даже по животу. Затем оба уселись. Почти что сразу директор начал этот разговор:
— Ну, я рад… Я рад. Отдохнули вы. значит, хорошо. (Утвердительный кисок гостя.) Надеюсь, теперь с новыми силами за творческую работу… (Новый кивок) А мы для вас и сценарий подготовили… (Брови на лице посетителя вопросительно поднялись.) Как же, как же… Острая такая вещь. Вполне современная… И не без конфликта и с перспективами… Называется «заслуженная победа». Очень нужная вещь. Темпераментная. Характеры намечены недурно Есть ситуации… Словом, почитаете, сами увидите…
— Мммм, как вам сказать… Я. конечно, почитаю. Но я тут во время отпуска сам задумал для себя кое-что…
— Надеюсь, что-нибудь из наших дней? — тревожно спросил директор студни.
— Нннне совсем, то есть, безусловно, оно перекликается. Есть, безусловно, некоторая созвучность… Но, в общем, у меня действие происходит в семидесятых годах…
— В каких, в каких годах?
— В семидесятых, я говорю. Формально, безусловно, это девятнадцатый век. Но основной поворот темы очень интересен для нашего времени; начало капиталистического развития России после отмены крепостного права.
Директор пожевал губами, поглядел на потолок и только после этого произнес:
— Никто у нас истории, так сказать, не отменяет. Тем более, эти экономические формации даже проходятся на лекциях.
— Вот-вот, именно! — оживился режиссер — Я почему и задумал это! Там ведь глубокие истоки наших задач, наших отношений Если вы помните, Лев Толстой, когда задумал писать о декабристах, сперва принужден был обратиться к наполеоновским войнам, чтобы до конца, что ли, осмыслить..
— Как? Вы тоже, может, хотите начинать осмысливать с Наполеона? — испугался директор.
— Нет, Наполеон — это слишком. Но, например, та же коллективизация, нынешние колхозы и даже поднятие целины — они все откуда начинаются? Из полемики по вопросу о русской общине Еще А И. Герцен утверждал…
— Ну и что? При чем это здесь?
— А как же! Представьте себе; в фильме будет тонкая стилизация эпохи. Светский Петербург. Ряд колоритных фигур. Атрибут быта. Петербургские туманы. Герои Тургенева. Достоевского, может быть, Гоголя…
— Голубчик! Нам бы что-нибудь остросовременное! Мы так на вас рассчитывали…
— А что? Я с охотой. Те же семидесятые годы, если их подать с тонкой стилизацией… Можно даже фонари Яблочкова, как предвестие будущей индустриализации. Ротонды Эти, капоры, муфты, турнюры..
— Какие еще турнюры?!
— А как же! Накладки такие были в то время на заду у каждой почти дамы. И здесь локоны. На шее — бархотки. Лорнеты.
— Ну, а деревню того времени покажете?
— Зачем же прямо деревню? Скучный материал. Вот если показать ту же деревню через утонченный быт помещика…
— Вот что я вам скажу, Александр Павлович, не хотите ставить «Заслуженную победу» — там про совхозы идет речь, — давайте берите сценарий о заводе. Острейшие проблемы нашей промышленности…
— А это у меня будет…
— Где будет?
— Да в семидесятых годах. Я же говорит начало капитализации России. Становление рабочею класса из бывших крепостных, ставших «мастеровыми», а потом на почве безжалостной эксплуа…
— Да что вы мне пересказываете историю? Вы мне лучше скажите вот что, какая сегодняшняя тема вас интересует?
— Если хотите, меня все темы интересуют. Я же живой современник, как говорится. Дышу воздухом нашей эпохи. А как же!
— Ну, вот и выбирайте.
— Что именно выбирать?
— Да тему же. Современную.
— Ах, современную!. Что же, ведь, это как понимать ее, ту же современность… Для меня, например, крах царской России под Севастополем в 1855 году, он есть не что иное, как основной источник революционизирования последующих поколений. И если еще это подать через красочный военно-морской ритуал, — знаете, эти парады, балы, формы, кортики..
— Александр Павлович! Побойтесь вы бога! Только что вы говорили о семидесятых годах, а теперь уже пятидесяти!
— Нет вы не поймите меня неправильно. Я если буду отходить от своих семидесятых годов, то только в сторону приближения к нам… к нашей действи…
— «Своих»! Вы говорите, что для вас семидесятые годы «свои»! Опомнитесь! Вы ведь советский режиссер! Вас правительство наградило именно за современные нам фильмы.
— Не отрицаю. И всей душой, так сказать, я в нашей эпохе. Люблю могучую технику наших дней. Те же холодильники, «ТУ-104» там, пылесосы, телевизоры, свежезамороженный горошек, радий, атом… Я ни от чего не отказываюсь. И на предыдущий век и всегда глядел и буду глядеть сквозь призму, так сказать, нашего времени. Именно поэтому меня привлекают те черты, которые ныне ушли и…
— Это турнюры, что ли?
— Конечно. И турнюры, если на них смотреть сквозь призму совреме…
— Да нам не призма от вас нужна! Не призма, а картина о наших днях!
— А оно так и выйдет.
— Из чего выйдет? Из ваших семидесятых годов?
— Почему же они «мои»? Не притворяйтесь Иваном, не помнящим родства, дорогой директор. Та же ваша киностудия, оснащенная современнейшей аппаратурой… Она возникла в результате длительного процесса индустриализа…
— Да вы меня что, обучать политграмоте пришли? Я вас последний раз спрашиваю, будете ставить фильм о сегодняшнем дне? Не нравится вам завод, так и быть: берите молодежный сценарий на тему о целине. Хотели мы ее отдать молодым режиссерам. Ну, да ладно уж, уступлю вам.
— Нет, зачем же? Мой принцип: молодежь не грабить. А что касается приближения к современности, так и быть, я пойду вам навстречу…
— Ну, вот и слава богу! Сейчас я вам дам сценарий…
— Нет, нет, постойте! Я готов сделать вам только некоторую скидку. Но не более того.
— Какую такую «скидку»?
— А вот я перенесу действие моего сценария из семидесятых годов в девяностые. Правда, турнюров уже не будет… Но можно будет вывести летчика Уточкина… Молодой Шаляпин… Может быть, Горький в косоворотке. Вечеринка эсдеков на окраине. А наряду с этим бал в Благородном собрании. Двусветный зал. Обнаженные женские плечи, эполеты, шпоры.
Директор налил в стакан воды и начал поливать свою макушку. От макушки пошел пар.
Двери-ворота открылись, и появившаяся в них секретарша объявила.
— Степан Петрович, народ собрался на оперативное совещание.
— Давайте ваш народ! — угрюмо сказал директор — А мы с вами еще потолкуем, Александр Павлович.
— Безусловно, потолкуем! — бодро воскликнул режиссер и заторопился к «ворогам».
Как вы думаете, товарищ читатель, чем кончится данный разговор. который сейчас ведется не на одной какой-нибудь студии, а на многих? И не с одним режиссером, а с несколькими. Пожалуйста, пришлите нам ваше мнение по этому поводу. У нас собственно, есть и наше личное мнение. Но мы его пока не выскажем. Почитаем сперва, что думают товарищи. Вот так.
Во время завтрака Александр Петрович Шувалов, работник одного из московских
