— Я не нахарра, да, — с трудом проговорил Ал, ощупывая грудь, и закашлялся.
— Извините, я просто это надел, чтобы не привлекать внимания… Я… из Аместрис!
— Стойте! — девушка схватила его за руку и выдернула на свет. — Клянусь всем святым, вы не аместриец! Вы ксеркс!
Она говорила не совсем по-аместрийски: сильный акцент, архаичные обороты… И все-таки понять было можно.
— Что у вас там происходит? — крикнула Мэй сверху. — Я иду вниз!
Она тоже говорила по-аместрийски.
— Да, иди, — девушка вскинула голову и жестом позвала Мэй. — Я спрячу вас.
Еще секунда, и Мэй спрыгнула.
— Как тебя зовут? — спросил девушка.
— Я Аль…
— Нет, тебя! — она толкнула Мэй кулачком в плечо.
— Мэй, я…
— Хорошо, я Тэмила.
Теперь знакомы. Это зады лавки. Вот сюда, прячьтесь… — девушка сдвинула ворох одинаковых вязаных жилеток, под которыми в дощатом настиле пола оказался люк. Тэмила откинула крышку. — Вот сюда, там проход. Спрячьтесь поблизости, но так, чтобы вы могли слышать, как я открою люк… Я спущусь, когда опасность минует.
Найдутся ли под этим небом другие такие глупцы — с Цилинем бодаться!
Вниз шла грубо сколоченная лестница. От старого дерева на руках оставалась пыль. Никакого света, даже факелов; когда Тэмила захлопнула за ними крышку, они оказались в темноте. Стены на ощупь казались каменными, не деревянными.
— Она нас выдаст, — прошептала Мэй.
— Почему?
— Она нахарра!
Нахарра не врут! Сейчас в ее лавку набегут стражники, начнут ее спрашивать, видела ли она нас… Ей нельзя врать, поэтому она скажет… Они иногда притворяются, что не знают нашего языка, но раз она работает на рынке, у нее это не пройдет…
— Погоди, а почему нас вообще ловят? — Ал осторожно ощупывал стены; судя по всему, тоннель уходил в обе стороны. — Давай пройдем немного, как она велела.
— Давай…
Теплая ладошка Мэй нашла его ладонь, и Ал, осторожно ведя другой рукой по стене, пошел направо.
— Так, десять шагов, и хватит… Я, конечно, не знаю, может, нахарра и не врут, но раз она почему-то думала, что здесь нас не найдут, то давай поверим ей.
Может, она знает, что делает.
— А если она нас убить собралась?
— Мы впервые встретились… А туннели здесь давно, кстати. Ты чувствуешь, кладка?
Стена сложена, а не вырублена. Мы в каких-то подземных коммуникациях… Ты знала, что у вас под рынком есть такое?
— Нет… Под Очарованным дворцом целые катакомбы, но я понятия не имела, что в других местах… — Мэй ахнула. — А что если это секретные тоннели нахарра?! Как в Аместрис?! И они роют их, чтобы захватить власть над страной?
— Ну, тогда они начали их рыть еще до того, как был организован рынок… кстати, что здесь раньше было?
— Этому рынку уже лет сто… или двести. Это старейший рынок города.
— Ну вот видишь…
За двести лет давно бы уже захватили. Нет, я думаю, это какой-то кусок фундамента, или старая канализация… что-то типа того.
Торговка про него случайно узнала, и решила нам помочь. Кстати, а от чего именно она нас спасла? Что ты натворила? Я отвлекся на воришку, не видел…
— Я вылечила Шинцина…
— Шинцина?
— Лавочник, я его знаю. Я же говорила, что часто бываю на базаре.
— Ну и вылечила, и молодец… при чем тут это?
— Я же рисовала печать! Прямо кровью его рисовала, на одежде! Лысый это заметил… использовать алкестрию в общественных местах не разрешено, если ты не в Союзе Цилиня! Они очень ревностно за этим следят. Сами стражники, может быть, шума и не подняли — я же человеку помогла. Но раз уж там наблюдатель от Союза оказался…
— Погоди, у них что, посты в общественных местах? Сколько же у них людей?
— Нет, никаких постов… У них есть свои люди в больницах, там, куда поступает много раненых… Чтобы кто-то лечить не начал. Они еще кое за какими вещами присматривают… Но этот случайно оказался. Если бы я его заметила, я бы сначала спрятала лавочника…
— Слушай, ну ладно, что с тобой было бы, если бы они тебя поймали? Ты же принцесса!
— Они бы… — Мэй запнулась. — Ой, — даже по голосу Альфонс услышал, как она краснеет. — Я ведь не в одежде… ну, не в той одежде. Они бы послали гонцов в особняк Чань, чтобы выяснить… и дошло бы до бабки… и она заперла бы меня.
— Ну и что?
— Альфонс по-прежнему не понимал. — А Лин бы тебя вызвал к себе, и все.
