В его возгласе ярким акцентом сквозит желание крушить и карать. Так что у нее не остается иного выбора, кроме как перепугано выскочить из ванной комнаты, кое-как набросив на себя полотенце. Она с участившимся сердцебиением удивленно окидывает взглядом воинственно нахохлившихся йотунского зверя и мужа. Сигюн, как ребенок, пойманный за шалостью с поличным, прикусывает губу и старательно делает вид безучастной к очевидному происшествию. Спрашивает:
— Что случилось?
— «Что случилось?!» — раздраженно перебранивается Локи.
Он рывком откидывает одеяло и спрыгивает босым прямо на холодный пол. Подлетает к Сигюн вплотную.
— Милая, сколько раз я просил тебя, чтобы ты не пускала свою домашнюю зверушку к нам в спальню?!
— Много?.. — неуверенно улыбается она, втягивая голову.
Изумрудные глаза горят нехорошим огнем, а тонкие губы опасно сжимаются.
— Так почему… — его чеканный медленный шепот пробирает до дрожи, — ты меня не слушаешься, а?!
Злобный звериный рык под ногами добивает Локи до исступления. Так что он без зазрения совести выталкивает огромную животину из покоев силовым потоком и захлопывает намертво двери. Возвращается глазами к встревоженной судьбой ксилвры супруге. Сигюн говорит с ноткой обиженной укоризны:
— Зачем ты так?.. Ему просто одиноко одному. Я же не могу просто закрыть глаза на то, что он скулит под дверью.
Локи прикрывает веки, сдерживая приступ подступающей агрессии. Шумно выдыхает через нос. Еще парочка таких пробуждений, и скулить начнет уже он! Первое время, когда йотунский зверь находился еще в младенческом состоянии, просыпаться с прижавшимся к боку комком было даже забавно. Но не теперь, когда это мохнато-инистое чудовище вымахало до размера крупной взрослой особи. Не теперь, когда Локи уже триста раз пожалел, что разрешил инфантильной девочке одомашнить детеныша ксилвры. Потому что годы проходят. Дети взрослеют. А маленькой жалостливой рыжей бестии невдомек, что ее четвероногие подросшие друзья должны знать свое место.
— Сигюн. Предупреждаю последний раз. Еще раз я проснусь рядом с этой живностью — отправлю его на другую планету!
— Ты не посмеешь! — почти плача протестует Сигюн.
Ее обиженным поджатым губкам противопоставляется ехидный оскал. Локи наклоняется с глумливым прищуром к ее лицу. Ловко приподнимает вверх дрожащий подбородок. Он любовно угрожает:
— Давай поспорим?
— Ну Локи…
Она вполне с очевидным посылом касается ладонью его груди. И он усмехается, вскидывая брови:
— Нет, милая, любовные утехи в этот раз не сработают! — он наслаждается ее вмиг бросившимся в стыд выражением лица.
Локи до сих пор поражается ее невинному стеснению, несмотря на десятки проведенных вместе ночей. До сих пор это его взбудораживает. Он вдруг меняет свой взгляд на жаждущий. Что-то внутри перещелкивает.
— Хотя, знаешь… — он нагло забирается рукой под край полотенца, — мне нужна компенсация за прерванный сон…
— Что, правда?..
Сигюн с каким-то потаенным триумфом расплывается в улыбке. И натыкается на коварную ухмылку. Локи тянет приторно-сладостно:
— Правда.
И это не предвещает ничего, кроме отменной пакости.
Комментарий к Бонус №3 (бывш. №2)
Новый коллажик к работе: https://vk.com/wall-125307130_603
========== Бонус №4 ==========
Сигюн рысью несется по хрустящим сугробам, подхватив длинные юбки. Теплый пар изо рта оставляет легкий шлейф позади, смешиваясь с вихрем поднятых снежинок. С каждым шагом улыбка на ее лице становится только шире. Сигюн совершает последний рывок и отчаянно бросается в распростертые объятия.
— Брунгильда!
Ее с задорным смехом подхватывают за талию и кружат вокруг своей оси.
— Ну привет, красотка! Выглядишь счастливой!
— Так и есть! И это благодаря тебе!
— Боюсь, я в этом играю последнюю роль, — усмехается Брунгильда.
Она в игривом изумлении выгибает бровь, заглядывая подруге за спину.
— А это еще что за зверь?
