Когда Квач закончил выражать свою радость (точнее, поумерил ее выражение до признанных в приличном обществе рамок), к Мари как раз подошел Ганс.
— Здравствуйте, доктор, — сказал он.
— День добрый и вам, Ганс.
— Мельник сказал, что вы здесь. Черт его знает, как, но ваш пес, похоже, все понимает. Притащил меня сюда, только услышал. Отдыху не давал до самого госпиталя.
Мари широко улыбнулась.
— Врете ведь, Ганс! Квач не мог знать, где в Орвиле госпиталь, он никогда здесь не был.
— Ну и что? — ничуть не смутившись, пожал плечами Ганс. — Все равно ныл. А где госпиталь — он не знал, зато знал я. С вами все в порядке, Мари?
— Все, — кивнула она. — А почему вы спрашиваете?
— Боюсь, как бы вас в чем не заподозрили, — произнес он, и Мари поняла: беспокойство и впрямь было нешуточное. — Особенно, если этот инспектор вроде как погиб.
— Господи, Ганс, в чем они могли меня заподозрить?!
— Нет, ни в чем… — Ганс скривился. — Мать Михаэля сказала, что будто это вы ее сына всякими лекарствами накачала.
У Мари даже сил сердиться или расстраиваться не было. Вот оно как. Что ж, так тоже бывает…
У нее внезапно отпало всякое желание снова видеться с народом из Маринбурга. Нет, ну это надо же…
— Если что… — сумрачно продолжил Ганс, — у меня тут могут кое-какие знакомые найтись… жалко, что с инспектором Элриком потолковать не получилось… и вообще — жалко. Я его еще по службе помню. Но у них тут вроде его брат за главного. Этого я тоже знаю. Тоже ничего, но может под горячую руку много наломать. Так что если что… Мари, если вдруг я чем-то смогу помочь…
— Все в порядке, Ганс, — произнесла Мари грустно. — Я как раз с мистером Элриком и говорила. Меня ни в чем не подозревают.
— Вот и хорошо, — вздохнул Ганс с очевидным облегчением. — Мари… может быть, он вам сказал, нашли ли девочек?
— Они будут искать, — сказала Мари. — И обязательно найдут.
Она запретила себе сомневаться. Найдут. И Аниту, и Грету. В добром здравии. И Мари поглядит в глаза женщине, которая осталась ей самой ближайшей родственницей на этой Земле. Через решетку, которая отгораживает скамью подсудимых от зала суда.
…Когда Эдвард исчез в воздуховоде, Альфонс задумался. На самом деле, он вовсе не так браво себя чувствовал, как пытался изобразить. Жозефина Варди в любой момент могла что-то придумать, чтобы попытаться до него добраться. Или газ какой-то ядовитый пустить, если расстанется с мыслью взять их живыми, и решится пожертвовать своим сообщником. А почему бы и нет?.. Если бы Ал был злодеем — давайте только на минутку предположим — он бы таким союзником, как Панчини, пожертвовал бы, не задумываясь.
Вот, кстати…
Панчини валялся у аквариума, придерживая рукой щеку, и тихо скулил. Эдвард врезал ему явно не настолько сильно, чтобы закатывать такой концерт, и явно не настолько сильно, насколько он того заслуживал, поэтому Ал не обращал на него особого внимания. Поскулит и надоест. Ал решил заняться делом.
Для начала он еще раз обошел весь зал (они с Эдвардом уже тщательно его осмотрели, но лишний раз не помешает). Ничего нового обследование не добавило. Все такие же совершенно гладкие аквариумные стены, все тот же гладкий пол с алхимической печатью… высокий, розовый и светящийся потолок. Четыре лючка вентиляции по сторонам света. Безнадежно высоко, чтобы туда мог забраться один человек, и безнадежно узко, чтобы туда мог протиснуться кто-то такой широкоплечий, как Альфонс. А если бы даже протиснуться он и умудрился, то, без сомнения, застрял бы на первом же метре. Оригинальный способ самоубийства…
Обе двери — массивные и запертые.
Чисто любопытства ради Ал проделал алхимией по дырке в обеих (Эрнесто каждый раз поскуливал), и обнаружил за ними тоже розовые стенки аквариума. Ну вот… чего и следовало ожидать.
Так, эти аквариумы передвижные, и придвинула их Жозефина снаружи. А что, если их точно так же можно назад и вдвинуть?.. Ну, надавить чем посильнее… Чем?.. А это уж вы, господин государственный алхимик, сами думайте.
Альфонс попробовал: вырастил из пола здоровенный таран таким образом, чтобы он надавливал на стекло. Остановиться пришлось тогда, когда стекло ощутимо захрустело. Нет, ничего хорошего не выйдет: Ал только аквариум разобьет, рыбок выпустит, а наружу не протолкается.
Черт, вот если бы можно было превратить материал пола во что-то упругое, вроде резины… К сожалению, неорганику в органику никак не переделаешь, тут и пытаться нечего.
