- Мы, тибетцы, верим в судьбу, в предназначение. Я думаю, что вы являетесь новым воплощением Манасарав и Ракшас, - спокойно парировал лама, не обратив внимания на мою агрессивную вспышку.
- О, только этого не хватало, - простонал я. - Кстати, я так и не понял, зачем мы смотрим на озера? Это, конечно, изумительное явление. Я ничего подобного не видел, но не понимаю, как могут эти сведения или созерцание озер мне помочь в борьбе с Волдемортом.
- Во-первых, я так и не рассказал тебе о битве. Во-вторых, у нас есть обряд посвящения, который рассчитан на избранных. Ты - избранный, поэтому пройдешь его, - как-то не совсем логично, на мой взгляд, ответил Сингх.
- Что за обряд?
- Ты искупаешься в обоих озерах. Напитаешься темной и светлой магией. Но это будет не сейчас, а в самом конце. Перед этим тебя ждут другие испытания: надо пройти очищение и научиться видеть ауру. А пока просто полюбуйся на озера.
- И вы не расскажете мне о битве?
- Нет. Ты не готов к этому.
Я вновь почувствовал раздражение, так как не выношу, когда меня держат за идиота.
Чем дольше я стоял на берегу бушующего озера, тем сильнее была моя злость. Я прямо сочился ею. Если бы я был змеей, с меня бы капал яд.
- Ты почувствовал мощь темной магии, - удовлетворенно сказал наставник. - Пойдем опять к силам добра. - Он развернулся и пошел к озеру Манасарав.
Я готов был на него кинуться, как дикая собака, но сумел сдержаться. По мере удаления от озера Ракшас, злость поутихла. Мы остановилсь на берегу Манасарав, и мое сердце постепенно начало наполняться спокойствием. Я почувствовал себя почти счастливым и любящим всех. Мне даже стало стыдно за недавний приступ агрессии.
- Ты хорошо реагируешь, и эта магия тебе ближе, чем та. Теперь я уверен, что ты победишь своего врага, - признался Сингх.
Потрясенный до глубины души его верой в мое могущество, я задал вопрос, на который уже знал ответ:
- Мои перепады эмоций - это магия озер?
- Да. Ее чувствуют все. Но так бурно могут реагировать единицы. Ты провел на озерах минут по пять и даже не подходил к их водам, но ощутил всю силу их воздействия. Повторюсь, это потому, что ты - избранный, - подтвердил лама. Затем не так пафосно добавил: - Ладно, Гарри, на сегодня с тебя достаточно. Пошли, тебе надо отдохнуть. Завтра будет тяжелый день, как и все следующие.
Поднимался я до будущей спальни по внешней анфиладе, опоясывающей здание-пирамиду. Между ярусами были винтовые лесенки. Моя комната оказалась кельей, по крайней мере, я так всегда и представлял их: каменный прямоугольник, правда, вместо окна здесь была дверь, часть которой оказалась открытой.
Внутри находился узкий топчан, прикрытый тонким шерстяным одеялом, на котором лежала жесткая подушка, явно набитая соломой. Небольшая тумбочка, стул с высокой спинкой и кожаным сидением. В углу таз для умывания и кувшин. Да… условия прямо спартанские.
В комнате моих вещей не было. Поэтому я просто скинул оранжевую тогу и улегся на ложе. Даже у Дурслей в чулане я спал с большим комфортом. Как ни странно, но уснул я быстро - просто провалился в сон без сновидений.
* * * * * * *
Мне показалось, что едва я коснулся неудобной подушки, как раздался звук, напоминающий рев взбесившегося слона. Я скатился с кровати от неожиданности. В то же мгновение раздался стук в дверь. Я накинул тогу и открыл. На пороге стоял парнишка лет двенадцати, как и все ученики этой странной школы, бритый налысо.
- Час магического единения, - напыщенно сообщил он. - Пойдем.
Я наспех плеснул ледяной водой на лицо из кувшина и потащился за провожатым. Мы вышли из дверей не наружу строения, а внутрь и пошли вниз. Коридоры были узкие, мрачные, без всяких украшений, лишь с многочисленными дверями, из которых выходили мальчики, казавшиеся мне на одно лицо. Они старательно делали вид, что не замечают меня. Но у них это не слишком получалось.
Вместе со всеми мы вышли из здания на улицу, и многие из учеников, как и мой провожатый, зажгли на своих ладонях маленькие огоньки. Увидев кидаемые на меня испытующие взгляды, я вспомнил летнюю практику по интуитивной магии и сделал на кончике указательного пальца Люмос.
- Который час? - поинтересовался я у спутника на английском и только потом подумал, что он может и не говорить на нем. Однако его явно выбрали не за красивые глаза, так как он ответил:
- Четыре.
- Чего такая рань? Вы всегда поднимаетесь ни свет ни заря.
- Эта побудка не ежедневная. Сегодня она посвящена тебе. Обычно подъем в шесть.
