Название: Красноармеец Горшечников и «огненная вода». История 1-ая.
Автор: Снарк/Svengaly
Научный консультант: Modo
Бета: всё сами
Рейтинг: R
Тип: джен
Жанр: Adventure, Humor
Размер: миди
Статус: закончен
Дисклеймер: все принадлежит Роулинг
Предупреждение: немагическое AU
Аннотация: Отряд красных под предводительством комиссара Снейпа сражается с многочисленными бандами.
Действующие лица:
Комиссар Снейп Ксаверий Северьянович - командир одного из отрядов в армии Шмелёва, старый большевик, человек с прошлым.
Лютиков Ромуальд - помполит, бывший учитель в гимназии.
Чернецкий Серафим - боец отряда, бывший паныч, по убеждениям анархист.
Шмелев Альберт Петрович - командарм.
Красноармейцы:
Гарька Горшечников
Ромка Улизин
Георгина Грамматикова
Новил Долгодумов
Храпов - красноармеец большой богатырской силы.
Хмуров - старый солдат, долго воевавший еще в царской армии.
Фильченко - завхоз отряда.
Злоклятов Люциан Афанасьевич, Злоклятов Дрон - белогвардейцы, отец и сын.
Безносый - атаман банды зеленых.
* * *
-Это что такое? - шипел Ксаверий Снейп, брызгая слюной. - Ты, Горшечников, отряд мне разложить собираешься?
Красноармеец Горшечников, независимо усмехаясь, ковырял сапогом саманный пол.
Отряд комиссара Севера уже вторую неделю стоял в селе Чаплыжное, дожидаясь соединения с Девятой армией Шмелева, шедшей на Новороссийск. Заскучавшие красноармейцы принялись было безобразничать, однако командир живо пресек баловство.
Тогда Горшечников и лучший друг его, Ромка Улизин, напросились в разведку и разведали такое: в соседней станице в старой мазанке хранятся запасы самогона. Новость чрезвычайно взволновала бойцов. К Северу живо явилась делегация, требуя отправить в станицу подводу и реквизировать самогон в пользу воюющего пролетариата.
- За бутылку готов совесть и жизнь товарищей продать? - Снейп повернул голову, прислушиваясь к доносящимся со двора крикам: там бушевал самовольный митинг. - Ты, Горшечников, может, к «зеленым» желаешь податься? Это у них такое безобразие в заводе.
«Гнида сальная!» - подумал мятежный Гарька, а вслух сказал:
- Никак нет, товарищ комиссар!
- Сдай оружие и убирайся из отряда! Анархист! - Снейп протянул руку.
- Невозможно мне убраться, товарищ комиссар, - сказал Горшечников. - Я за дело народное жизнь положу. А самогон - это ж так, для веселья.
- Вот вахлак! - тоскливо поразился комиссар и вышел на крыльцо.
- Товарищи! - крикнул он, перекрывая гомон. - Ежели мы сейчас перепьемся, первый попавшийся батько возьмет нас голыми руками. Не поддавайтесь на провокацию! Потерпите хотя до подхода Шмелева!
Бойцы недовольно зашумели. Комиссар лукавил: в армии Шмелева была железная дисциплина.
- Правильно! - крикнула Георгина.
Красная косынка сползла на шею, каштановые кудри встали дыбом, как мировой пожар революции.
- Неправильно! - выпалил Серафим Чернецкий, брякая привешенными к поясу бутылочными бомбами.
- Сиря, охолони, - вполголоса сказал лучший его друг помполит Лютиков.
- Пропадет самогон, братцы, - вздохнул Ромка. - Выжрет его дурачье станичное.
- Комиссар сам пьет, а нас одергивает! - зашумели бойцы.
- Верно, - поддержал Чернецкий. - Ты, Север, на себя оглянись.
Комиссар действительно славился не только храбростью, но и тем, что гнал из экспроприированного сахара, пороха и полыни настойку неслыханной крепости.
Комиссар побагровел лицом.
- Товарищи, забудьте про самогон. Для нас есть серьезное дело, - сказал он. - «Зеленые» гонят в Армавир колонну пленных красноармейцев. Тем, кто не продаст своих товарищей и дело народное - петля. Сразу скажу: дело рискованное. Пленных сопровождает большой отряд из людей атамана Безносого.
- Откуда информация? - спросил Чернецкий.
- Сидор Дигорев добыл. Это вам не самогон вынюхивать, - прибавил комиссар, покосившись на Горшечникова.
Дигорев приосанился. Гарька покраснел от досады и зависти.
- Чего тут думать? - воскликнул он, взмахнув буденовкой. - Ребята! Дело ясное! Надо освобождать товарищей!
- Погоди шуметь, - сказал старик Хмуров. - Надо разведать, где их держат. Вдруг можно их так освободить, без боя?
- Антон дело говорит, - согласился комиссар. - Дигорев, где сейчас люди Безносого?
- На хуторе Сиробока. А пленных я не видал.
- Кто пойдет?
- Я! - вскинула руку Георгина.