Хлопком ладоней Ал привел пол в порядок, а затем, подумав, и обе двери. Потом сел, скрестив ноги, на пол, и задумался. Сначала он намеревался усиленно размышлять, как бы выбраться из западни, но в какой-то момент поймал себя на том, что думает о Мари. И мысль эта вызвала у него улыбку.
Вот уж воистину, подходящие место и время…
Надо будет, действительно, купить ей кольцо, когда он выберется отсюда. Даже если она не согласится выйти за него замуж… а почему, собственно?.. Вроде бы предварительно соглашалась. Все равно кольцо надо купить. Глаза у нее зеленые… наверное, с изумрудами пойдет. Что-то простое, но красивое. Как она сама.
Как там говорят… никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь?.. Отправлялся на рутинное, ну только что неприятное задание… а в итоге оказался в смертельной опасности, но зато встретил девушку своей мечты. Фортуна на мелочи не разменивается.
Усилием воли Ал вернулся к обдумыванию плана побега. Или сначала построить баррикады у обеих дверей?.. Или еще как-то насолить Жозефине отсюда?.. Может быть, закоротить какие-нибудь винтики в этом аппарате, что в центре зала?.. Нет, а вдруг этот аппарат рванет?.. Умирать во цвете лет в планы Ала не входило.
Кстати, а какое все-таки отношение Жозефина имеет к Мари?.. Фамилии одинаковы, сами похожи… родственница, скорее всего. Но почему Мари о ней ни словом не обмолвилась?.. Сказала, что родители погибли… Ну, либо не настолько погибли, либо Мари сама об этой родственнице не знала. Нет, вернемся к более насущным делам. Итак, как вообще эта база устроена?.. Если он сможет запустить цепную реакцию через эту очищенную воду… ну и что, что с ней нельзя алхмичить, это еще не доказано… По крайней мере, не доказано ими с Эдвардом. Может быть, они просто подходили к проблеме не с того конца?..
Ал не знал, сколько он просидел так. Может быть, довольно долго. Может быть, даже задремал. Наверное, как раз на обдумывании замечательного плана о том, как бы вынудить Жозефину войти в этот зал, изобразив сердечный приступ (эх, жалко, что все камеры расколошматили… а, с другой стороны, Эдвард тогда не смог бы вылезти нормально…) он и отключился. Все-таки спать этой ночью ему довелось мало.
Очнулся он внезапно. Что-то изменилось. Ал не мог бы в точности сказать, что, но изменения выглядели очевидными… Нет… чувствовались. Что-то произошло. Что-то… что…
— Они начинают… — прохрипел Эрнесто Панчини. Он, выпрямившись в струнку, стоял у противоположной стенки. — Они… начинают…
— Кто они? — резко спросил Ал. — О чем вы?
— Она… Жозефина держала меня рядом с собой, потому что я хорошо мог чувствовать телепатию… — пробормотал Панчини испуганно. — Вы думаете, я был просто игрушкой?! Нет, я был полезен! Полезен! Слышите, я говорю, полезен! Она снова им вколола это… и заставила их искать меня…
— Вколола? — Ал от всей души пожелал, чтобы голова у него работала быстрее. — Вколола наркотики? Девочкам?!
— Да… Чтобы они слушались ее… Альфонс… вы же алхимик… спасите меня! — почти взвыл Эрнесто. — Хуже нет, когда они… о нет!
— Прекратите истерику! — прикрикнул на него Ал. — Мужик вы или нет?!
Сам он ничего не чувствовал. Нет… что-то такое… очень слабое, и не сказать, что неприятное. Просто странное. Но…
Ал вперил взгляд в стенку аквариума напротив. Большая рыба как раз подплыла к ней и уставилась на Ала, шевеля плавниками и бессмысленно раскрывая губастый рот. «Какие они толстые!» — подумал Ал невпопад, и тут же сообразил, что еще недавно рыбы вовсе не были такими толстыми. Более того, они были почти плоскими… а сейчас…
Рыба раздувалась. Все сильнее и сильнее. Бока ее наливались, чешуины растягивались… Алу показалось, что все это происходит очень-очень медленно.
«Что это?!» — прошептал он.
Ответ пришел сразу. Видимо, кто-то наверху сжалился все же над Алом и ускорил должным образом его мыслительный процесс. Телепатия — свойство, которое появляется благодаря очищенной красной воде. Рыбки живут в воде. Эрнесто — сам не телепат, но человек, почему-то хорошо ощущающий телепатию, говорит, что хуже ее нет и быть не может… Вывод-то очевиден, судари мои.
«Она первый раз применяет телепатию вблизи этой комнаты!» — уже твердая уверенность.
Рыба лопнула. Ошметки прилипли к стеклу изнутри. Вода в аквариуме странно заискрилась. Ал услышал, как захрустели стеклянные стены.
