а отобранные им земли манят. Нужен был только повод, и мы его дали.
– Пердикка-то мёртв, а вот его брат Сосфен нет... – задумчиво огладил бороду Эвримедонт.
– Должно быть, они рассчитывают его одолеть, – пожал плечами Хилон.
– Что ж, всё бывает. И горе случается рассыпаться, коли Даяра разгневается. Значит, дело пошло. Олории займут герийцев, Микеид выступает в Эсхелин, а мы здесь. Все на местах. Ты уже слышал про своего друга Анексилая?
– Да. Поразительные известия.
– Добрый полководец, ваш Анексилай. Взять Сапиен и Терию парой тысяч бойцов, это надо суметь. Теперь эфериянам закрыт путь к таврофонскому зерну, а герийцам к архенским товарам – полезное дело. Что ж, война началась с победы, теперь нам нужно это начинание поддержать.
– Я, признаться, удивлён, что ты здесь, а не с Микеидом. Переправить тысячу человек на остров и занять Аркаиру мог бы и кто-то менее опытный.
– Микеид уже достаточно взрослый, ему педагог не нужен. Справится. Он муж разумный и знает, что полезно, а что нет. Леванцы, правда, назначили стратегом Алкеада...
– Его любит леванский демос. Тебе не по нраву Алкеад?
– Твой приятель Алкеад похож на дикого жеребёнка. Если хорошо объездить и приручить, выйдет отменный конь, а объездишь плохо – погонит да сломает шею и всаднику, и себе. Ну, Микеид – объездчик добрый. Он там присмотрит за Алкеадом, а я, здесь, за Зевагетом. Клянусь шляпой Феарка, они друг друга стоят!
– Пока что, Зевагет будто бы всё делает правильно, – Хилон посмотрел на море, где три десятка сенхейских кораблей серпом окружали десять аркаирских.
– Я в нём и не сомневался. Попомни мои слова: если не сломит себе шею, будет наварх не хуже Плинократа. Пока, впрочем, работа у него не самая тяжёлая. Посмотрим, что будет дальше.
– Эфериян пока не видно. Может их флот не сюда шёл?
– Поглядим... – старик задумчиво пожевал губами.
На сенхейских кораблях запели флейты, застучали костяные барабанчики келевстов и горделивые суда двинулись вперёд, разрезая чёрными носами весело пенящиеся волны. Голубые с жёлтым вымпелы реяли на промозглом ветру. Щёлкнули спусковые механизмы палубных катапульт, и в сторону аркаирских кораблей полетели первые снаряды – обычные, не зажигательные. При такой качке возиться на палубе с огнём, тем более неарским, почти самоубийство: не приведи Эйленос, прольётся, и хорошо тогда, если успеешь выпрыгнуть за борт.
Аркаирцы ответили. Один из их кораблей тоже нёс тяжёлую катапульту, с остальных полетели стрелы. Их наварх, хорошо знакомый с местными водами, выбрал удачную позицию меж полускрытых волнами скал. Сенхейцам придётся либо вступать в бой по очереди, теряя преимущество численности, либо опасно маневрировать, рискуя налететь на подводный камень. Впрочем, сенхейцы тоже знали здешние воды. Корабли с флангов сенхейского серпа отделились от строя, намереваясь зайти врагам в тыл, а ударная группа из тяжёлых пентер и тетрер выдвинулась по центру. Зевагет спешил: эферский флот, вышедший неизвестно куда, висел над всей экспедицией мечом эринии. Чем скорее сенхейцы займут Аркаиру, тем спокойнее им будет. Штурмовать аркаирскую гавань при менее чем трёхкратном перевесе эферияне не решатся, а угроза нападения с суши, заставившая аркаирского наварха искать счастья в открытом море, для сенхейцев несущественна: эферское войско сюда ещё нужно как-то доставить.
– Кто начальник у аркаирцев? – спросил Хилон.
– Брахион, их советник. Наварх неплохой – ещё в Верренскую кораблём командовал – но с большим изъяном: сенхейцев не ненавидит. Парон бы от него с радостью избавился, да только кто тогда командовать будет? Я Зевагету сказал, чтобы Брахиона постарался взять живым. Захватим Аркаиру – пригодится в новом правительстве.
– Разумно. Нам потребуются свои люди в Аркаире.
– И не только в ней, – усмехнулся Эвримедонт.
Корабли сошлись, и боевые кличи донеслись даже до скалы, где разместились Хилон с Эвримедонтом. «Калимера» – пентера Зевагета – на полном ходу, с поднятым парусом, атаковала тетреру Брахиона. За несколько мгновений до столкновения сенхейский кормчий умело сманеврировал, и вместо того, чтобы столкнуться нос в нос, корабли разминулись, едва не потёршись бортами. Сенхейские гребцы дружно втянули вёсла, и треск ломаемого дерева перекрыл даже шум прибоя. Лишённый управления, аркаирский корабль бессильно замер. Его моряки отчаянно пытались развернуть паруса, но к выкрашенному жёлтым и синим борту уже мчалась, сверкая медным тараном в форме крокодила, сенхейская триера. Удар, и аркаирский флот лишился наварха. Корабль завалился на борт, стремительно набирая воду, а моряки в жёлтом и синем прыгали в море, пытаясь спастись вплавь. Несколько малых сенхейских кораблей бросились на помощь. Об обязательстве спасти аркаирского наварха Зевагет не забыл, да и остальные, будучи выловлены из холодной воды, глядишь станут подобрее к бывшей метрополии.
Всё закончилось быстро. Жёлто-синий строй развалился, не выдержав одновременной атаки с фронта и с тыла. Три аркаирские триеры ещё пытались отбиваться, сгрудившись на манер плавучей крепости, но на остальных кораблях уже развевались голубо-жёлтые вымпелы. Сенхейцы готовились выдвигаться к порту Аркаиры, когда со скалы раздался тревожный крик наблюдателя. Вглядевшись, Хилон с замиранием сердца различил на горизонте паруса – целый лес парусов.
– Кровь ехидны! – выругался он, глядя как на серых волнах один за одним появляются боевые корабли. Передние уже приблизились достаточно, чтобы стали видны вымпелы: бело-синие цвета Эйленоса и его города.
– Мы знали, что это может случиться, – спокойно сказал Эвримедонт. – Вот теперь у юного Зевагета есть настоящая возможность проявить себя. Посмотрим, что он будет делать.
Сенхейский наварх уже заметил поднятые береговыми наблюдателями красные флаги. Бросив недобитые остатки аркаирского флота, сенхейцы принялись перестраиваться. Ветер крепчал, брызнули
