие годы моей юности и взросления Байкал перестал для меня существовать. Армия, создание семьи, рождение дочери, начисто выбили из памяти воспоминания о чём-то далёком, загадочном и тяжёлом - жизнь пошла своим чередом. Однако как видите, я продолжал везде таскать с собой листы протокола, карту маршрута и единственную фотографию, где они запечатлены все вместе, ещё с бурятами, радостные и полные надежд открытий неведомого.
Он обвёл всех взглядом:
- Так бы продолжалось и дальше: забыл бы я Байкал навсегда, если бы однажды…
Он хитро прищурился и обратился к Михаилу:
- Помнишь, Миша, в прошлом году мы с тобой ездили по поручению Гамлета Назаровича в один из городов области?
- Помню, - откликнулся тот. – Там не то лавра находится, не то комплекс монастырей…
- Вот-вот, - подтвердил Семёнович. – Мы там ещё заночевали с тобой.
- Я тоже помню, - вклинился Юрий Николаевич. – Я вам путевой лист выписывал. Гамлет говорил, что вы должны были навестить настоятеля того монастыря и узнать, не нужна ли ему какая-либо помощь от Гамлета в рабочей силе. Вернулись вы через день.
- Да, - подтвердил Мишка. – Я спал в общежитии с другими рабочими, а ты, Семёнович исчез куда-то на весь день и всю ночь. А потом, когда возвращались сюда на базу, ты был печален, молчалив, и едва произнёс пару слов за всю дорогу. А что? Почему ты это вспомнил? Как-никак целый год прошёл.
- Я не вспомнил, друзья мои, - помолчав, ответил Семёнович. – Я помнил всегда. На самом деле, я подвёл вас к этому прошлогоднему эпизоду вполне осознанно, специально, - он сделал ударение на последнем слове.
Все застыли в ожидании. Вот-вот проявится что-то такое, что витало в воздухе уже порядочное количество времени. Казалось, атмосфера в вагончике накалилась до предела.
- Ну, же! Не томи! – простонал Женька, явно желая от волнения укусить подушку.
- Дело в том, - медленно, почти по слогам протянул рассказчик, - что я в тот момент кое-кого там встретил. Живого, старого, почти неузнаваемого, но… встретил.
Он хитро прищурился:
- Не подскажете, кого?
И тут же вагончик во второй раз буквально взорвался от ликующих криков. Больше всех, как ни странно, кричал Михаил. Каждый прыгал как дитя, хлопал в ладоши, Нина почти плакала, стискивая Женьку в радостных объятиях, а Юрий Николаевич от волнения даже кашлянул не в меру громко.
- Саша! Са-ша!!! – слышались радостные восклицания.
- Да! – победоносно провозгласил Семёнович. – Я встретил Сашу. Там, в монастыре, пока ты спал, Миша.
- И что? Что было? Как он? Узнал тебя? – послышались со всех сторон лавиной обрушившиеся вопросы. Казалось, в вагончике внезапно нагрянул праздник. Бригадир по этому поводу разлил по рюмкам благоухающий коньяк.
Чокнулись. Радостно выпили. Закусили. И с тем же ошарашенным чувством ожидания уставились на хитрого рассказчика. Ох, и интрига же у него вышла, чёрт подери!
- Жив был. Относительно здоров, - ответил тот. – Впрочем, судите сами.
…И Семёнович начал свой последний рассказ о последнем герое исчезнувшей и погибшей экспедиции.
Глава 14: Восьмой летчик. Наше время
********
- Когда мы поговорили с настоятелем монастыря, - начал Семёнович, - и решили кое-какие технические вопросы касательно будущей помощи, Миша ушёл трапезничать с монахами – буду называть их так, поскольку не имею достаточного понятия, как этих служителей церкви называют в современном мире. Он ушёл договариваться о нашем ночлеге, а я же, будучи с детства весьма любопытным насчёт памятников древней старины, с разрешения батюшки, принялся бродить по огромной территории комплекса монастырей, обследуя по пути всяческие кельи, колокольни, звонницы, пока не вышел к хозяйственным пристройкам комплекса. Монастырь был средоточием кипучей деятельности. Везде полным ходом велись какие-то реставрационные работы, попадалось множество рабочих с кирками, молотками, да и сами монахи участвовали в стройках – можно было тут и там увидеть кого-нибудь в рясе с лопатой наперевес, или катящим перед собой тележку с цементом. При встрече со мной они неизменно останавливались и с улыбкой здоровались. Я завернул в один из