Сигюн удивленно оборачивается, впрочем, прекрасно догадываясь, что предстанет у нее перед глазами. Скачущее мохнато-заледенелое нечто, тонущее в сугробе с каждым прыжком и подымающее клубы снега. Она ждет, пока детеныш, так отчетливо напоминающий кошку, доберется до них, вымученно фыркнет и отряхнется, окатывая двух асинь градом снежинок.
— Это Мани, — смеясь и прикрываясь рукой, представляет питомца Сигюн. — Детеныш йотунхеймского зверя ксилвры. Я, вроде как, его приручаю.
— Одного йотунхеймского зверя тебе не хватило, да? — с хитрым прищуром подкалывает Брунгильда, вызывая задорный смех.
— Этот зверь теперь царь. И мой муж.
— Мне встать перед Вами на колени, Ваше Величество?
— Думаю, это будет лишним.
Сигюн со смешком хватает подругу за руку и тянет в сторону Ледяного дворца. Мани озадаченно мотает головой и, обреченно фыркнув, направляется следом.
— Волнуешься? — добродушно осведомляется Брунгильда, чувствуя в своей ладони легкую дрожь тонких пальцев.
Сигюн тихонько угукает, переводя взгляд на скачущее смешное создание у ног. Эта встреча может вылиться во все, что угодно…
— Не стоит. Сиф с Тором не поехала. Кто-то же должен править Асгардом во время отсутствия его царя.
Она облегченно вздыхает. Одной причиной для волнения меньше. Только вот…
— Даже без мамы… это первая встреча папы и Локи на нейтральной территории после моего побега. Они, конечно, вполне миролюбиво поговорили, когда папа прибыл меня забирать, но… — она заминается. — Если раньше шутить на тему наших двойственных родственных отношений у Локи было табу, то сейчас он находит это забавным. У меня плохое предчувствие… Если они сейчас сцепятся, то как минимум поставят под вопросом единство Совета Девяти миров… — Сигюн издает нервный смешок и добавляет: — А как максимум разнесут пол-Ванахейма.
— Ты теперь играешь в политика? Вы посмотрите на нее! Просто настоящая царица.
— У Локи много заумных книг, а мне часто бывает скучно, — объясняет Сигюн.
— К слову о книгах, — насмешливо фыркает Брунгильда. — Вряд ли этим двум баранам удастся разрушить пол-Ванахейма. Извини меня, конечно, но твоя рогатая любовь знатно уступает в силе Тору. Я бы на твоем месте больше боялась не за мир ванов, а за голову Лакея.
Сигюн пожимает плечами.
— Локи — Бог Коварства. Он отлично умеет прятаться и водить за нос. А папа не особо любит искать.
Брунгильда кривит лицо, чуть покачивая головой.
— Аргумент. Однако вряд ли что-то изменилось в их отношениях. Лакей всегда норовил вывести из себя Тора, а потом отхватывал. Типичные братские отношения.
— Мне не нравятся такие отношения… — канючит Сигюн.
Подруга, в общем-то, права. Локи по большей части сам всегда являлся виновником своих бед. Точнее виновником бед был и есть его язык без костей. Главная проблема и главное оружие. Она внезапно переводит мысли на более насущный вопрос. Она даже останавливается, чем вгоняет в ступор Брунгильду:
— Тебя сильно наказали за причастность к моему побегу?!
— Если бы меня «сильно наказали», меня бы здесь не было, — усмехается та.
— Я серьезно!
— Я тоже, красотка. Сама посуди, разве Тор одобрил бы мою просьбу открыть Биврёст, будь я в немилости?
— Вряд ли…
— Вот именно.
— Но я ни за что не поверю, что мама оставила это безнаказанным.
— Ладно, — сдается Брунгильда. — Может, я и просидела в темнице пару дней.
— Извини… — Сигюн скорбно поджимает губы.
— Не строй такие жалостливые глазки. — Ее щелкают по кончику носа. — Я прекрасно знала, на что иду, и какие меня могут ждать последствия.
— Все все знали, кроме меня… — бурчит она под нос и на вопросительно изогнутую бровь отвечает: — Ничего, — она возобновляет путь и спустя несколько коротких минут молчания неуверенно спрашивает: — Как там… мама?
— Вне себя от ярости и до сих пор в тайне грезит мечтой снести Йотунхейм с древа Иггдрасиля.
— Оу… — Ну, этого следовало ожидать.
