— Чья эта была идея? — спросил Зампано. — Император уже видел нас в деле.
— Нет, не его…
— Желтая Маска вытер пот со лба. — Разрешите представиться: меня зовут Чжэ, я младший брат госпожи Ланьфан, телохранитель принцессы Мэй. Исполняющий обязанности командира отряда восточного крыла.
— А он?.. — Зампано и Джерсо с удивлением уставились на парнишку, который привел их сюда, но тот уже успел сбежать.
— Вы же никогда не видели меня без маски, не так ли? Вчера вечером, когда я приходил с госпожой Мэй, я скрывал лицо. Сегодня же Сяо надел мои знаки различия, прицепил мою маску на пояс, и по схожести одежд вы…
— Далеко пойдешь, — заключил Зампано и хлопнул парня по плечу, отчего его аж слегка перекосило. — Но ведь это не ты все придумал? Тебе не по чину.
— Придумал это я, — в узкую дверцу с трудом протиснулся механик Вернье.
— Прошу меня извинить… Кстати, тоже представлюсь как следует: Жорж Вернье, технический глава секретной службы… которая такая секретная, что у нее даже названия нет. Да, технический — потому что по технике. Ну и так еще по мелочи.
— А Ланьфан, значит… — Зампано и Джерсо переглянулись.
— Куда мне до нее, — Вернье развел руками. — Эта девочка — страшный человек. А я так, бывший криминальный аналитик. Зато я знаю все про радиопрослушку.
— Значит ты, паскуда такая, поставил под угрозу жизни детей… — Джерсо угрожающе надвинулся на Вернье, чуть ли не заталкивая его пузом обратно в проход.
— Э, э! — Вернье вскинул руки. — Я тоже не злой гений! Вы хоть знаете, какие тут обычно выпускные испытания? Десять-пятнадцать процентов гибнут, как минимум! Чаще больше! А сегодня — все живы.
— Этот ваш восток!
— Зампано потер нос под очками. — У вас хоть что-нибудь бывает просто?
— Не, я правда пьяница, — Вернье почесал щеку. — Все не так страшно.
— Ладно, а зачем? — хмуро поинтересовался Джерсо. — Ничего себе утренняя зарядка.
— Просто нам с вами вместе работать, натаскивать бойцов против алхимиков. Хотел воочию увидеть, на что вы способны.
— Но Альфонс еще не согласился в этом участвовать! И мы тоже не соглашались, если на то пошло.
— Слышал я, вы хотите вернуть свои человеческие тела, — хитрым тоном произнес Вернье. — Есть где-то двадцатипроцентная вероятность что в анналах Союза Цилиня может храниться один полезный секрет. Могу показать сводки.
История 6. Тэмила. Подземные переходы
Чем дальше они углублялись в узкие темные проходы под Шэнъяном, тем больше Ал понимал: кто бы их ни прорубил, делать гигантскую алхимическую печать он не собирался.
Да и проблема надежности подземных коммуникаций неизвестных не волновала: им встречались и выложенные камнем проходы, и коридоры из обожженного кирпича, и даже просто прорытые в грунте, укрепленные балками лазы. Узкие, широкие, на разных уровнях, соединенные между собой люками (иногда явно сделанными позднее, чем сами ходы), эти подземные тоннели больше походили на систему кое-как облагороженных пещер, чем на творение рук человеческих.
— Мой народ нашел эти ходы пятьдесят лет тому назад, — рассказывала Тэмила.
— До сих пор мы не все исходили. Здесь осторожнее, будет ступенька, можно упасть, — она остановилась возле двух совершенно одинаковых деревянных дверей — между прочим, с глазками. — У дворца много охраны. Разумно ли людям, бегущим от рыночной стражи, туда соваться?
— Мы случайно от них убегали, — оправдываясь, произнес Ал. — Вообще-то, мы не преступники… Нас ждут друзья.
— Если так вы хотите, — Тэмила пожала плечами и толкнула левую дверь.
Под ней оказались выдолбленные в камне ступени, круто уходящие вверх — по ним приходилось скорее ползти на животе, чем идти. Ал с тревогой подумал о тонком розовом одеянии Мэй — но девочка не жаловалась.
— Так ты из Аместрис, — сказала Тэмила. Несмотря на то, что она двигалась впереди, слова ее хорошо отражались от стен тоннеля и слышны были отчетливо. — Вам удалось сохранить чистую кровь? Я вижу в тебе все признаки настоящего ксерксца?
— Вы этим занимаетесь? — поинтересовался Альфонс. — Сохраняете чистую кровь? Нахарра — потомки ксерксцев? Поэтому ты так похожа на ксеркскую принцессу?
— Мы потомки выживших после падения Ксеркса: рабов, торговцев и людей из варварских аместрийских народов. Во мне много старой крови, но пока ты мне не сказал, я и не знала, что удостоилась чести быть похожей на одну из наших предков. Где же ты ее видел?
