Девочки тем временем выпрыгнули из кузова и сразу кинулись к входной двери. В дом они влетели с разгону — дверь, очевидно, не запиралась, хотя замок имелся.
Дом Элриков стоял под лучами яркого полуденного солнца совершенно пустынный, и, казалось, вымерший. Само же место Мари, будь ее воля, объявила бы Официальным Воплощением мира и покоя. Как будто его специально пять дизайнеров-рекламщиков придумывали для плаката о продаже недвижимости. Зеленые холмы, горы далеко на горизонте, безмятежно поблескивающая гладь реки, три яблоневых дерева у стены, на самой широкой ветке одной из яблонь покачиваются качели… Зеленый плющ густо обвивал нижний, каменный этаж здания, почему-то недовольно сползая с верхнего, деревянного. Одно из окон верхнего этажа было открыто, белая тюлевая занавеска лениво и безмятежно колыхалась на ветру. Жарился на солнце, забытый внизу у крыльца, старый полосатый шезлонг, видимо, основательно разломанный некими малолетними проказниками и многократно чиненый.
Даже не верится, что сюда совсем недавно вошло горе.
— До чего мирное место, — улыбнулась Мари. — Сразу понимаешь, что этот дом стоит здесь уже лет пятьдесят, а то и побольше. Теперь так не строят.
— Да нет, ему лет семнадцать, — задумчиво произнес Эдвард, ладонью отгоняя Квача, который крутился возле него, напрашиваясь на ласку. — Мы построили его сразу после войны. Пришлось потрудиться. Сами упахались, плотников нанимали, то, се… Алхимией всего не сделаешь.
— А… тут что-то раньше было?
— Тут — нет, — Эдвард посмотрел на нее и внезапно улыбнулся. — Просто место хорошее. Вид хороший. Немного ближе к станции когда-то был наш с Алом дом. Теперь пепелище совсем заросло. Только по яблоне можно еще что-то заметить: кое-где на коре подпалины, да несколько сухих веток торчит. А вон там, — он махнул рукой, показывая направление, — где деревня начинается, была мастерская Рокбеллов. Но ее сожгли во время войны. Мы потом решили построить этот дом посередине, между нашим старым домом и старой мастерской.
— Чтобы тут не было ничего плохого? — Мари грустно улыбнулась.
— Да нет, не то чтобы… Просто…
— А мамы нет! — услышали они крик сверху. Запрокинули головы.
Нина, маша рукой, высовывалась из самого верхнего окошка.
— Мамы дома нет! — крикнула она. — И Дэна тоже!
— Ну, что Дэн где-то шляется, было понятно с самого начала, — вздохнул Эд, — потому что в противном случае нас был уже облаяли, обшерстили и облизали. А девчонок еще и поваляли бы по земле. Уинри, скорее всего, по вызову уехала.
— По вызову? Она разве врач?
— Она механик автомейлов, разве вы не помните? — Эдвард посмотрел на Мари несколько удивленно. — Эта ручка — ее работа, — он помахал правой рукой. — Иногда приходится ехать к клиенту, если он не в состоянии сам придти на ремонт, и родственники не могут его привезти. А еще она чинит технику. Трактора, комбайны, прочее…
— Машины в гараже тоже нет, — доложила Триша, выглянув из-за угла дома.
— Значит, уехала далеко. Ладно, пойдемте в дом, — вздохнул Эдвард. — Сара, сделаешь нам что-нибудь поесть? Я голоден как волк.
— Конечно, — Сара кивнула. — Если мама не забыла опять пополнить запасы. Когда она живет одна и заказов много, она может неделю на бутербродах держаться и не заметить.
— Если что, я сбегаю в магазин! — Триша вскинула руку. — Только чур, я покупаю йогурт!
— В прошлый раз тебе с него плохо стало, — заметил Эдвард, распахивая входную дверь.
— У, это когда было! Полгода назад!
— Может быть, может быть, — Эдвард явно думал о чем-то своем. — Проходите, Мари. У нас есть свободная комната на втором этаже, для гостей. Пока поселим вас там, а потом видно будет.
Мари послушно перешагнула через порог. Квач сунулся было за ней, но Мари сердито шикнула на него. Пес тут же поджал хвост. Вел он себя как-то без особого энтузиазма, топорщил шерсть на загривке.
— На веранде его можно посадить? — спросила Мари.
— Пожалуйста, — рассеянно махнул рукой Эдвард. — Дэн обычно здесь и живет.
Тут Мари углядела под столом подстилку и в дальнем углу миску, и живо поняла, почему Квач держался так настороженно: чуял другую собаку. Ну что ж, раз пока этой собаки здесь нет, то она и не будет беспокоиться. Беспокойства ей хватит, когда этот самый Дэн появится…
Мари быстро привязала Квача за невесть зачем вделанную в стену около косяка железную петлю с другого конца веранды, подальше от миски. Велела «Лежи» и, не обращая внимания на жалобное поскуливание, повернулась, чтобы войти в дом, но Триша ее опередила.