— Могло пройти несколько дней… И потом, ты не понимаешь. Император правит Сином, а семьями правят главы семей.
— Твоя бабка — глава семьи?
— Вообще-то, мой дед или дядя, Сыма… но на самом деле — бабка.
— Погоди… то есть если Лин велит ей отправить тебя во дворец, она не послушается?
— Послушается, но… — судя по голосу, Мэй чуть не плакала. — Как ты не понимаешь! Наши с Лином отношения — это наши отношения.
А семейные дела — это совсем другое.
— Но Лин твой брат.
— Он мой сводный брат и император. Он из другого клана, хотя и оказывает нам покровительство… Это совсем другое. Ты не понимаешь. Традиции…
— Ничего не понимаю, — сердито согласился Ал. — Я глупый и невежественный варвар с запада.
— Нет! Ты же знаешь, я так о тебе не думаю! Но Ал, я просто не хочу просить ни о чем Лина, понимаешь? И уж тем более, чтобы он мне помог управиться с бабкой…
Ты ее не знаешь.
— Похоже, я и не особенно хочу ее знать. Прошу прощения, если это оскорбляет твои чувства.
— Не за что, — Мэй вздохнула. — Правда, я бы и сама с удовольствием ее не знала… Ну где же эта Тэмила? Уже лет сто прошло!
— Три минуты.
— Откуда ты знаешь?
— За пару тысяч бессонных ночей либо учишься считать время в темноте, либо сходишь с ума… Тсс!
Откуда-то сверху и сбоку раздался скрежещущий звук, по глазам полоснула вспышка — только через секунду Ал сообразил, что это просто не очень яркий свет, долетевший до них через полуоткрытый люк. А потом раздался голос Тэмилы:
— Эй, вы! Мэй и золотоглазый незнакомец! Вы там?
— Угу, — сказал Ал, стараясь говорить негромко. — Мы пошли налево от люка… Можно вылезать?
— Не надо. Сдала дела, иду с вами.
И люк закрылся. Судя по звуку, Тэмила спускалась. Потом раздался звук запаливаемых спичек, и стало видно, что девушка-нахарра зажгла факел от спички. И факел, и спички, оказывается, лежали на вделанной в стену полке рядом с лестницей.
— То есть мы могли и не сидеть в темноте? — ахнула Мэй.
— Я думала, вы найдете, — пожала плечами Тэмила. — Ну что, наследник Ксеркса? Куда тебе провести? Это подземные ходы, под всей столицей идут.
— Я же говорила! — тонким голосом воскликнула Мэй. — Они хотя захватить Син!
— Возможно, когда-нибудь мы будем управлять Сином благодаря нашим знаниям, — поправила ее Тэмила. — Когда-нибудь. Время еще не пришло.
Она оставила платок наверху, и в свете факелов, из-за которых волосы обрамляли ее лицо сияющим ореолом, Ал неожиданно узнал девушку.
— Ана! — воскликнул он. — Я помню тебя, Ана!
Интерлюдия. Химеры. Очарованный дворец
Джерсо проснулся рывком, моментально, еще прежде чем успел сообразить, что что-то не так. Они вчера хорошо засиделись, знатно. Альфонс просил их не охранять его в Очарованном дворце, вот и расслабились. Джерсо даже рискнул немного выпить. Химерский метаболизм работал странно — с пары глотков начались галлюцинации, безобидные, но занятные. Зампано пить, естественно, отказался. Зато они с Вернье…
Впрочем, последствие тех двух глотков уже выветрились — Джерсо почуял, что голова у него абсолютно ясная, кто бы мог подумать. Он даже сообразил, что еще совсем рано: солнце падало в окно по-утреннему.
Торопливые шаги прозвучали за стенкой, стук открывшейся перегородки…
Джерсо перевернулся на живот как раз вовремя, чтобы увидеть запыхавшегося паренька, вбежавшего в комнату. Мальчишке было лет двенадцать; его представили второпях — Чжэ, личный телохранитель маленькой принцессы, когда она во дворце. Какая принцесса, такой и телохранитель. Милый такой мальчик, но совсем несерьезный пока.
— Бегите! — крикнул он. — Мятеж! Очарованный дворец штурмуют войска Бо!
Джерсо вскочил еще до того, как парень договорил. Слава богу, уснул он вчера в одежде и на полу… Из соседней комнаты — им отвели роскошные покои, в несколько комнат — выскочил Зампано, тоже одетый.
— Где Альфонс? — крикнул тот.
— Господин Элрик с принцессой Мэй отправились на прогулку, — скороговоркой ответил Чжэ. — Они в городе. Ланьфан отправилась за ними, я должен вывести вас!
— Вернье? — Джерсо оглянулся. Он был практически уверен, что механик автопротезов отрубился до него.
— Не знаю! — мальчишка говорил совсем отчаянным тоном. — Мне поручили вас! Быстрее!
