428
Развернутое изложение этот принцип нашел в ст. 17 Статута, согласно которой дело не может быть принято к производству в Суде, если оно уже расследуется государством, которое обладает в отношении его юрисдикцией, за исключением случаев, когда это государство не желает или не способно вести расследование или возбудить уголовное преследование должным образом. При этом бремя доказывания наличия этих условий лежит на Суде.
Для выявления «нежелания» в данном контексте учитывается наличие одного или нескольких следующих факторов: а) национальное судебное разбирательство проводится с целью оградить соответствующее лицо от уголовной ответственности за преступления, подпадающие под юрисдикцию настоящего Суда; b) имеет место необоснованная задержка с проведением судебного разбирательства, которая в сложившихся обстоятельствах несовместима с намерением предать соответствующее лицо правосудию; с) судебное разбирательство не проводится независимо и беспристрастно, а порядок, в котором оно проводится, в сложившихся обстоятельствах является несовместимым с намерением предать соответствующее лицо правосудию (ч. 2 ст. 17).
Для выявления же «неспособности» в конкретном деле учитывается, в состоянии ли данное государство, в связи с полным либо существенным развалом или отсутствием своей национальной судебной системы, получить в свое распоряжение обвиняемого либо необходимые доказательства и свидетельские показания или же оно не в состоянии осуществлять судебное разбирательство еще по каким-либо причинам (ч. 3 ст. 17).
Фисенко И. В. Борьба с международными преступлениями в международном уголовном праве. С. 103.
Об универсальном, или международном, характере юрисдикционной основы деятельности национальных судебных органов, реализующих международную уголовную ответственность индивида, т. е. ответственность, установленную нормами международного права, писали многие авторы (См.: Левин Д. Б. Ответственность государств в современном международном праве. М., 1966. С. 43; Решетов Ю. А. Борьба с международными преступлениями против мира и безопасности. М., 1983. С. 194–195; Атливанников Ю. Л., Энтин М. Л. Преступления против мира и человечества: проблемы кодификации и институционализации международной юстиции // Международные суды и международное право. Сб. обзоров. М., 1986. С. 80).
Кибальник А. Г. Современное международное уголовное право: понятие, задачи и принципы / Под науч. ред. А. В. Наумова. СПб., 2003. С. 123.
Гооций Г. О праве войны и мира. М., 1956. С. 508.
Помимо перечисленных основных принципов следует указать: экстерриториальный принцип, определяющий изъятия из территориального принципа для некоторой категории иностранцев; покровительственный принцип, определяющий изъятия из территориального принципа в зависимых государствах; оккупационный принцип, определяющий изъятия из территориального принципа в местностях, оккупированных иностранным государством.
В частности, А. А. Тиле писал, что «в настоящее время не подвергается сомнению то, что законы имеют территориальное действие, но в особом порядке и в особых случаях, и экстерриториальное действие» (Тилле А. А. Время, пространство, закон. М., 1956. С. 104). См. также: Броунли Я. Международное право: В 2 кн. Кн. 1. С. 428.
Vogler Т. Auslieferungsrecht und Grundgesetz. Berlin, 1970. S. 332.
См.: Подшибякин А. С., Подшибякин С. А. Экстрадиция как форма международного сотрудничества в борьбе с транснациональной преступностью // Современные проблемы борьбы с транснациональной преступностью: Материалы Международной научно-практической конференции (г. Сочи, 9-12 октября 2000 г.). С. 40.
Мокринский С. Юридическая природа выдачи преступников и типовая конвенция Союза ССР // Советское право. 1924. № 6 (12). С. 49.
Велчев Б. «Политическое преступление» в международном уголовном праве. С. 79.
См., напр.: Незнамова 3. А. Коллизии в уголовном праве. Екатеринбург, 1994. С. 13–15 и др.
Бойцов А. И. Уголовный закон: субстанциональный, атрибутивный и нормативный аспекты действия: Автореф. дис… докт. юрид. наук. СПб., 1996. С. 12–13.