— Я пойду там проветрю! — девочка проскользнула вперед, Мари услышала, как простучали ее ноги вверх по ступеням. — И цветы принесу! — потом Мари еще вроде бы услышала что-то про фиалки, но поручиться не могла.
— Цветами у нас Триша занимается, — пояснил Эдвард. — Она и плющ вырастила. Остальные не любители.
Голос у него звучал как-то тускло, и Мари решила, что он смертельно устал. Ну еще бы. Для нее-то переживаний было выше крыши, а уж для него…Он ведь почему-то вбил себе в голову, что обязательно должен нести за Мари ответственность.
Эдвард прикрыл дверь, снова взял сумку Мари и жестом предложил ей подниматься по лестнице. Лестница взбегала к потолку, заворачиваясь вокруг балки, прямо перед ней. Перед тем, как встать на первую ступеньку, Мари еще успела окинуть взглядом гостиную, которая начиналась сразу от двери, без прихожей (Мари в первый момент это удивило — она привыкла, что в Нэшвилле, в более холодном горном климате у каждого дома прихожая есть непременно): просторная, скромно, если не скудно, обставленная, но довольно уютная. Мари заметила камин, и подумала, что никогда не жила в доме с камином…
— Внизу у нас мастерская, кабинет Уинри, кухня, гостиная и операционная, — пояснил Эдвард на ходу. — И еще на всякий случай что-то вроде гостевой: комната, в которой можно разместить пациента, если необходимо оставить его здесь на пару дней.
— То есть у вас две комнаты для гостей? — спросила Мари, которая уже поднялась по лестнице до площадки и второго этажа и отошла в сторону, чтобы дать Эдварду пройти.
— Нет, — ответил тот. — То не для гостей, а для пациентов.
Лестница, на самом деле, убегала и выше, на чердак, но Мари логично рассудила, что вряд ли им туда.
Второй этаж выглядел вполне обыкновенно: просто коридор с окном в конце. По обеим сторонам коридора — двери.
— Наша с Уинри спальня, детская, спальня Альфонса и свободная комната. Большая ванная комната внизу, она одна на весь дом. Но, когда строили дом, Уинри настояла на том, чтобы у каждой комнаты был свой туалет. Стоило порядочно денег и еще больше нервов нашему строительному подрядчику, но себя оправдало.
Эдвард распахнул перед Мари самую дальнюю по коридору дверь.
В комнате уже обнаружилась Триша: она действительно принесла аж два горшочка с фиалками — Мари порадовалась, что у нее аллергия только на герань — а сейчас решительно орудовала веником.
— Давно не подметали, — объяснила она. — Вы погодите, я мигом… А-апчхи!
Комната была самой обыкновенной, довольно-таки маленькой, зато уютной. Большую ее часть занимала широкая кровать, снабженная мягким матрасом (спина Мари сразу как по сигналу заныла, благодарно вспомнив оставленные в Нэшвилле пружины) и двустворчатый шкаф. Еще там у окна стоял стол, а у стола — стул. Мари понравились обои: желтовато-бежевого цвета, в синий цветочек. Если ей не изменяла память, очень похожие были когда-то в комнате родителей.
Окно выходило на другую сторону дома. Там зеленый склон холма нырял прямо к стоящей в низине деревушке, чьи разноцветные крыши ничуть не напоминали красноватые в Маринбурге, или коричневые в Кото-Вер… равно как и железные в Нэшвилле. Между домами густо курчавилась зелень, только слегка тронутая желтизной. За деревушкой начинался лес, а небо над лесом было синее-синее, такое, каким оно бывает только теплым началом осени.
— Здесь довольно давно никто не жил, — извиняющимся тоном произнес Эдвард. — Уже месяцев пять, по-моему. С тех пор, как к нам в гости приезжала Ческа.
— Тетя Ческа — это мамина подруга, — скороговоркой протараторила Триша. — Она к нам всегда в отпуск приезжает. Одежду вы вешайте в шкаф, а постельное белье и полотенце я вам сейчас принесу. Вам что-нибудь еще нужно?
— Нет, спасибо…
— Отлично! Я мигом, — Триша действительно мигом вылетела за дверь. Мари удивилась, как это половицы под ней не скрипят. Потом она вдруг снова просунула голову в дверь и бодро отрапортовала:
— А Сара там уже обед готовить начала, я по запаху чую! Так что скоро будем есть!
И исчезла снова.
Мари, честно говоря, больше всего хотела упасть на кровать, не дожидаясь ни еды, ни постельного белья, и… ну пусть не спать, сегодня-то ей вроде бы удалось выспаться — но долго-долго пялиться на выбеленный потолок и ни о чем не думать. Ни о чем не думать, ничего не бояться, нисколько не грустить…
