К концу квартала почти выплатил кредит, купил ей мощный зарядный блок, мы слетали в Египет. Дальше пошло ещё круче. А потом… Потом и проявилась её нравность.
Впрочем, я оказался нравен не меньше, подумав в один из вечеров, что мне совсем не хочется, чтобы Ада выходила на подиум. От мысли, что на неё вновь будут пялиться жюри, спонсоры, эксперты и – в отдалении – толпы чужих мужиков, подкатывала тошнота.
Я тряхнул руками и выругался. Ада ойкнула: я случайно уколол её иголкой.
– Прости!
– Задумался?
– Ага…
Я посмотрел, как она глядит в зеркало, как трогает подшитый низ платья, ощупывая ткань длинными загорелыми пальцами. Решил, что Неделю робомоды мы отработаем на двести процентов.
А потом заляжем на дно.
* * *
В понедельник отгремело оглушительное открытие. Салют, фонтаны шампанского (Ада попробовала, но сказала, что ей не понравилось), фуршет, блеск чужих коллекций… Я рассматривал их с замиранием сердца: изучал фактуру, швы, покрой, лекала. Раньше я мог разглядывать шмотки только на экране, но в этом году у меня появился робот, и я наконец купил билет: дизайнеров пускали на выставки только в паре с моделями.
Вторник и среду я не отрывал взгляда от подиума: шли коллекции корифеев. Ада дёргала меня, звала в кафетерий, в зону интерактива, просилась познакомиться с другими моделями, но я отмахивался, заставляя её сидеть рядом. На субботу был назначен наш выход, и я страшно нервничал, что с ней что-то произойдёт. Подпортить чужую модель – на таких мероприятиях считалось едва ли не хорошим тоном.
Весь четверг я подшивал, подгонял, перекраивал и наводил лоск на свою собственную коллекцию. Аделаида нервничала: видимо, моё лихорадочное состояние передалось и ей. К вечеру мы заказали таксокар и повезли коллекцию в павильон. Зашли со служебного входа: с парадного из-за репортёров и гостей было не пробиться. Я миновал турникет, держа на весу бесценный вакуумный пакет со сжатой одеждой, прошёл уже десяток шагов, когда услышал сзади испуганное и беспомощное:
– Дима!..
Оглянулся. Ада растерянно стояла перед турникетом, такая красивая, непорочная и яркая в дерзком неоновом свете – а за локоть её держал дубина-охранник.
– Просрочена лицензия, – скрипуче заявил он.
Я запрокинул голову, выругался про себя, сжал бы кулаки, если бы руки были свободны. Как некстати! А ведь говорил себе, что нужно проверить… Лицензия действовала год и активировалась на следующий день после покупки робота. Но мастера «Шёлковой дороги» часто проводили оживление по лицензии другого робота – уже списанного, но ещё не утилизированного. Ада оказалась не исключением…
– Просрочена лицензия, – повторил охранник.
* * *
На робота было жалко смотреть.
– Это я виновата… – всхлипнула Ада, забиваясь в угол таксокара.
– Да при чём тут ты, – буркнул я. – Я же хозяин. Нужно было позаботиться.
– Я могла напомнить… Забыла…
Нормальные хикки-роботы о таких вещах не забывают – что ещё раз доказывало, что Ада не нормальна.
«Не свети её», – вспомнил я слова Вадима. Потом вспомнил, какой гонорар полагался за выступление на Неделе робомоды. Вспомнил, какие открывались перспективы.
Живут же люди с роботами-нелегалами. Как-то решают проблемы с лицензией. Не я первый, не я последний.
– Аделаида.
Она вскинула голову; в глазах вспыхнули огоньки проносившейся мимо ночной столицы.
– Собери свои документы. И запиши меня в МФЦ на завтра. На самый поздний слот.
* * *
– Добрый день. Мне нужно обновить документы на замещающего робота.
– По утере или по графику?
– По графику.
Я протянул в окошко папку с бумагами Аделаиды, мысленно повторяя легенду.
Если верить статистике, вечером пятницы служащие бывают не очень расторопны и не слишком внимательно всматриваются в документы. Но, увы, мне попалась служащая иного сорта. Несмотря на то, что её коллеги в соседних окошках уже гремели стульями и натягивали плащи, она помахала моей папкой и воззрилась не без сомнения:
– Это не замещающий робот.
– О, извините… У меня их два, один замещающий и один хикки. Видимо, перепутал… Прошу прощения.
Я протянул руку, но служащая не спешила отдавать папку.
– Вы в курсе, что лицензия на… – она быстро глянула в паспорт и снова воззрилась на меня: – Аделаиду просрочена?
– М-м… возможно. Я займусь этим, – пообещал, берясь за уголок папки.
– Вы знаете, что владение роботом без лицензии влечёт за собой административную ответственность?
– Да, да. Прощу прощения. Я займусь этим завтра же… Вернее, в понедельник, с самого утра.
Служащая резко дёрнула на себя папку и бросила паспорт Аделаиды на сканер.
– Я поставлю вас на контроль.
– М-м… Мы можем обойтись без этого? – улыбаясь самой очаровательной улыбкой, которую Ада называла «лорд», спросил я.
Внутри медленными ледяными пузырьками надувалась паника.
Можно было перегнуться через барьер окошка, дотянуться до паспорта, схватить папку и убежать. Но индекс Ады уже мерцал на мониторе. Побег означал бы мгновенный приговор.
Кляня себя за то, что позарился на гонорар за Неделю робомоды и вообще пошёл в МФЦ, я отчаянно повторил:
– Мы можем обойтись без этого? Мой второй робот… Он замещает маму. Я… В последнее время я был слишком подавлен, выпустил из виду продление лицензии…
– Сочувствую, – железным тоном ответила тётка, снимая паспорт со сканера и наконец отдавая мне документы. – Ждём вас с Аделаидой в понедельник для постановки на лицензионный учёт. Перед процедурой рекомендуется провести откат к заводским настройкам.
– Зачем? – похолодев, спросил я.
– Перед продлением лицензии хикки-роботов возвращают к стандартным параметрам. Лучше заранее сделать это дома – потратите меньше времени здесь.
Я вышел из МФЦ, ничего не видя перед собой. Чуть не навернулся со ступеней. Солнце жгло, раскалённым шаром вертясь в зените.
* * *
– Аделаид, я задержусь. Разбери почту и отмени все заказы на завтра.
– Да, конечно, – чуть запыхавшись, ответила Ада. Я слышал стук, шорохи и шкворчание – очевидно, она готовила обед. – Ты надолго?
– Час-два.
– Как раз дойдёт запеканка. Ой! Молоко убегает… Отключаюсь!
Я представил, как она машет полотенцем, выгоняя из кухни запах гари, нервно улыбнулся и набрал Вадима.
– Слушай… Ты говорил, у тебя знакомый полиграфист. Сможет он подсобить с бумагами? Да… Просто отпечатать. Так, чтоб неотличимо от оригиналов. Да хоть сколько… Наскребу. Хорошо. Еду.
День давно перевалил за половину. По-весеннему пронзительно щебетали птицы. Я вышел из мрачного подвальчика типографии и снова набрал Вадима.
– Ничего не вышло. У твоего друга нет светокраски для штампов.
– Жаль, – после паузы ответил друг.
– Поеду туда, где покупал Аду, – медленно, больше себе, чем ему, сказал я. – Поищу пустые готовые лицензии.
– У тебя есть с собой электрошокер хотя бы? Без него туда лучше не суйся.
– Спасибо за науку.
Я
