Локи осторожно берет кинжалы в обе руки. Подбрасывает вверх, проверяя баланс. Литые. От рукояти до кончика лезвия.
— Если хочешь проверить на прочность — вон тебе камень.
— Камень? — переспрашивает он.
Ему отвечает насмешливый кивок. Черные брови на потном лице хмурятся. Локи все же подходит к валуну и быстрым движением производит удар.
— Беру! — выносит он довольный вердикт. Камень режет как воду, почти без усилий. — Называй цену, кузнец.
Локи протягивает жадному мастеру увесистый мешок асгардского золота. Великан с сомнением оглядывает покупателя, не видя за длинным капюшоном и кромки лица. Не часто на Рынок заглядывают асы. Оружие Муспелльхейма — темное оружие. Его обычно предпочитают темные альвы. Кузнец пробует увесистую монету на зуб. Высший сорт!
— Благодарю за покупку, — с внезапной вежливостью басит он. — Если еще будет нужно оружие…
— Да-да, — ехидно перебивает Локи и разворачивается к выходу.
Делает было шаг, но вдруг замирает. Взгляд падает на подвешенный на крюк лук. Такой же черный. С такими же красными венами как на его кинжалах. Точно они выплавлены, чтобы дополнять в итоге друг друга. У его рыжей бестии ведь скоро должен быть день рождения?
— Сколько ты хочешь за этот лук?
— У вас глаз, что надо, — грохочет кузнец. — Но, боюсь, он еще не готов. Я начал делать его шутки ради.
— Шутки ради из самого дорогого металла? Ну-ну… — усмехается Локи. — Мне нужны к нему стрелы.
— Могу выковать лишь наконечники. С деревом в здешних местах туговато.
— Есть огненные деревья.
— Горящая древесина стоит целое состояние. По цене лук уйдет втрое дороже, чем кинжалы.
— Неважно, — ухмыляется Локи. — Как будет готово — сообщи во дворец Синмары, что заказ Локи из Асгарда готов.
Последнее, что он видит, перед тем как скрыться за прокопченной тканью: внушительный страх в глазах кузнеца.
***
Тогда, в Муспелльхейме, Локи вспомнил о ней чисто случайно. Ходил несколько дней со странным надоедающим чувством, будто что-то где-то забыл и оставил. Никто не мельтешил у него перед носом, не виснул на локте, не задавал глупых вопросов, просто потому, что затянувшееся молчание становилось слишком неловким. То, что тогда Локи испытывал, — лишь тень скучливой тоски из-за отсутствия взбалмошной племянницы. Отсутствия преданной зверушки, мелькающей возле ног.
Сейчас все не так. Сейчас все сложнее. Сейчас он скучает совсем по-другому. По наивному доверительному взгляду, робким поцелуям или наоборот — внезапной несвойственной дерзости. По залитому румянцем лицу, когда руки бесстыдно изучают ее ноги под юбкой. По широкой влюбленной улыбке, рыжим волосам и голубым ясным глазам. Сигюн — маленький золоченый лучик. Даже если Локи предъявит на нее свои права — это вряд ли закончится чем-то хорошим. Тор не даст согласия. Сиф не даст согласия тем более. Никто не отдаст единственную царевну Асгарда замуж за йотуна.
— Книгу поставь на место, — со смешком приказывает Фрейя.
Ее внезапное появление ударяет Локи обухом по голове. Он поднимает заволоченные думой глаза и фыркает:
— Что, жалко?
— Ты эту гриморию до дыр исчитал, еще когда я учила тебя сейту. И всегда прятался в библиотеке, как в норе, когда тебя что-то не устраивало, — она садится в кресло напротив. — Какой коварный план на этот раз пришел в твою голову?
— Где пропадала? — игнорируя собеседницу, интересуется Локи. Откладывает книгу на столик и сводит руки в замок.
— Соскучился? — игриво усмехается Фрейя.
— Поражаюсь, насколько негостеприимно ты себя ведешь для ванийки, — ехидничает он. — Оставить своего гостя одного на целый день!
— Одного оставила — другого одарила вниманием.
— Ах, да. Ты же говорила, что у тебя здесь есть «развлечение» помимо меня. Ни разу его не встречал.
— Это потому, что ты не выходишь за пределы крыла моих фаворитов, — она простодушно улыбается.
— О, так твое «развлечение» не из высшей лиги?
— Не задирай нос, дорогой.