United States Reports. Vol. 290. 1993. P. 276.
См.: Лукашук И. И., Наумов А. В. Выдача обвиняемых и осужденных в международном уголовном праве: Учебно-практическое пособие. С. 33.
Из известных международной практике такого рода случаев можно назвать вывоз Адольфа Айхмана из Аргентины в Израиль в 1961 г. (O’Higgins. Unlawful seizure and irregular extradition. 36 British Yearbook of International Law. 1960. P. 279–296), вывоз Энтони Агроунда из Германии во Францию в 1963 г. (New York Times. 1963, 31 December, P. 3; 1964, 1 January, P. 3) и ряд других подобных акций, дипломатические усилия в связи с которыми по возврату вывезенных лиц, как правило, оказывались безуспешными.
Известны также факты периодического вторжения полиции некоторых государств Африки на территорию сопредельных стран и перевозки совершивших преступление лиц через границу с молчаливого согласия местных властей (Shearer I. А. Extradition in International Law. Manchester, 1971. P. 75).
К сожалению, едва ли не до уровня африканских властей опустилась в 1991 г. и новая российская власть, позволив правоохранительным органам Латвии задержать и вывезти с территории России офицера рижского ОМОНа Сергея Парфенова. Правда, спустя некоторое время после состоявшегося в Латвии суда С. Парфенов все же был передан России для дальнейшего исполнения приговора.
См.: Лукашук И. И., Наумов А. В. Выдача обвиняемых и осужденных в международном уголовном праве. С. 20–21 или Austrian Review of International Law. 1996. № 2. P. 214–217.
Док. ООН A/47/249 и Add.1.
Цит. по: Лукашук И. И. Международная вежливость и экстерриториальное действие законов // Идеи мира и сотрудничества в современном международном праве: Сб. науч. тр. АН УССР / Отв. ред. В. Н. Денисов. Киев, 1990. С. 195.
Некоторые американские юристы предложили даже механизм борьбы с похищениями преступников, способный к эволюционированию в сторону полного запрещения подобной практики. По их мнению, похищение необходимо поставить в зависимость от решения суда, у которого должно испросить разрешение официальное лицо, прежде чем отдать приказ о захвате на иностранной территории подозреваемого. При этом в обоснование необходимости похищения представитель исполнительной власти должен представить доказательства попыток установить юрисдикцию в соответствии с правовыми процедурами выдачи и сведения о причинах их провала. Кроме того, он должен доказать, что соответствующее государство не будет возражать против похищения подозреваемого с его территории.
Критически оценивая это предложение, И. Ф. Фисенко указывает на два признака его мертворожденности: «Во-первых, это приведет к закреплению в праве противоречащего международным обязательствам и конституционным нормам механизма. Во-вторых о каком согласии государства на похищение может идти речь, если от него последовал недвусмысленный мотивированный отказ в выдаче» (Фисенко И. В. Борьба с международными преступлениями в международном уголовном праве, С. 174).
Фисенко И. В. Борьба с международными преступлениями в международном уголовном праве. С. 172.
Так, администрация Картера в 1980 г. поставила под вопрос практику похищений, признав ее нарушением общепризнанных принципов международного права (но не договоров о выдаче) и поставив похищение в зависимость от наличия согласия государства, в котором находится подозреваемый. Администрация же Буша признала в 1989 г., что такое согласие государства может быть молчаливым, и если даже впоследствии оно выразит несогласие, то скорее всего по политическим соображениям, в связи с чем такое несогласие можно считать кажущимся (Фисенко И. В. Борьба с международными преступлениями в международном уголовном праве. С. 171–172).
Цит. по: Лукашук И. И., Наумов А. В. Выдача обвиняемых и осужденных в международном уголовном праве. С. 36.
См.: International Bar Association, Report of Proceedings of the Tenth Conference. 1964. P. 161.
Attorney-General of the Government of Israel v. Adolf Eichmann, 36 International Law Reports. 5, 59–76.
Беляев С. С. Экстрадиция в уголовном праве. Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 1999. С. 9.