— Портрет, — коротко пояснил Альфонс. — У моего отца был портрет.
— Твой отец чистой крови?
— Последний. Он стал жить с аместрийкой, и у нас с братом ксеркской крови половина.
— Половина? Это очень хорошо, наши люди устроят пир, когда узнают! — голос Тэмилы лучился энтузиазмом. — А твой отец — он еще жив?
— Нет, он умер от старости. Я… поздний ребенок.
— Это очень жаль.
Если бы он был жив, мы могли бы найти ему хорошую жену, могли бы быть еще дети…
— А если бы он не захотел? — вдруг спросила Мэй, которая до этого не вмешивалась в разговор. — Он же любил мать Альфонса!
— Так ведь его мать умерла, и давно, девочка, — немного снисходительно пояснила Тэмила. — У таких юношей, как он, это видно по глазам. У меня самой умерла мать, я умею видеть.
— У юношей… — передразнила ее Мэй. — Тебе-то самой сколько лет? Ты ненамного нас старше!
— Его — и точно, ненамного, — поддразнила Тэмила. — Мне двадцать три года, двадцать четыре по вашему счету[9]. А тебе я бы и в матери сгодилась.
— Мне четырнадцать!
— Да? — в голосе Тэмилы появилось уважение. — Ну надо же! Девушка из благородного семейства в четырнадцать лет по рынку бегает в компании иностранца… как же ты из-под надзора ушла? Тебя уже замуж выдавать пора, беречь от мужской компании.
— Не твое дело! — Мэй слегка обиделась. — А как ты узнала, что я из благородного семейства?
— Ты натренирована, как боец, но не линьгуй[10]. Алкестрию знаешь. Но от Цилиня бегаешь, значит, не их… Кроме того, надзор над цилинскими женщинами даже выше, чем в благородных семействах Сина.
— Все-то она знает…
Лестница уже давно кончилась, теперь они шли по коридору, достаточно широкому, чтобы можно было разойтись двоим. Пламя в фонаре Тэмилы колебалось, освещая грубые своды и низкий потолок.
— Постой, предположим, нахарра — потомки ксеркцев и берегут их чистую кровь, — Альфонс вновь вклинился в разговор, стремясь разбить этот чисто женский междусобойчик: еще немного, и Мэй начнет шипеть, как рассерженная кошка. — Но зачем? То есть зачем — чистота крови? Золотые глаза, конечно, неплохо выглядят… Мне так говорили.
Тэмила засмеялась. Смех у нее был чистый, приятный.
— Что такое золотые глаза? Признак. Здесь, в Сине, говорят — золото снаружи, золото внутри. Кто родоначальник алхимии? Кого материя и энергия слушались больше всех?
— Ничего не понимаю.
Алхимия — это наука. Любой может научиться.
— Да, любой невежда способен открыть книгу и прочесть ее. Формулы рисует рука, но силу дает им сердце. Один превращает в вино воду с толикой угля, другой не может получить воду из этилового спирта. Почему так?
— Ты алхимик! — воскликнул Ал с внезапным прозрением.
— Почти все нахарра алхимики, — довольным тоном ответила Тэмила. — Мой народ смог кое-что вынести из Ксеркса. Не более того, что могут случайно узнать рабы и недоучки, но с тех пор каждое поколение трудилось, приумножая знания. Мы бережем наши секреты. Не хотим ставить наш талант на службу войне, как это делают аместрийцы, но и по рукам и ногам связывать себя, как жители Сина, тоже не желаем!
«Как будто это ты решила…» — пробормотала Мэй, но очень тихо; Ал не был уверен, слышала ли ее Тэмила.
— Погоди, но если бы алхимия зависела от наследственности, про это бы давно знали…
— А разве у вас, в Аместрис, изучают алхимию? — прежде чем Ал ответил, Тэмила продолжила. — Не то, как совершать преобразования, а саму алхимию? Как она действует, почему так или иначе? Двадцать лет назад, когда мой дед ездил туда, он не слышал ни о школах, ни об исследованиях, но с тех пор все могло измениться.
— Изучают, — сдержанно произнес Альфонс. — Мы с братом изучаем.
Тэмила снова засмеялась.
— Меньшего от чистой крови стоит ли ждать?
— Чушь! Наши лучшие мастера алкестрии доказали, что алхимия не зависит от наследственности! — воскликнула Мэй. — Да, были об этом разговоры, но…
— Тогда отчего Союз Цилиня состоит из родов? — мягко спросила Тэмила. — Весь Син состоит из кланов, но почему так мало посторонних они берут к себе?
— Это уже просто возмутительно! — Альфонс почувствовал, что ему начинает передаваться настроение Мэй. — Тэмила, вы превращаете алхимию в магию!