— Мне просто интересно, — Локи пожимает плечами. — Уж не поэтому ли ты так крепко за меня взялась? — он скалится. — Что, для нового увлечения не хватило покоев в «особой» части Дома?
— Я смотрю, тебе уже лучше. Язвишь, как в старые добрые времена!
Локи с усмешкой закатывает глаза.
— Этот мальчик, как ты и сказал, увлечение. Я не собираюсь делать его для себя кем-то значимым.
— Отчего же?
— Слишком двуличный.
Он саркастично вскидывает бровь.
— Ты не двуличный, дорогой, — верно истолковывает намек Фрейя. — Лукавый, изворотливый, коварный и хитрый. Но не двуличный.
— Какие лестные отзывы!.. И все же, мне непонятно: какая для тебя в этой ситуации выгода?
— Выгода? — она смеется. — Какая для меня выгода: помочь обрести двум влюбленным друг друга? Я Богиня Любви, мальчик!
— Ага, — с издевкой ухмыляется Локи. — Плотской.
— Вы, асы, совершенно не смотрите в корень бытия, — Фрейя снисходительно улыбается. — Любовь — рождение нового. Земля дает жизнь, если ее осеменить.
— Только ты умеешь опошлять даже обыденные вещи.
— Ты знаешь, что я права, дорогой. А еще знаешь, зачем на самом деле пришла.
Он страдальчески стонет. Опять…
— Поведай мне: что еще твою голову гложет?
— Ты разве не добилась от меня, чего хотела?
Скепсис на лице Фрейи говорит за нее. Нет.
— Происхождение, — лаконично дает ответ Локи.
— Йотуна? — она уточняет. И получает кивок в качестве подтверждения. — Думаешь, для твоей девочки это играет такую большую роль?
— Ты не можешь знать этого наверняка.
— Как и ты.
— Верно. Но зато я знаю, какую роль это играет для асов. Асгард всегда находился в противоборстве с Йотунхеймом.
— Так исправь это! — восклицает Фрейя. — Сколько раз йотуны просили тебя принять царство?
Локи недовольно отводит взгляд. Чувствует, как его изучают глазами, и фыркает. Она в любом случае не оставит его заминку без внимания. Он бурчит себе под нос:
— Пятнадцать…
— И ты все еще отказываешься?!
— Я не хочу иметь ничего общего с этим миром, как вы не поймете?! — свирепеет Локи. — Только потому, что я единственный оставшийся в живых из царской династии, а по их тупым неандертальским законам сесть на трон может только кровный потомок Лафея, я не собираюсь заточать себя в этих льдах! Хватит и того, что я ежегодно решаю все их идиотские проблемы и представляю Йотунхейм на совете Девяти миров! Благо самые большие их трудности — это отсутствие энергетических сосулек, которые, чтоб их всех, можно найти в другой пещере, и уменьшающийся уровень сугробов, потому что снег не идет!
Фрейя давится собственным смехом. Выражение его лица сейчас особо комично.
— Это ни грамма не смешно, женщина!
— Ладно, извини! — она берет себя в руки. — Но ты-то, как сам выразился, не неандерталец. Ты бывший царевич Асгарда. Пусть и приемный.
— И отсюда вытекает уже другая проблема, — саркастично разводит руками Локи.
— Но это же не считается вертикальным инцестом!
— Да хоть перпендикулярным, Фрейя! — он возводит глаза к потолку. — Мне на это плевать. Все дело в Торе. Мы выросли вместе. С его точки зрения Сигюн действительно моя кровная племянница.
— Знаешь… — она томно произносит, прикусывая ноготок, — я теперь понимаю, почему у вас все так живенько. Нарушать за раз столько запретов… Бедный мой мальчик. Это, наверно, неплохо так возбуждает?..
Локи ошалело кривится. Он обреченно мотает головой. Иногда этой женщине лучше просто молчать.
***
Проходит четыре дня с отъезда Локи в Ванахейм, и уже даже Тор сетует, что дипломатическая миссия затянулась гораздо дольше, чем вначале планировалась. Он отпускает шуточки в эту сторону, даже не подозревая, что каждое слово режет дочери словно ножом по сердцу. Локи, и правда, нет слишком долго. Подозрительно долго. А потому Сигюн решает пойти на еще один рискованный шаг. Она задает Брунгильде вопрос:
— Скажи… Что из себя представляет Фрейя? Она же раньше состояла в Валькириоре.
