Мы же договорились…
— Да. — вмешался Лем, делая шаг вперед. — Я благодарен, что вы взяли Ладу на службу, но больше ей это ни к чему. У нее будет свой дом.
Адриана ощутила легкий укол сожаления. С такой толковой помощницей расставаться было просто на просто жаль. Но Лада заслуживает счастья…
— Надеюсь, ты будешь нас иногда навещать?
Лада чуть изогнула бровь — движение, которое она успела перенять от хозяйки пекарни.
— Может быть. Но до середины зимы я никуда не уйду. — в ее тихом голосе звучала твердость.
— Но ведь тебе больше нет нужды… — начал Лем, и осекся под строгим взглядом.
У Адрианы закралась мысль, что вовсе не он будет верховодить в этой семье. Внешне мягкая и хрупкая Лада, редко демонстрировала свой характер. Однако твердости ей было не занимать.
— Лем… Я ждала тебя не один год. Ведь я понимаю, что для тебя значит семья. Неужели ты не можешь набраться терпения, чтобы и я могла выполнить свой уговор?
Парень некоторое время молчал, потом тяжело вздохнул.
— Если для тебя это так важно… Но ты же не против, если я буду иногда заглядывать?
Лада расцвела улыбкой.
— Хоть каждый день.
Когда парень наконец ушел, Адриана показала помощнице заветную бумагу. Она не стала делать это при Леме, памятуя, что тот потерпел неудачу. Судя по взгляду, Лада это поняла и оценила.
— Как же хорошо, я так за тебя рада! Теперь ты можешь навестить своих родных?
Родных… Адри прикусила губу, если бы все было так просто. Может зря она тогда дала слово? Ведь уже почти наступила зима, а никаких вестей от Рейнарда все еще нет…
* * *
Воспользовавшись приглашением, Лем стал заглядывать в пекарню почти ежедневно. Перед самым открытием, или в конце дня, он находил хотя бы несколько минут, чтобы навестить Ладу. А потому, все обитательницы пекарни теперь были в курсе, как продвигаются у его семьи дела.
Отец семейства твердо решил ставить лавку, так как прежнюю выкупить не удалось. Разрешение градоправитель дал, но очень просил подождать до весны. Мэр обещал любое содействие: людей и материалы, но при условии, что лавка и мастерская будут на пустыре. Мужчина пока сомневался, все же место не слишком удобное. С другой стороны — можно получить в собственность хороший кусок земли.
Ник (как подозревала Адри не без помощи Рома), устроился подсобником в лавку к мяснику. И хоть его путь пролегал теперь мимо, в пекарню парень упорно не заходил. Адриана тоже встреч с ним не искала, погрузившись с головой в мелкие дела, связанные с пекарней. Лада пекла хлеб, Тая стояла за прилавком, так что на долю хозяйки остался мелкий ремонт, уборка и пироги.
Местные перешучивались, видя как владелица пекарни сама моет полы или счищает с крыльца свежий снег. Однако саму девушку эти взгляды нисколько не задевали. Единственное, о чем она немного сожалела — после появления Лады, пришлось полностью отказаться от магии. И этот секрет знала лишь Тая.
Последний день осени выдался особенно снежным. К тому моменту, когда Адри отправила в печь пироги, улица за окном заметно побелела, словно кто-то разметал по окрестностям несколько мешков муки. Открыв дверь, чтобы вывесить колокольчик, девушка обнаружила вместо крыльца огромный сугроб.
За прилавком тихо ойкнула Тая.
— Ой… к вечеру нас наверное совсем заметет.
— Тогда я буду вынуждена воспользоваться магией… — Адриана прищурилась, видя как у помощницы вытянулось лицо. — Магией метлы и лопаты.
Таяна, не удержавшись, фыркнула в рукав. Адри, тем временем, оценила масштаб бедствия. Совсем их, быть может, и не заметет. Но как только пойдут покупатели, половина снега быстро станет лужами в малом зале.
— И начну, пожалуй, прямо сейчас.
Закутавшись потеплее и вооружившись широкой лопатой (которую пару дней назад вручил ей столяр), девушка принялась за работу. Она чувствовала, как от холода и движения, румянец постепенно покрывает ее лицо. А ведь леди полагается быть нежной и бледной. Адриана не сомневалась, если бы мачеха встретила ее сейчас, то была бы просто в ужасе.
Хотя Марида и так ужаснется, когда увидит огрубевшие руки и не сошедший до конца загар.
К тому моменту, когда девушка добралась до середины дорожки, ей было уже жарко. Вдобавок, из-под вязаного платка выбилась коса и никак не желала заправляться обратно. Проваливаясь в снег, мимо прошуршал кто-то из покупателей…
— Леди Таллес?
Адриана замерла. В любой другой момент она была бы очень рада услышать этот голос, но сейчас… Она хорошо представляла, как выглядит со стороны — укутанная до самых ушей, красная, с лопатой наперевес. Ей отчаянно захотелось провалиться в ближайший сугроб и остаться там до весны. Увы, она не могла себе этого позволить.
Поэтому девушка лишь чуть склонила голову, понимая, что в любой ситуации, главное — сохранять лицо.
— Ваша мил… — заметив, как в сторону пекарни сворачивает немолодая женщина, Адри быстро поправилась, — Лейтс!
В болотного цвета глазах промелькнули веселые искры.
— Рад встрече… Адриана. — он задержал взгляд на ее лице и больше ничего не прибавил, однако девушка ощутила, что ее щеки начинают гореть еще сильнее.
Пытаясь скрыть смущение, она повернулась боком, заодно пропустив еще одного покупателя, чтобы тому не пришлось наступать в сугроб. Этой секундной заминки хватило, чтобы немного привести мысли в порядок.
Раз Рейнард вернулся, значит есть новости. Но, какими бы они ни были, их явно не стоит обсуждать здесь. Видимо мужчина считал точно так же, потому что он негромко произнес:
— Леди Таллес, вы могли бы уделить мне некоторое время?
— Разумеется. — Адри смахнула надоедливую косу за спину. — Но в пекарне сейчас слишком людно.
— А вечером там находится ваша помощница. — уголки его губ чуть дрогнули. — Нам же нужно поговорить без лишних ушей.
— В таком случае… — Адриана на миг задумалась. — Я могла бы проводить вас до сапожной мастерской. Улицы там примыкают к огородам, так что нас никто не подслушает, хотя мы все время будем на виду.
— Проявляете разумную осторожность? — мужчина, казалось, был доволен этим фактом. — Что ж, ваше предложение весьма кстати. Я как раз думал, где бы разжиться парой хороших сапог.
* * *
То, что хозяйка пекарни вызвалась показать пришлому сапожную мастерскую, никакого удивления не вызвало. Сапожник жил на таких выселках, что постороннему человеку его было просто не найти. Шил он