- Я! - тряхнул молодецким черным чубом Серафим.
- Надо ребят молодых, - поморщился комиссар.
- Я, я пойду! - снова вылезла Георгина.
- Красноармеец Дигорев!
- Есть, товарищ комиссар!
- Как же одному идти? - закричала Георгина. - И я с ним!
Снейп отвернулся и встретился взглядом с Гарькой.
- И Горшечников, - решил он. - Только смотрите, зря не рискуйте. Поглядите, где пленные, да подсчитайте бандитов, да посмотрите, нет ли пулеметов - и живо назад.
- На конях бы быстрее добрались, - проворчал Горшечников.
- И с песнями, - усмехнулся Дигорев. - Не дури. Тут недалеко.
Солнце село, заалел закат, появились первые звезды.
- Ох, хорошо в степи, - вздохнул Сидор. - Вот кончится война, вернусь домой - заживем! Батя уж и хату новую поставил для нас с молодухой.
- Ты что, жениться собрался? - удивился Гарька.
- Нам без жены никак нельзя, - Дигорев важно расправил плечи. - Вот, гляди. В Ростове к фотографу ходили, - Сидор сунул Гарьке истрепанный снимок.
Под пыльной пальмой браво приосанился Дигорев, рядом из плетеного кресла пугливо улыбалась узкоглазая Танька - дочка старого ходи Ю-ю.
- Красивая, - вежливо сказал Гарька, возвращая карточку. - Добрались, похоже.
Ночь спустилась на мир глухим пологом.
- Сюда, - тихо скомандовал Горшечников, скользнув за плетень.
Навстречу с лаем кинулись два лохматых кабыздоха. Дигорев схватился за наган. Гарька швырнул псам по куску сала, те приняли угощенье с благодарным рыком.
- Учись, Сидор! - ухмыльнулся Горшечников.
Вертясь ужами, Гарька с Сидором пробрались сквозь лабиринт подсолнухов и мальв, заглянули в окна хаты.
За столом сидели кряжистый Сиробок, Петр Пасюк - начальник контрразведки Безносого, рыхлый, похожий на мирного бухгалтера. Вместо левой кисти - протез, затянутый в кожаную перчатку. Деревянные пальцы растопырены. Говорили, будто этими пальцами Пасюк выдавливал глаза пленным. Чернобородый есаул Ранкин разливал по рюмкам водку. Рядом брезгливо морщился на миску с варениками старый гарькин знакомый - напомаженный, франтоватый корнет Злоклятов: неровный свет отражается от бриллиантинового пробора, белесые усишки задорно закручены кверху. Когда-то корнет с Горшечниковым учились в одном классе армавирской гимназии.
Во дворе было шумно несмотря на поздний час, люди входили и выходили, бряцало оружие.
Гарька и Сидор взялись считать, но скоро сбились. Тогда пробрались на конюшню и пересчитали лошадей. Вышло пять дюжин. В отряде Севера после боев осталось сорок человек.
- Пулемет, - прошептал Горшечников. - Давай доберемся…
Во двор, тяжело ступая, вышел Сиробок, подозвал псов.
- Эй, хлопцы! Кажись, лазит кто-то под окнами. Поглядите-ка.
Два бандита вразвалку направились к подсолнухам.
- Беда, - прошептал Дигорев. - Пропадем ни за понюх табаку.
- Хватит панику разводить, - отшептал Гарька. В груди, как челнок, ходило взволнованное сердце.
- Давай задами и через бахчу, - распорядился он.
Вокруг хутора простиралась голая степь, кое-где пересеченная оврагами. Вдали виднелся темный холм. Красноармейцев не преследовали. Собаки взлаивали в отдаленье. Таинственный холм, до которого добрались Гарька с Сидором, оказался большой купой деревьев и кустарника.
* * *
- Передохнем, - сказал ободрившийся Горшечников, - и назад, в Чаплыжное.
- Пленных не нашли, - вздохнул Дигорев.
- Плохо, - согласился Гарька. - Вернемся?
Сидор пожал плечами.
Они обошли купу и припали к земле: в тени деревьев неподвижно стояли люди, десятка два.
- Чего это они? - прошептал Дигорев, глядя на застылые фигуры. - Стой, куда!
Он чертыхнулся, поерзал по сухой колючей земле и пополз вслед за Горшечниковым, распугивая полчища долгоногих «кобылок».
Скоро они добрались до странного молчаливого строя.
Гарька поднялся на ноги. Позади глухо охнул Сидор.
Привязанные к кольям, стояли пленные. Смердела разлагающаяся плоть. Оловянные глаза блестели в свете луны, да только не все - чернели пустые глазницы у тех, над кем поработал лично Пасюк.
- Есть живые? - спросил Дигорев.
Они двинулись вдоль страшного частокола. Живых не было.
Молча красноармейцы вернулись в село.
Услыхав о пленных, комиссар дернул щекой. Чернецкий выругался. Лютиков смотрел в стол и улыбался странной улыбкой, пальцы у него дрожали.