- Ну, вот свалился вам на голову и не дал выспаться. Хотя и шесть довольно рано. У нас подъем в восемь.
- Ничего. Мы привыкли.
Провожатый говорил с огромным акцентом и старательно подбирал слова. Поэтому я прекратил разговор. К тому же мы уже миновали небольшой дворик и вошли в другое здание, напоминавшее мне пагоду, где, как пояснил мой спутник, находились учебные классы. Впрочем, мы пошли не в один из них, а в огромный зал, чем-то похожий на Большой зал Хогвартса, по крайней мере, зачарованным потолком, отражающим небо, настенными факелами и флагами, верней, красными полотнищами.
Столов тут не было. По периметру зала стояли мальчики одинакового роста и возраста с длинными трубами и извлекали из них тот ужасный рев, который разбудил меня. Остальные располагались на циновках в позе лотоса прямо на полу довольно стройными рядами, а не хаотично.
У противоположной от двери стены был подиум, за которым был рассвет, причем не нарисованная картина, а, казалось, настоящее явление, как и небо над головой вместо потолка. Перед ним тоже в позах лотоса сидели более взрослые маги - явно, преподаватели.
- Тебе туда, - указал мне на подиум провожатый, прежде чем присоединиться к своим.
Подойдя ближе, я увидел Сингха и рядом с ним свободную циновку. Пока я раздумывал, сумею ли сесть в позу лотоса, наставник пришел мне на выручку:
- Ты можешь просто сеть на колени или скрести ноги, как можешь.
- Что сейчас будет? - отважился я задать вопрос.
- Твое посвящение в ламы. Это звание дается только выпускнику нашей школы. Но ты, Гарри, особый случай. Та программа, которая предстоит тебе за эти два месяца, - это уровень выпускника, а не рядового ученика. Посвящение - проформа, но в каждой проформе свой смысл. Думаю, ты в курсе, - подробно ответил он.
Все преподаватели школы встали и поприветствовали меня на манер индийцев или арабов, которые складывают руки на уровне груди. Я испытывал смущение, будто мне отдают почести, не предназначенные мне, но повторил жест, и они снова опустились на пол. Я кое-как скрестил ноги и сел в позу, приблизительно напоминающую позу лотоса.
Начался обряд. С помощью медитации, тысяча мальчиков и два десятка учителей объединили свои сознания. Я почувствовал себя частью единого целого. По мне прошли знания этих мальчиков, которые сидели передо мной. Это было удивительно и ни на что не похоже.
Я почувствовал, что мы взмываем ввысь, зависая над полом. Все кружилось и мелькало, как в калейдоскопе. Наконец, действо кончилось, и мы все очнулись. Мальчики потянулись из зала, низко кланяясь учителям и мне, так как я тоже сидел на подиуме. Я вновь почувствовал себя неловко за незаконные почести.
Глава 18. Испытания
Мы с Сингхом ушли из зала, когда его покинул последний наставник. Лама повел меня в отдельно стоящее маленькое здание. Внутри было что-то вроде склепа, но на месте гроба было высокое ложе, покрытое циновкой.
- Тебе предстоит провести здесь некоторое время. Не могу сказать, что это приятно, скорее уж противно. Но без этого не будет следующего этапа, - вздохнул наставник.
- Надеюсь, я выдержу, - сказал я тоже со вздохом.
- О да. Ты выдержишь. Раздевайся.
- Что вы имеете в виду под словом «раздевайся»?
- Полностью. Снимай все, даже свое кольцо. Кстати, пока ты тут находишься, я сделаю тебе из него магическую игрушку наподобие вашей палочки. Я, признаюсь, не вижу смысла во всех этих приспособлениях, но ты привык к ним. У тебя не такой большой опыт интуитивной магии. Так что, козырь в рукаве, а верней, на пальце, может спасти тебя.
Я выполнил его распоряжение и прикрыл свою наготу холщовым рубищем. Затем залез на странное ложе. Лама положил к моим ногам и рукам какие-то сосуды, а на лоб пучок мокрых, горячих и пахучих трав.
- Все эти ухищрения направлены на очищение твоего разума и тела. Травы помогут раскрыть твой третий глаз. Ты не хочешь трудиться сам. Мне было восемь, когда мне сделали дырку. Тебе почти семнадцать. Мы не можем просверлить твой лоб. Уже поздно. К тому же при магическом шраме, это весьма опасно.
Сингх говорил такие ужасные вещи будничным тоном, что я почувствовал, как моя челюсть отвисает. Мне бы очень хотелось, чтобы тибетец улыбнулся и выкрикнул: «Ага! Попался. Это же шутка». Но нет, это было серьезно.
Он произнес несколько заклинаний на неизвестном мне языке, низко поклонился мне и ушел. Я остался и почти сразу почувствовал жжение во всем теле. Меня крутило, сжимало и мяло. Ощущения были такими, как от Круцио. Наверное, так чувствует себя кусок мяса в мясорубке.
